— Мужчина, у вас совесть совсем атрофировалась?
Он не обернулся. Продолжал идти, уставившись перед собой, будто в оцепенении. Лишь пальцы в кармане сжимали и теребили пустой поводок.
— Да остановитесь же! — голос женщины не отпускал его, ударял в уши, будто пощечина. — Он ведь за вами побежал! Под колеса! Под поезд!
Ни слышать, ни видеть, ни понимать. Только идти, не оглядываясь.
Андрей стиснул зубы, боль отдала в челюсть. Перед глазами все плыло, то ли от усталости, то ли… Нет. Запретить себе думать. Не вспоминать. Ни в коем случае не представлять те глаза — преданные, растерянные, полные немого вопроса: «Почему, хозяин? Что я сделал не так?»
Поезд тронулся. Андрей смотрел в стекло, но видел лишь своё отражение — лицо усталого человека, осунувшееся, серое, будто засыпанное пеплом. И там, на перроне, крохотная рыжая тень бежала вслед за вагонами.
А началось всё обыденно. Его вызвал начальник:
— Андрей, пойми правильно. Сокращение. Ничего личного — просто оптимизация расходов.
И всё. Десять лет стажа, и в один миг — «спасибо, вы свободны».
Сначала он даже не слишком переживал — с таким резюме, считал он, работу найти будет нетрудно. Но недели шли, за ними месяцы, а телефон молчал. Запасы таяли, как мартовский снег.
Пришлось выбирать — купить еду для Бима или лекарства маме. Он помнил тот вечер, когда впервые это осознал. Бим лежал у ног, положив морду на лапы, и смотрел на него взглядом, в котором не было ни обиды, ни упрёка — одно только понимание.
— Прости, дружок, — Андрей гладил его по голове. — Сегодня без лакомств. Потерпишь?
Бим лишь махнул хвостом — мол, конечно, хозяин. Не переживай.
А наутро притащил какой-то подсохший батон. Положил у ног: ешь, делиться надо. Тогда Андрей не выдержал — сел на кухне, уткнулся в ладони и заплакал. А Бим тянулся лизнуть ему лицо — поддерживал, как умел.
Он стал для Андрея больше, чем просто собака.
Семь лет назад Андрей нашёл его на улице — крохотного рыжего щенка, дрожащего от холода под дождём. Он не собирался тогда заводить питомца — шёл с работы, вымотанный, голодный. И вдруг — этот взгляд из коробки.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил он.
Щенок смотрел в глаза и тихо тявкнул, словно говоря: решай, человек. Я в тебя верю.
Первую ночь щенок провел в ванной — старое полотенце вместо лежанки и миска воды. Но среди ночи Андрей проснулся от жалобного писка. Щенок боялся оставаться один.
— Иди ко мне, — сказал Андрей, поднимая его на кровать. — Но только на одну ночь!
Эта «одна ночь» растянулась на годы. Бим спал у его ног, свёрнутый калачиком, каждую ночь.
Они взрослели вместе. Щенок становился уверенным и сильным псом, а Андрей — человеком, который учился быть рядом, учился заботе. Бим чувствовал, когда хозяину было тяжело — приносил игрушки, зазывал играть. А когда тот был подавлен — просто ложился рядом, положив морду на колени.
Когда Андрей болел — температура, озноб, бессонница — Бим не отходил от кровати. Соседка приносила ему миску еды прямо туда, к постели, — пес отказывался покидать хозяина.
Он даже распознавал сигналы будильника: если надо было вставать — настойчиво тормошил; если был выходной — лениво вздрагивал ушами и продолжал спать.
— Ты же всё понимаешь, да? — Андрей нередко спрашивал, глядя в его глаза.
А тот только наклонял голову, как бы говоря: понимаю, конечно. Всегда понимал.
Однажды Андрей возвращался домой с корпоратива, немного навеселе, и в подворотне на него налетела стайка подростков.
— Эй, мужик, прикурить есть?
Он хотел пройти мимо, но один из них схватил его за рукав. В темноте блеснул нож. И тут Бим выскочил как молния — рыжий, решительный, встал между хозяином и парнями, оскалившись. Не укусил, просто стоял, готовый защитить.
Подростки отшатнулись. То ли клыков испугались, то ли увидели в его глазах нечто, что отбило всё желание продолжать.
— Псих собачий, — пробурчал один. И все исчезли в темноте.
Бим сопроводил Андрея до самой квартиры, всё оборачиваясь, как охранник. И только у двери позволил себе расслабиться — ткнулся носом в колени, будто спрашивая: всё нормально?
И вот теперь… Андрей бросил его.
Просто ушёл. Как тогда, тот человек, оставил щенка у магазина. Только теперь это сделал он сам.
— Прошу выйти! Конечная станция!
Андрей вздрогнул. Когда он успел доехать?
Он вышел на мокрую платформу. Мелкий дождик моросил, как в тот самый день, когда он нашёл Бима. Вдруг всё накатило — боль, страх, стыд, всё, что он гнал от себя, прорвалось потоком.
— Молодой человек, — к нему подошёл охранник. — Потеряли что-то?
— Себя, — выдохнул Андрей.
Он купил билет обратно, не дождавшись сдачи. В электричке трясло, ладони мокрые, сердце колотилось.
Он надеялся, но уже знал — всё плохо. Женский голос на перроне: «Он побежал за вами… под поезд…»
На станции его ждала та же женщина. Она сидела на лавке, держала в руках тот самый поводок.
— Вернулись, — сказала она просто. — Я знала, что так и будет.
— Где он? — едва не упал на колени Андрей. — Где Бим?
— В клинике. Живой. Я вызвала скорую. Его успели отвезти.
— Живой… — Андрей ощутил, как ноги подгибаются.
— Лапу ампутировали, — продолжила женщина. — Сильно пострадал. Но есть шанс.
— Адрес, — выдохнул он. — Скажите, где он.
Клиника встречала запахом лекарств и тревоги. Бим лежал, слабый, подключённый к капельнице. Он тихонько поскуливал, а в моменты боли тянулся носом к руке Андрея.
— Видели бы вы, — сказала медсестра Анна Васильевна, — как он вас ждал. Все в дверь смотрел. А когда увидел — расслабился. Понял, что теперь всё хорошо.
Андрей гладил его по рыжей шерсти, не в силах сдержать слёз. С каждым днём Бим креп, учился заново ходить. Он терял равновесие, падал, но вставал и снова пытался. Как будто знал — надо.
Андрей не мог смотреть без боли. Его ошибка стоила собаке лапы. А Бим, заметив слёзы, снова лизал руку, утешая.
— Нет, это ты меня прости, — шептал Андрей. — За всё.
Прошёл месяц. Бим ходил на трёх лапах, неуклюже, но с гордостью. Андрей носил его по лестнице на руках, хотя пес смущался.
Андрей устроился работать в клинику — санитаром, потом администратором. Денег меньше, чем раньше, но теперь он знал: важнее — быть нужным.
Каждое утро они гуляли и встречали ту самую женщину — Галину Петровну. Она помогала клинике, ухаживала за бездомными животными.
— Андрей, — сказала она однажды. — Вы — молодец.
— Я? — он усмехнулся. — После всего?
— Именно. Признать вину и исправить — это дорогого стоит.
Недавно он нашёл в ящике письмо — приглашение на собеседование. Галина Петровна порекомендовала его. Её сын — главный инженер.
— Я сказал: если мама поверила — значит, человек достойный, — сказал тот на встрече.
Андрей хотел отказаться, но его перебили:
— Моя мама ошибается редко. Если она увидела в вас свет — значит, он в вас есть.
И он согласился. Потому что теперь у него была ответственность. За себя. И за того, кто никогда не сомневался в нём.
Спасибо за прочтение, друзья. Если история тронула — ставьте лайк и делитесь. Ваша поддержка вдохновляет.
