Такой Ника своего пса ещё никогда не видела: в его глазах пылала ярость, пасть оскалилась угрожающе. Она не успела и подумать, как тот метнулся к мужчине, схватившему её за руку, повалил его на землю и, угрожающе рыча, навис над ним устрашающим силуэтом…
Когда Нике исполнилось семь лет, у неё появилась собственная просторная и светлая комната. Но девочка категорически отказывалась спать там одна. Каждый вечер один из родителей — то мама, то папа — ложился с ней, чтобы она заснула. А если ночью она просыпалась и никого рядом не было, брала подушку, одеяло и перебиралась в родительскую спальню. Ни уговоры, ни воспитательные речи не помогали — ничего не менялось, несмотря на то, что девочка росла.
И вот однажды решение неожиданно прикатилось к ней прямо под ноги — в виде белого пушистого комочка, который сначала тявкнул от страха, а затем тут же устроил под собой лужу. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это очаровательный щенок, такой милый и трогательный, что Ника сразу воскликнула: «Мама, давай оставим его себе!» И начались переговоры: хорошо учиться, следить за порядком, выгуливать питомца самостоятельно и… спать в своей комнате без мамы с папой. С первыми тремя условиями Ника согласилась без колебаний, а вот над последним задумалась, но довольно быстро сообразила: «Я же теперь не одна буду!»
Так в доме появилась Лялька — по документам вайт-терьер, по характеру — стопроцентная барышня с характером. И что поразительно, Ника сдержала слово. С появлением Ляльки она начала спать в своей комнате, а пёс стал её верным спутником — и в ночных снах, и в ежедневных делах.
Лялька была настоящей красоткой: ухоженная, уверенная в своей неотразимости, с повадками настоящей леди. Она игнорировала остальных собак, зато к детям, которые постоянно хотели её погладить, относилась терпеливо, даже снисходительно — будто соглашаясь с их похвалами. Однако, если к ней приближались другие псы, сразу показывала зубки и начинала возмущённо попискивать.
Чтобы изменить поведение Ляльки, мама с Никой записались на занятия к кинологу и исправно проходили курс в течение трёх недель. Но то ли инструктор оказался не слишком опытным, то ли Лялька была слишком независимой, — изменений в поведении не произошло. Итогом стало заключение специалиста: «Она считает вас своей стаей. Ей больше никто и не нужен». Ну и ладно — им было хорошо и втроём.
Для прогулок Ника с Лялькой выбрали заброшенный пустырь за домом. Раньше там стояли бараки, но их снесли, остались только фрагменты фундамента и дикие плодовые деревья. С одной стороны пустырь граничил с частным сектором — старые деревянные домики, доживавшие свой век. Большинство хозяев собак выгуливали на благоустроенной площадке, но Нике с Лялькой больше по душе был этот романтичный уголок с атмосферой уединения и свободы.
Именно там Лялька и повстречала свою судьбу.
Тем летом Нике исполнилось пятнадцать, Ляльке — восемь. Девушка уже была стройной, красивой, с мечтательным взглядом и телефоном в руке. А Лялька вела себя, как зрелая дама с характером, уверенная в себе. Они шли по пустырю: Ника витала в своих мыслях, а Лялька принюхивалась к траве, и вдруг — неожиданная атака! На Ляльку налетел огромный лохматый пёс, похожий на овчарку, но с более взъерошенной шерстью и неугомонной энергетикой. Весёлый, крупный и шумный, он закружился вокруг неё, тыкая носом, облизывая и буквально заражая своим радостным настроением. Лялька оцепенела, не зная, что делать с таким нахалом.
— Ты не бойся его, милая! — к Нике спешила старушка с палочкой, семидесяти лет от роду. — Он добрый, баловник, но ласковый. Ни разу никого не укусил!
— Да я уже поняла, — Ника присела, а лохматый ком радости начал с энтузиазмом облизывать ей руки, виляя хвостом так, что пыль поднималась столбом. — С таким только и бояться, что до смерти залижет!
— Он у меня на улице раньше не гулял, только во дворе. А вчера внук приехал — выпустил. Так он такой радостный стал! Вот и подумала: пойду с ним, пусть побегает. А он как увидел вашу собачку, сразу к ней.
— А она от него глаз оторвать не может. Похоже, влюбилась!
— Ну и славно. Вдвоём веселее. Его Дружком зовут. А я — Марья Васильевна.
С того вечера Дружок стал постоянным участником вечерних прогулок. Иногда он уже ждал у пустыря, а если опаздывал, Лялька исполняла звонкую призывную трель — и через минуту он мчался навстречу. Они носились по траве, играли, валялись в пыли.
Ника брала с собой покрывало, расстилала его в тени яблони и читала. А Лялька с Дружком, наигравшись, устраивались рядом и, прижавшись носами, отдыхали. Порой к ним присоединялась и Марья Васильевна — приносила пирожки, садилась на краешек пледа и рассказывала. Нике нравилось слушать — бабушка жила одна, сын с внуком навещали редко. Щенка ей подарили лет пять назад, думали, что вырастет небольшим, а тот превратился в гиганта.
— Без помощи сына не справилась бы. Кормить его на одну пенсию — целое испытание, — вздыхала бабушка, а Дружок смотрел на неё с обожанием и довольной улыбкой.
С наступлением сентября прогулки сдвинулись на вечер. В один из таких дней они только вышли к пустырю, а Дружка ещё не было видно. И тут по кочкам влетел чёрный джип, громко ревущая музыка и трое пьяных парней. Двое из них вывалились наружу, и, пошатываясь, начали приближаться к Нике, обходя с двух сторон.
Девушка отступила под яблоню, быстро включила микрофон на телефоне и спрятала его в карман. Потом шепнула Ляльке:
— Зови Дружка. Срочно!
Всё, на что она теперь надеялась, — чтобы он услышал.
Уговаривать Ляльку не пришлось — она моментально залилась громким, зычным лаем, призывая помощь.
— Во, класс! — обрадовался один из парней, с нескрываемым удовольствием оглядываясь по сторонам. — Не зря сюда завернули!
— Потрясная псина! — поддакнул его дружок, довольно усмехаясь, а Лялька, услышав своё имя, тут же ощерилась, сморщив нос, и издала глухое рычание.
— А чего нам тут стоять? — продолжил первый, неожиданно схватив Нику за руку. — Поехали, прокатимся! Обещаю, целенькой обратно вернём…
— Или почти целенькой, — захохотал второй, ухватившись за другую руку девушки.
— Ребята, вам это не понравится, — с каменным лицом сказала Ника, тянув время. — Сейчас подбежит ещё один пёс. Вам лучше сматываться, пока целы…
— Что, ещё одна шавка? — усмехнулся первый и, грубо оттолкнув ногой Ляльку, потащил девушку в сторону машины. — Ну-ну, надеюсь, хоть повеселее будет.
— Глядишь, и сожрёт нас, — захохотал второй, громко шлёпнув Нику по бедру. Но веселье длилось недолго — в следующее мгновение его отбросило в сторону с силой тарана: подоспевший Дружок налетел всем телом.
Ника никогда раньше не видела его таким: глаза налились алым, взгляд стал почти безумным, пасть раскрыта, из неё летит пена, зубы оскалены так, что казалось, вот-вот вцепится.
Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, Дружок метнулся к мужчине, державшему Нику, и с яростным рыком сбил его с ног, вмиг оказавшись над ним, нависшей горой собачьего гнева.
Второй парень в панике пополз к джипу, вскочил внутрь, захлопнул дверь, и буквально сразу дал по газам — автомобиль сорвался с места и скрылся в темноте.
Ника достала телефон, отключила запись с микрофона и тут же набрала полицию.
А тем временем первый из нападавших продолжал лежать под тяжестью разъярённого пса, мокрый от собачьей слюны, дрожащий от ужаса. Прибывшие на вызов полицейские застали именно эту картину.
— Всё, Дружочек, хватит, — спокойно сказала Ника, бережно потянув его за ошейник. — Фу! Не подавись этой мерзостью. Пусть идёт, трусы сушит.
Стражи порядка увели его под руки, а на брюках у того действительно красовались мокрые пятна…
Продолжая держать пса, Ника опустилась на колени и одной рукой прижала его тяжело дышащую морду, а другой обняла всё ещё подрагивающую Ляльку, которая поскуливала и заглядывала ей в глаза, будто спрашивала: «Мы в безопасности?»
— А хозяйка твоя говорила, что ты и рычать-то не умеешь… — склонилась она к Дружку и с нежностью добавила: — Ещё как умеешь… Спасибо тебе, герой!
Октябрьские вечера становились всё холоднее. В один из них они с Лялькой снова вышли на пустырь — но Дружка не было. Лялька залаяла, как обычно, громко и задорно, но ответа не последовало.
Когда они подошли к дому Марьи Васильевны, у калитки стояла карета скорой помощи. Из дома выносили бабушку на носилках.
— Заболела сильно, — объяснила соседка, стоявшая рядом. — Последние дни кашляла, еле передвигалась. А тут я слышу — Дружок воет, как ненормальный. А он ведь молчун — ни с того ни с сего не залает. Я туда, а она без сознания, в жару… Я и вызвала скорую. Надеюсь, выкарабкается!
— Всё будет хорошо. Завтра я её навещу.
— Дай бог, чтоб так… А вот с собакой не знаю, что делать. У меня свой кобель — два таких не уживутся…
— Мы заберём его. Места немного, но я с родителями поговорю — не откажут.
Дружок, оказавшись в новом доме, конечно, обрадовался обществу Ляльки, но тоска не покидала его. Каждый раз, когда Ника возвращалась от Марьи Васильевны из больницы, он подбегал к двери и заглядывал ей в глаза — с надеждой, с ожиданием, что скажет: «Идём, она тебя ждёт».
Состояние бабушки улучшалось, и Ника однажды принесла ей планшет. С этого дня они с Дружком стали регулярно «видеться» по видеосвязи. Сначала он нюхал экран, потом вилял хвостом, потом ложился перед камерой, не отводя глаз. Марья Васильевна смеялась и гладила воздух пальцами, будто трепала пса по загривку. Им обоим стало легче.
Через несколько дней приехал сын Марьи Васильевны. Он всё расспросил, поблагодарил Нику за помощь и сказал:
— Решили забрать маму к себе. Не могу больше оставлять её одну. Только вот… Дружка некуда. У нас трёшка, пятеро, теперь ещё мама. Собаки просто некуда.
— Не переживайте. Он уже у нас дома, родители не против. Только планшет заберите — пусть у них останется видеосвязь. Дружку и бабушке от этого веселее будет…
Осень шуршала под ногами, лилась дождями и щекотала окна ветром. На широком подоконнике, завернувшись в плед, сидела Ника и смотрела в сторону пустыря.
Рядом, на полу, лежали две собаки, уткнувшись носами друг в друга. Одна история завершилась. Но впереди, за дождём, за горизонтом — начиналась новая. В которой было место дому, теплу, и преданному рыку, звучащему громче любых слов.
