С наступлением лета начался долгожданный дачный период. В один из тёплых июньских дней семья Анны Петровны, по давней традиции, переехала из загруженного города на свою любимую дачу.
Семья у неё была немаленькая: две взрослые дочери, шестеро шумных внуков и кошка Дуся, находящаяся в ожидании потомства, к которой все относились с особой любовью.
Дочери Надежда и Галина работали по сменам. Когда одна заканчивала дежурство, возвращалась на дачу, а вторая ранним утром уезжала на работу. Благодаря этому Анна Петровна всегда была с кем-то из помощниц, передающих друг другу «вахту». Лето они проводили весело и дружно, наслаждаясь каждым тёплым днем.
Спустя месяц после начала дачной жизни, в одну душную июльскую ночь Дуся родила троих котят. Дети, едва проснувшись, крались на цыпочках к корзине, где лежала их гордая пушистая мама с блестящими от заботы малышами, прижавшимися к её животу.
Они подолгу стояли, очарованные этой трогательной сценой, и шептались между собой, чтобы не спугнуть уюта пушистой семьи.
Потомство Дуси, которую все уважали за её ум и спокойствие, всегда быстро находило хозяев. Соседи нахваливали её котят за чистоплотность и ласковый характер.
И в этот раз всех троих малышей уже «забронировали» жители их общего двора.
Однажды, на рассвете, когда солнце только-только начинало окрашивать небо, в кухонное окно тихо постучали. Анна Петровна взглянула на часы — было половина седьмого. Галина уже уехала на работу, Надежда должна была приехать лишь к девяти. Кто же так рано?
Она выглянула — за окном стояла соседка Клавдия Васильевна, держа в руках узелок из тёплого платка. Женщина давно была на пенсии, но энергии и бодрости ей было не занимать. Они жили рядом с момента основания СНТ и часто общались. Просто так Клава тревожить бы не стала — Анна Петровна сразу насторожилась.
— Анечка, доброе утро. Прости, что так рано, — прошептала соседка. — Выйди на минутку, разговор есть.
— Сейчас выйду. Только потише, малыши спят, — отозвалась Анна Петровна.
— Вчера, вечером, когда мусор выносила, вот кого нашла… Очки свои в городе оставила, а без них — ни туда ни сюда. Еле разглядела.
Она аккуратно развернула платок. Увиденное заставило Анну Петровну ахнуть — внутри, словно в маленьком гнездышке, лежали трое крошечных, дрожащих и плотно прижавшихся друг к другу черных комочка.
— Как рука у кого-то поднялась живых существ в пакет запихнуть и выбросить… Еле шевелились, бедняжки…
— Это ужасно… Что с людьми творится? Клава, а что ты теперь будешь с ними делать?
— Всю ночь кормила из бутылочки — никак… А у тебя ведь Дуся недавно родила… Может, хотя бы пару недель покормит этих сироток? Без мамы же погибнут, а жалко до слёз…
Анна Петровна, поспешно вышедшая без очков, присмотрелась к малышам. Они были чуть крупнее, чем котята Дуси.
— Конечно, помочь надо… но как Дуся на это отреагирует — не знаю. Она у нас кошка с характером, порядок любит. Ну ладно, попробуем по одному.
Сиротку аккуратно подложили к Дусе. Удивлённая кошка сначала насторожилась, но позволила малышу жадно присосаться. Женщины облегчённо переглянулись. Один — пошёл. Подсунули остальных, и те тоже нашли соски. Родные котята не стали возражать. Все вместе дружно ели.
Когда вернулась с работы Надежда, то сразу заметила, что новенькие подопечные Дуси — вовсе не котята, а щенки. Причем девочки.
— У нас теперь женская банда! — засмеялась она.
Позже сын Клавдии Васильевны привёз ей очки, и, рассмотрев найденышей, она только всплеснула руками:
— Господи, я их и вправду за котят приняла! Теперь бы только выкормить — потом всех пристрою, честно!
С той минуты она принялась за поиски хозяев с присущей ей энергией.
Но счастье длилось недолго. Через несколько дней Дуся перестала кормить чужих детей. Видимо, у неё не хватало молока, или маленькие щенки ей причиняли боль. Причин могло быть много, но факт был один — молоко им больше не доставалось.
Это заметили не сразу, и одна малышка совсем ослабла. Женщины едва откачали её, вытащив буквально с того света.
Теперь дачницы начали кормить щенков детской смесью каждые два часа — из шприца.
Детвора быстро придумала всем имена. Самую крохотную, капризную, похожую на лисичку, назвали Аристократкой. Её обижало всё: если кто-то касался её хвоста — крик стоял на весь двор.
Вторую девочку — крепышку с белым пятнышком в форме сердечка на груди — нарекли Никой. А третью — пушистую, с кисточками на ушках и «терьеристыми» чертами — окрестили Чернышкой.
Когда малыши подросли, их выносили погреться на солнце. Дети зорко следили, чтобы никто не убежал. Дуся рядом — как строгая нянька.
И вот в один из дней, к деревянному заборчику подбежала чёрная лохматая собачка. Она жалобно скулила и пыталась пробраться к малышам. Тут же подошла женщина, испуганно оглядываясь, схватила собаку и унесла прочь.
— Бабушка, кто это был? Почему тётя не разрешила ей поиграть? А почему собачка так плакала, и наши тоже?
Анна Петровна ничего не ответила. Но внутри была уверена — это была их мама. Узнала, пришла… Но судьба распорядилась иначе.
— Просто тётя торопилась, ребятки. А сейчас — марш на обед!
Щенки подросли, окрепли и обрели свои дома. Аристократка осталась у Клавдии Васильевны. Нику забрала её подруга. А Чернышка, ставшая Лорой, осталась с Анной Петровной — той самой бабушкой, что когда-то не смогла пройти мимо чужой беды.
Все трое — уже взрослые собаки. Они давно не щенки. Но для своих хозяев они навсегда остались теми самыми, которых когда-то спасли — и которые теперь наполняют жизнь теплом, преданностью и счастьем.
