Когда Егор уехал, Рекс в тот же вечер улёгся у двери и пролежал там всю ночь. Только глаза поднимал, когда на лестничной площадке слышались шаги — вдруг это он? Слушал, замирал, потом снова укладывался, уткнувшись мордой в старый тапок.
— Он же не понимает, что ты просто уехал учиться, — тихо сказала Лариса, поправляя коврик у двери. — Для него ты — весь мир.
Рекс был не щенком — взрослый, уравновешенный, воспитанный. Но рядом с Егором он превращался в весёлого, азартного и преданного товарища. Они выросли бок о бок. Вместе бегали по двору, мастерили шалаша, делили ночные перекусы из пельменей. Даже спали иногда вдвоём, хоть Рексу и было жарко.
Когда Егор собирался, пёс всё понял. Не скулил, не мешал — просто сел у выхода и смотрел. Долго. Серьёзно. В доме пахло поездкой, застёжки чемодана щёлкали как-то особенно громко, даже тиканье часов казалось другим.
— Я приеду скоро, глупый. Только не скучай. — Егор поцеловал его в лоб и почесал за ухом. — А если захочешь услышать — включай автоответчик. Я каждый день буду говорить.
Он записал короткое сообщение на стационарный телефон. Простой, со старым автоответчиком и мигающей кнопкой:
«Привет, это я. Мам, целую. Рекс, держись. Я скоро приеду».
В первый вечер, когда включился автоответчик, Рекс подскочил, забегал по комнате, принюхивался к трубке, скулил. Потом замер — будто пытался уловить запах, образ, воспоминание. Несколько минут смотрел на телефон, как будто ждал, что из него появится Егор.
С того дня — каждый вечер в шесть. Лариса специально не поднимала трубку. Чтобы он мог услышать.
— Привет, это я… — голос звучал, и Рекс приподнимал голову.
Не бросался к телефону, не вилял хвостом. Просто слушал. Глубоко, серьёзно. Как будто вдыхал этот голос, как воздух. Иногда облизывался — будто насытился.
После записи он подходил к двери, ложился и ждал. Не Егора, может быть. А само чудо. Или звук, ставший его опорой.
Прошла неделя. Затем вторая.
Егор звонил, конечно. Но чаще на мобильный Ларисы. Бывал уставшим, загруженным. Иногда не успевал, иногда вспоминал поздно вечером.
А Рекс ждал именно это сообщение. Не звонка. А ритуала.
— Ты думаешь, он понимает, что это просто запись? — как-то спросил Егор.
— Может, и нет. Но он в неё верит. А это важнее, — ответила мать.
Иногда Рекс просто сидел у телефона. Тихо, будто охранял.
Если вечером звонили знакомые, Лариса не отвечала. Ей казалось, это будет предательством. Даже маленьким, но всё равно предательством.
Однажды она случайно сбросила автоответчик. Аппарат моргнул и… замолчал. Всё стёрлось.
Вечером Рекс пришёл, как всегда. Присел. Ждал. Тишина.
Он наклонил голову, подошёл ближе, ткнулся в трубку носом. Потом обошёл по кругу. В коридор, к двери, снова назад. Как будто искал кого-то.
— Прости… — шептала Лариса, сжимая в руке трубку. — Я всё верну, правда. Обещаю.
Ночью она искала инструкцию, рылась в ящиках, вставляла батарейки. Утром позвонила Егору.
— Он будто сломался… Пожалуйста, запиши новое сообщение. Ему нужно это слышать.
Егор отправил файл. Теми же словами. Но голос был другим — уставшим, более взрослым.
— Привет. Это я. Мам, целую. Рекс, держись. Скоро буду.
Лариса всё настроила. И ровно в шесть снова прозвучал знакомый голос.
Рекс замер. Подошёл. Лёг рядом. И глубоко выдохнул. Будто отпустило.
Так они и жили. Утро — прогулка, еда, сон у окна. Иногда встречал соседку с пуделем. Иногда ждал хозяйку с магазина. А вечером — он слушал голос. И ложился рядом.
Лариса пробовала отвлечь его: игрушки, еда, длинные прогулки. Даже телевизор включала пораньше. Бесполезно. Он выбирал автоответчик.
Она перестала звать гостей по вечерам. Не хотела нарушать привычный ритм. Этот ритуал стал почти святым. Каждый вечер, в шесть. Они сидели вместе. В тишине. В ожидании.
Прошёл год.
Егор приезжал на каникулы. Рекс ликовал, прыгал, бегал за мячом. Но в шесть всё равно шёл к телефону. Привычка? Или нечто большее?
— Мне кажется, это не про меня. А про сам голос. Как якорь, как точка опоры, — однажды сказал Егор.
— А мне кажется, он именно тебя ждёт, — сказала Лариса.
Может, Рекс знал больше. Может, он чувствовал ту нить, которая соединяет сердца, несмотря на расстояние.
Однажды автоответчик снова выключился. Батарейка. Лариса поняла это, когда Рекс сидел уже двадцать минут у аппарата. Молча. Без слёз, без звуков. Просто — сидел.
Она села рядом. Положила ладонь на его спину.
— Я починю. Обещаю.
На следующий день купила новый аппарат. Настроила. Загрузила запись. Подключила даже к мобильному — на всякий случай.
И снова в шесть — знакомый голос.
Рекс ожил. Услышал. Повернул голову. И лёг рядом. Спокойно.
Наступила весна.
Всё было как всегда. Утро. Прогулка. Миска. Тёплый ветер. Распускающиеся почки.
Но в тот вечер он не подошёл.
Лариса услышала запись. Оглянулась. Комната была пуста.
Она нашла его в прихожей. Лежал спокойно, как будто уснул. Только не дышал.
Ветеринар сказал: возраст, сердце. Он ушёл без боли. Рядом с ботинками Егора.
Лариса несколько дней молчала. Сидела у телефона. Ждала. Слушала тишину.
Она решила: автоответчик останется.
Каждый вечер — включала его вручную.
Иногда просто слушала. Иногда клала руку на место, где раньше лежал Рекс.
И шептала:
— Мы держимся, Рекс. Обещаю. Мы держимся.
Если история вас тронула — поделитесь ею. Пусть доброта и верность живут в памяти и делах.
