Мужчины были потрясены, когда поняли, почему измождённый пёс две недели не уходил с трассы…
— Слушай, опять он тут ошивается. Уже в который раз вижу.
— Да, вроде бы не отходит отсюда уже две недели. Ходят слухи, что он будто бы охраняет что-то.
— Чего охраняет? Ты серьёзно?
— А ты не слышал? Тут недавно авария произошла. Говорят, страшная.
Разговор дальнобойщиков внезапно оборвался: по дороге пронёсся визг шин, глухой гудок раздался почти одновременно. Всё тот же худой, обессиленный пёс снова выскочил на проезжую часть, вынуждая машины резко тормозить и уходить в сторону. Кто-то сигналил, кто-то кричал, но собака не реагировала — она, как и раньше, вернулась на обочину, села у края дороги и застыла.
Иван, как и в предыдущие дни, ехал мимо, направляясь на работу. Он уже привык к этой картине: то собака сидела неподвижно, словно высматривая кого-то в потоке машин, то неожиданно бросалась на проезжую часть, будто стараясь что-то остановить или предотвратить.
Но сегодня Иван не выдержал. Что-то в его груди защемило — то ли от взгляда пса, в котором было что-то отчаянно верящее и в то же время потерянное, то ли от его жалкого, почти прозрачного тела, в котором всё же угадывалась когда-то сильная и гордая стать.
Не раздумывая, Иван вывернул руль и затормозил у обочины. В зеркале заднего вида он заметил, как стоящие неподалёку водители обменялись взглядами — будто почувствовали, что сейчас произойдёт нечто важное.
— Ну, здравствуй, дружок, — Иван медленно вышел из машины, держа руки на виду и направляясь к собаке. — Познакомимся?
Пёс приподнял голову, но не двинулся с места. Он не зарычал, не убежал, но и не подошёл. Его глаза, карие и влажные, будто отражали всю глубину боли и надежды, которую невозможно было не почувствовать.
— Мужик, ты поосторожнее, — крикнул один из дальнобойщиков. — Он никому не даётся. Только смотрит и на месте сидит.
— Серьёзно, прямо две недели здесь сидит? — спросил Иван, повернувшись к нему.
— Ага. Тут ведь недавно авария была. Мужик погиб. А это, говорят, его собака.
Иван присел на корточки, стараясь не делать резких движений.
— Ты его всё ждёшь, да? — негромко сказал он, обращаясь к псу.
Тот еле слышно заскулил, будто понял сказанное.
— А кто-нибудь пробовал его забрать?
— Конечно, — включился в разговор второй водитель. — Подходили, кормили, даже приют звал. Он всё равно убегал обратно. Как будто не может иначе.
— Меня Сергей зовут, — добавил первый. — Я тут рядом живу. Историю эту знаю не понаслышке.
Иван поднялся, отряхивая колени от пыли и снега. Он посмотрел на собаку — та, опустив голову, продолжала лежать на прежнем месте, но, казалось, слушала.
— Расскажите, если не трудно, — попросил Иван.
Сергей облокотился на крыло своего грузовика, глядя в ту же сторону, что и пёс:
— Здесь жила одна женщина, Лидия Петровна. Сын у неё был — Михаил. Честный парень, добрый. Работал на стройке. А этот пёс, Бим — его был.
— Бим… — тихо повторил Иван. Услышав своё имя, собака вздрогнула ухом.
— Да. Миша щенка где-то подобрал, выходил, вырастил. Они всё время вместе были. В город — вместе, на рыбалку — тоже. Никогда не оставлял его. А в тот вечер, — Сергей немного помолчал, закурил, — он возвращался домой с работы. Шёл ливень, дорога скользкая. На повороте машину занесло. Влетел лоб в лоб с фурой…
Иван молча перевёл взгляд на собаку. Та всё так же лежала у края дороги, головой в лапах, будто не хотела больше видеть этот мир, но не могла уйти с того места, где в последний раз был её человек.
— А Бим? Он ведь тоже был с ним в машине?
— Да. Чудом выжил. Лидия Петровна приютила его, но он у неё не остался. Сбежал. И с тех пор — здесь. Ждёт.
— А она разве не пыталась его вернуть?
Сергей горько улыбнулся, опуская глаза:
— После гибели сына она будто замкнулась в себе. На пса смотреть не может — слишком больно, слишком похоже на Михаила.
Иван пошёл к машине, достал бутылку воды и пакет с едой. Вернулся к обочине и аккуратно поставил всё рядом с псом.
— Ты, может, голодный?
Пёс не отреагировал. Остался лежать, как и прежде.
— Не получится, — покачал головой Сергей. — Я тоже приносил ему еду. Пока никто не видит — поест. Но если кто рядом — даже не притронется. Только когда совсем один.
Иван сжал пальцы, чувствуя, как внутри всё кипит:
— То есть он просто сдохнет тут, на этой дороге?!
— А что ты предлагаешь? — развёл руками водитель. — Забрать пытались. Один парень в приют вёз — не доехал. Бим выскочил, перелез через забор, и обратно двадцать километров по шоссе вернулся.
Иван глядел на собаку, и в груди разрывалось. Он вспомнил отца, которого не успел навестить перед смертью. Всё твердил себе: «Потом приеду». Но «потом» уже не случилось.
— Где живёт Лидия Петровна?
Сергей прищурился:
— А зачем она тебе?
— Хочу поговорить. Должен.
— Конец посёлка. Дом с зелёным забором. Только учти — она никого не принимает. Ни к кому не выходит.
— Посмотрим, — коротко ответил Иван и сел в машину.
Найти нужный дом оказалось несложно. Забор давно облез, за ним виднелся запущенный сад, давно не знавший ухода.
Иван нажал кнопку звонка. В ответ — тишина. Он нажал ещё раз.
— Кто там?
— Добрый день, Лидия Петровна. Можно с вами поговорить?
— Уходите.
— Это про Бима.
Молчание. Потом — лёгкий щелчок замка. Дверь приоткрылась. На пороге стояла пожилая женщина. Лицо бледное, взгляд потухший, как будто в ней не осталось ни сил, ни света.
— О чём говорить?
— О вашем псе.
Она вздрогнула. Губы задрожали.
— Я не могу на него смотреть. Он мне каждый раз Мишу напоминает…
Её руки поднялись к лицу, пытаясь скрыть слёзы. Иван молчал, не перебивая. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он заговорил:
— Год назад я потерял отца. Всё откладывал визит — то работа, то дела. Хотел на выходных поехать. Не успел. И теперь каждый день об этом думаю. Вы же ещё можете что-то изменить. Бим любил Михаила. Но он любит и вас. Он не ушёл — остался ждать. Разве это не стоит хотя бы одной встречи?
Женщина медленно покачала головой:
— Он не простит мне…
— А если всё не так? — тихо сказал Иван. — Давайте проверим?
Он протянул руку. Лидия Петровна колебалась, но всё же положила в ладонь свою руку.
Бим, как и прежде, лежал на том же месте. Будто ждал.
— Бим… — прошептала она, не веря, что произнесла это вслух.
Собака резко подняла голову. Замерла. А затем — бросилась к ней. Скуля, словно дитя, он подлетел, прижавшись к её коленям всем телом. Дрожащими лапами обнял её, как мог. И она упала на колени прямо на обочину дороги, гладя его по голове, не в силах сдержать слёз.
— Прости меня… Прости, малыш…
Прошёл месяц.
Иван вновь притормозил у того самого дома. Забор теперь был свежевыкрашен, из-под калитки тянуло ароматом цветов. Во дворе виднелись клумбы — астры, ноготки, что-то ещё, цветущее и тёплое.
На встречу ему, радостно виляя хвостом, выскочил Бим. Взгляд ясный, шерсть блестит, и только в глазах — всё та же преданность. Сзади вышла Лидия Петровна. На ней был фартук, а в руках — полотенце.
— Заходи, Ванечка! Пирог испёкся, чайник уже вскипел.
Они сидели за столом на веранде. Лидия рассказывала, как Бим помогает ей по дому, как они вместе ходят на кладбище к Михаилу, как соседские дети бегут к псу каждый вечер, а он терпеливо играет с каждым, будто знал — детский смех лечит сердце.
Иван слушал её, пил чай и думал: всё, что иногда нужно, — это вовремя остановиться, взглянуть в чужие глаза и не пройти мимо. Потому что даже самое разбитое сердце может найти путь к жизни, если его кто-то позовёт обратно.
Бим положил морду Ивану на колени и тихо выдохнул. Будто говорил: «Спасибо тебе… за то, что ты остановился».
