Ненавижу это место. Эти утренние запахи навоза, крики петухов в пять утра, эта тишина, давящая на уши — всё это раздражает до безумия.
Ирина с силой захлопнула окно, отчего стекло жалобно дрогнуло. За пределами двора вновь показалась та самая дворовая собака — вся потрепанная, с сединой на морде и грустными глазами. Она снова кружила возле дома, будто ждала чего-то.
— Уходи отсюда! — Ирина громко хлопнула в ладоши.
Пёс не сдвинулся с места. Лишь слегка склонил голову, словно пытался понять, что она говорит.
— Мама, ты чего ругаешься? — вдруг раздался тихий голос Сашки. Мальчик шёл почти неслышно — ему всего шесть, но двигается, как кот.
— Потому что нечего тут шляться. А если укусит?
— Она добрая, — тихо ответил он.
— С чего ты взял? — Ирина автоматически поправила ворот футболки сыну. — Ты ведь с ней даже не разговаривал.
Сашка пожал плечами, снова погрузившись в свою книжку. Он всё больше замыкался после развода — уходил в свой маленький мир.
Позже, развешивая бельё на улице, Ирина заметила соседку — Анну Петровну.
— Эта собака… она всё время тут ошивается?
Старушка улыбнулась морщинистым лицом:
— Рина? Она тут всегда где-то рядом. С бабушкой Валей жила. Та зимой умерла, и теперь Рина без хозяина. Бродит, как дух.
— Никто её не взял? — раздражённо спросила Ирина.
— Да кому она теперь нужна? Старая уже, никому не интересна. Сейчас у всех своих забот по горло.
Ирина только мысленно согласилась: после развода, с удалённой работой и замкнутым сыном — точно не до собак.
Тем же вечером, когда Сашка уже спал, она вышла на крыльцо. Та самая дворняга, Рина, сидела в тени. В её взгляде сквозь полумрак читалась усталость и мудрость, почти человеческая.
Ирина задержалась на этом взгляде. Казалось, собака видит её насквозь.
— Извини, но у нас своих забот хватает, — тихо проговорила она, будто извиняясь.
Она не знала, что уже на следующий день именно эта собака станет для неё ближе любого человека в этой деревне.
— Сашка! Саша, ты где?!
Ирина сжимала в руках телефон. Мальчишки из соседнего дома уверяли, что он был у пруда, но теперь там — пусто. Сына не было нигде.
Серый вечер опускался на деревню. Время близилось к девяти. Сашка пропал уже четыре часа.
— Проверили всё, у берега его нет, — тяжело дыша, сообщил Виктор, сосед.
— В лесу искать надо, — глухо сказал кто-то из толпы.
Упоминание леса пронзило Ирину. Она сглотнула.
— А полиция? Где она?
— Машина не проехала, застряли после дождя. Будут не раньше утра.
— До утра?! — Ирина вспыхнула. — Мой ребёнок один в лесу, а вы предлагаете ждать?
Она попыталась рвануться в сторону тропинки, но Виктор остановил её.
— Одной нельзя. Сгруппируемся и пойдём с фонарями.
Люди разбились на отряды. Кто направился к лесу, кто пошёл вдоль реки, кто — за огороды. Ирина бегала между ними, выкрикивая имя сына, пока не охрипла.
Ближе к полуночи поиски свернули — ночь, дождь, усталость. Ей сказали: «С рассветом продолжим». Но какое там «отдохнуть»?
Ирина сидела на кухне, глядя в темноту за окном. Внутри всё стыло. На столе лежала кепка Саши — синяя, с корабликом. Последний подарок отца.
Вдруг заскреблись когти по двери.
— Кто там?
Тишина. Потом снова — царапанье.
На крыльце сидела Рина. Мокрая, грязная, с тяжёлым дыханием. Завидев Ирину, она вскочила и коротко, требовательно залаяла.
— Уходи, — устало произнесла женщина. — Мне не до тебя.
Но собака подбежала, вцепилась зубами в край её халата и потянула.
— Прекрати! — воскликнула Ирина.
Рина отбежала, снова залаяла и пошла в сторону леса. Обернулась.
Ирина замерла. Эта сцена будто сошла с детского фильма. Но что, если?..
— Ты… что-то знаешь?
Рина залаяла и сделала ещё шаг.
Ирина схватила фонарик и куртку.
— Покажи. Если ты знаешь, где мой сын — веди.
Собака пошла вперёд, то и дело проверяя, следует ли за ней женщина. Они пересекли поле, углубились в лес. Рина двигалась уверенно.
Дождь лил. Луч фонаря вырывал из темноты мокрые деревья, кусты, овраги.
— Куда ты меня ведешь?.. — выдохнула Ирина.
И вдруг тропинка закончилась. Впереди вырос гигантский дуб. Рина подбежала к его корням и стала копать, поскуливая…
— Что там? — Ирина направила фонарь на основание дерева. Свет выхватил из темноты небольшое углубление между массивными корнями, где свернувшись в плотный комочек, спал Сашка. Грязный, промокший, но живой.
— Сашенька! — воскликнула Ирина, и её голос словно прорезал ночную тишину.
Мальчик пошевелился, и, щурясь от яркого света, тихо прошептал:
— Мама?.. Ты меня нашла?..
Ирина опустилась на колени, обняла его, прижимая к себе, как будто стараясь почувствовать сердцебиение. Он был рядом. Он был цел. Он был её.
Рядом завиляла хвостом мокрая и измученная Рина, будто напоминая, что она тоже здесь.
— Как ты сюда попал? — Ирина торопливо укутывала сына своей курткой, пряча в ней его холодные руки, стараясь согреть. — Мы ищем тебя весь вечер!
Сашка прижался к ней, всхлипывая и дрожа всем телом. Только теперь, в её объятиях, он позволил себе быть испуганным.
— Я… увидел бабочку. Такая красивая, синяя. Я побежал за ней и потерялся, — он всхлипнул и вдруг оживился: — Ма, смотри! Это та собака пришла!
Рина стояла в нескольких шагах, внимательно наблюдая, её взгляд был пронизывающе осмысленным.
— Она всё время была рядом, — серьёзно добавил мальчик. — Когда я плакал, она лизала мои руки. А потом легла ко мне поближе, и мне стало теплее. Я заснул.
Ирина замерла, слушая.
— А ещё приносила палочки. Чтобы я не боялся. Но я всё равно боялся. Думал, ты не найдешь меня…
Мальчика снова сотрясло от слёз. Ирина прижимала его крепче, не в силах сдерживать свои собственные.
Рядом ткнулся мокрый нос — Рина смотрела на неё, поскуливая, словно спрашивала: всё теперь в порядке?
— Спасибо, — прошептала Ирина, впервые взглянув на собаку по-другому. — Спасибо тебе, милая.
Её ладонь, та самая, что вчера пыталась прогнать «бродягу», теперь дрожала от нежности, скользя по мокрой голове верной Рины. В этот момент она поняла — эта собака всё это время не просто так была рядом. Она будто охраняла. Её. Их.
— Пойдём домой, — хрипло произнесла Ирина, поднимая Сашку.
Дорога обратно казалась бесконечной. Сашка, согревшись, заснул на её плече, а Рина трусила впереди, то и дело останавливаясь, проверяя, не отстают ли.
— Ты ведь знала, да? — прошептала Ирина. — Ты знала, где он и всё пыталась мне это показать?
Собака обернулась. В её взгляде сквозило что-то почти человеческое.
Когда они вышли из леса, небо уже светлело. В деревне начали зажигаться окна, люди выходили на улицу, готовясь к новым поискам.
— Нашли! — закричал кто-то. — Сашку нашли! Ирина нашла!
К ним бросились соседи. Кто-то набросил Ирине на плечи одеяло, кто-то хотел взять мальчика, кто-то просто плакал от облегчения. Она что-то отвечала, почти машинально, но всё время смотрела на Рину.
Собака отошла чуть в сторону, села у забора — снова в тени, там, где на неё никто не обращал внимания. Выглядела она измотанной, но в её глазах была та самая внутренняя тишина и удовлетворение.
Подъехала скорая. Врачи осмотрели мальчика.
— Немного переохлаждён, есть мелкие царапины, но в целом — удивительно хороший результат, — сказал один из докторов. — Повезло, что нашли его так быстро.
— Это не я, — тихо сказала Ирина. — Это она нашла.
Она показала на Рину. Собака, будто услышав, приподняла голову.
— Пёс? — удивился врач.
— Да, — в голосе Ирины звучала твёрдость. — Именно эта собака привела меня к сыну. И всю ночь согревала его.
Люди переглянулись. Кто-то усмехнулся. Кто-то подумал, что от шока женщина путается в реальности.
И вдруг прозвучал голос Сашки. Тихий, но уверенный:
— Она хорошая. Она меня от волка спасла. Рычала очень громко.
Наступила тишина.
Анна Петровна подошла к собаке, медленно покачивая головой:
— Да уж, не ожидали мы такого…
Она протянула Ирине старую фотографию.
— Нашла вот. Это Валентина с Ринкой, когда та ещё щенком была. Валя всегда говорила: «Рина у меня умнее всяких людей». Всё понимала, как человек.
Ирина смотрела на выцветшее фото и чувствовала, как в груди сжимается. Эту собаку когда-то любили. А потом забыли. Оставили.
— Пойдём домой, — сказала она, присев рядом с Риной.
Собака поднялась, будто именно этих слов и ждала.
— У неё наверняка блохи, — ворчала Ирина, намыливая Рину в большом тазу во дворе. — Но ничего, всё исправим, да, девочка?
Рина смиренно стояла в воде, лишь изредка встряхивая шерсть. Саша, закутанный в плед, сидел рядом и светился от счастья.
— Мама, она теперь с нами, да?
Ирина задумалась на секунду и кивнула:
— Теперь с нами. Навсегда.
Прошло три недели. Дом изменился. В углу кухни появилась подстилка. На стене — ошейник с медальоном: «Рина». На холодильнике — список прививок и визитов к ветеринару. А Сашка… начал говорить. Болтать без умолку — с Риной, с мамой, с соседями.
Собака внимательно слушала, будто действительно понимала каждое слово. Ирина тоже начинала в это верить.
— Тебя даже представлять никому не нужно, — усмехнулась она, почесав собаку за ухом. — Все и так тебя знают. Лучше, чем меня.
Анна Петровна теперь заходила каждый день. Иногда с молоком, иногда просто так.
— Смотри, как наладилась! И шерсть как лоснится!
Рина стала настоящей любимицей деревни. Каждый пытался угостить её чем-нибудь.
— Только не перекармливайте, — пыталась ворчать Ирина, но сама улыбалась, глядя, как собака важно принимает угощения.
Как-то вечером заглянул Виктор.
— Слышал, Ринку ты себе взяла?
— Это не я её, — улыбнулась Ирина. — Это она нас.
Поздним вечером Ирина вышла на крыльцо. С чашкой чая в руке, глядя в небо, она чувствовала рядом тёплое дыхание — Рина положила голову ей на колени.
— Ты знаешь, — сказала Ирина почти шёпотом, — я всегда думала, что всё в этом мире должно быть полезным. А ты… ты просто рядом. И этого оказалось достаточно.
Собака вздохнула и закрыла глаза.
