История, о которой пойдет речь, случилась в середине восьмидесятых и стала довольно известной в нашем городе. Но за внешней оглаской мало кто догадывался, какой ценой она далась ее участникам и как изменила их дальнейшую жизнь.
Федор Ильич всю трудовую биографию отдал одному крупному заводу и работал там вплоть до выхода на пенсию. С уходом ему было нелегко смириться, поэтому он устроился на то же предприятие сторожем, правда, уже на полставки.
К старому кадру относились с уважением, приняли его без раздумий. Да и сам Федор Ильич чувствовал себя полезным, что для него было особенно важно. Но имелась и другая причина, по которой он не собирался окончательно оставлять завод. Именно она и стала главной в тот период его жизни.
Заводская территория охранялась собаками. Крупные псы самых разных пород ночью патрулировали периметр, а днем коротали время в вольерах. Федор Ильич часто приносил им угощения.
Во время обеденного перерыва его коллеги редко видели ни в курилке, ни в столовой. Все знали: «Дядя Федор? Да он опять к собакам пошел, обед им понес». Мужчине нравилось общество этих суровых сторожей. Он даже разговаривал с ними, и собаки, как ни странно, слушали внимательно. В их глазах можно было прочесть непростые судьбы.
Иногда трапеза проходила в молчании: дядя Федор раздавал лакомства через решетку, а сам скромно пил кефир и ел булочку из заводской столовой.
Особенно сильно его внимание было приковано к одной кавказской овчарке. Этот пес дольше других держал оборону, не подпускал близко к клетке и упорно отказывался от еды. Когда-то его звали то ли Дик, то ли Рик, но на заводе закрепилось прозвище — Ветеран.
Пса списали из армии после полученного ранения, скорее всего в одной из горячих точек. После лечения его передали на завод, где он служил уже четвертый год. И столько же длилось его своеобразное знакомство с Федором Ильичом.
Терпение и спокойствие человека постепенно растопили недоверие собаки. Лишь через месяц Ветеран впервые принял кусок угощения, еще спустя месяц несмело махнул хвостом, а через четыре — подставил свою лохматую голову под ласковую руку.
Когда пришло время уходить на пенсию, Федор Ильич и думать не хотел о расставании. Он не мог представить, что будет сидеть дома, зная, что пес ждет его у заводской ограды. Именно поэтому он и остался работать сторожем.
Теперь их связало еще больше времени. Они обходили территорию вместе. Собака знала команды, но Федор Ильич почти не пользовался ими — Ветеран понимал его с полуслова.
— Двум старикам всегда есть о чем поговорить, не так ли? — любил он говорить, а пес сидел рядом и внимательно слушал. Потом оба молчали, глядя на ночное небо. В их дружбе чувствовались взаимное уважение и достоинство.
Прошел год. И однажды возраст дал о себе знать — пес заболел. Заботиться о нем было некому, и Федор Ильич решился пойти к начальнику:
— Анатолий Палыч, давай спишем его. Ну какой толк с восьмилетнего кобеля? Ему нужен уход. Я бы забрал его домой…
Начальник согласился. Федор Ильич уволился и вместе с другом отправился на заслуженный отдых.
Жена Федора Ильича была ошарашена, когда в их тесной хрущевке появился огромный пес. На кухне Ветеран не мог даже развернуться, и приходилось пятиться задом. Балкон, если собака там отдыхала, становился недоступным — пройти было невозможно.
Но Мария Николаевна была женщиной сердечной. Она видела, как светились глаза мужа, когда он беседовал с псом, замечала, каким бодрым возвращался он после двухчасовых прогулок в любую погоду.
Жизнь пенсионеров текла спокойно. Прогулки помогали держать форму, а забота и хороший уход сделали свое дело — шерсть собаки блестела, взгляд снова засиял живостью.
Летом они ездили на дачу на старенькой «Жигули». Ветеран занимал весь задний диван, высовывая крупную голову в окно. Пока Мария Николаевна трудилась на грядках, Федор Ильич с другом отправлялся на рыбалку.
Сельские собаки срывались с цепей и надрывались от лая, кошки мгновенно исчезали, а Ветеран спокойно шагал рядом с хозяином, никого не замечая. Он был счастлив: у него появился дом, семья и любовь.
Осенью, когда урожай собрали, а дачный сезон завершился, супруги еще несколько раз наведывались на участок за заготовками. Ветерана, ради экономии места, оставляли дома.
В одну из таких поездок старенькая машина сломалась. Потратив час на бесполезные попытки отремонтировать, Федор Ильич поймал попутку. Их дотянули до дачи на буксире.
Они рассчитывали вернуться в тот же вечер, но вынуждены были остаться на ночь.
— Утром с соседом уедем, — сказал муж.
— А Ветеран? Он ведь один остался… — встревожилась Мария Николаевна.
— Ничего, он у нас большой мальчик. Я выгулял его перед поездкой. Справится.
Но той ночью дядя Федор спал тревожно. Просыпаясь, думал о собаке, и сердце не находило покоя.
— Справится, большой мальчик… — шептал он, переворачиваясь с боку на бок.
Ветеран же до глубокой ночи ждал звука знакомой машины. Лишь когда все в окнах погасло, он задремал у балконной двери, оставленной приоткрытой, чтобы дышал свежим воздухом и «слушал улицу».
Сон у него был чуткий. Поэтому шаги чужаков он услышал сразу. Они крались, ступали неслышно и остановились прямо под балконом.
Пес насторожился, всем телом превратившись в слух и нюх. «Двое, — понял он, — чужие. Опасность».
Когда-то его учили караульной службе. Это было давно, в прошлой жизни, когда он носил имя Дик и служил вместе с молодым хозяином в форме. Но реальность вернула его в одно мгновение — злоумышленники начали карабкаться по балкону.
Ветеран тихо отступил в глубь комнаты, готовясь действовать.
«Всех впускать, никого не выпускать» – эту команду он помнил так, словно её только что произнесли.
Два вора ловко перебрались на балкон второго этажа. Щель в приоткрытой двери будто приглашала их внутрь. Несколько мгновений они стояли неподвижно, вслушиваясь. В квартире царила тишина.
— Квартира тридцать четвертая, — шепнул один, — тут старики обитают. Видишь, во дворе машины нет, значит, ночуют на даче. Самое время действовать.
— А собака? — с сомнением выдавил второй, всем видом показывая свой страх. Псов он боялся не только сейчас — это был его пожизненный кошмар.
— Есть у них пес, — ухмыльнулся напарник, — только тебе он точно не понравился бы. Но хозяева его всегда берут с собой. Если бы остался, давно бы на уши весь двор поднял. Пошли!
Осторожно толкнув дверь, они шагнули внутрь квартиры…
Один из них включил фонарик и начал рыться в шкафах. Другой стоял столбом — его словно окутывало липкое чувство угрозы. Он ощущал, что рядом присутствует кто-то ещё. И был прав.
Он обернулся к балкону — и похолодел. В лунном свете недвижимо стоял огромный пёс. Низкое, угрожающее рычание прорезало тишину. Воры сначала застопорились, затем медленно попятились к входной двери, но путь к спасению уже был отрезан.
Собака шагнула вперёд. Напряжённое рычание усилилось, ясно намекая: никакая дверь для них больше не открыта. Ветеран оттеснил чужаков к дивану. Когда они оказались зажатыми в углу, он затаился, внимательно наблюдая.
Напарник, вечно трясшийся от страха перед собаками, уже был мокрым от пота и не мог связать мысли. А другой напротив — лихорадочно искал выход, перебирая варианты. Его голос прозвучал ровно, почти спокойно:
— Мы вдвоём справимся… У меня нож… Ты отвлеки, а я ударю…
Но новый рык заставил второго вора побледнеть ещё сильнее.
— Ты с ума сошёл! Даже не думай! Сиди тихо, иначе он нас порвёт…
— Я говорю, нужно действовать! Считаю до трёх, и ты бросаешься… Раз… Два…
Он резко столкнул напарника с дивана, рассчитывая, что пёс кинется именно на него. Сам же выхватил нож.
Но Ветеран, обученный в прошлом караульной службе, не купился. Первым делом нужно лишить врага оружия — этому его учили. Молниеносным броском он вцепился в руку с ножом.
Бандит оказался силён и вынослив. Успев подставить вторую руку, он дважды всадил лезвие в бок псу. Но вскоре Ветеран, тяжёлым телом прижав его к полу, выбил нож. Теперь человеку не оставалось ни единого шанса.
Напарник, сорвавшийся с дивана, услышав хриплый рык и звуки схватки, обезумев, сиганул с балкона вниз и, спотыкаясь, мчался через кварталы, не оборачиваясь.
А в квартире наступила тишина. Раненый Ветеран лежал, тяжело дыша, рядом с неподвижным телом противника. Он сделал то, чему его учили: прижал врага к земле и не отпустил.
Да, когда-то, очень давно, когда его звали Дик, всё было иначе — армейская служба, молодой хозяин… Но потом пришла война, где промедление или ошибка означали смерть. И там правил был всего два: «свой» или «враг».
Фёдор Ильич возвращался утром домой с гнетущим чувством тревоги. Но он и представить не мог, какой ужас предстоит увидеть.
Картина внутри квартиры заставила Марию Николаевну схватиться за сердце — она оседала прямо на пол, и муж еле успел поддержать её. Дальше всё слилось в калейдоскоп: «скорая», милиция, бледный взгляд преданного, но израненного Ветерана…
Фёдор Ильич сбился со счёта, сколько раз ему кололи успокоительное. Затем, словно в полусне, он отмывал квартиру, навещал супругу в больнице, ездил в ветеринарку, где псу сделали операцию. Но домой вернуться Ветеран уже не мог.
Следствие, суд. Вины хозяина не нашли, но собаку признали «социально опасной». Единственным исходом виделось усыпление.
Фёдор Ильич не смирился. Он ходил, писал, добивался, доказывал. И, в конце концов, благодаря прошлым заслугам пса, его боевой службе и ранениям, решение пересмотрели: пожизненное содержание в военном питомнике.
Вечером, оставшись один, Фёдор плакал. В этой слезах смешались и облегчение — удалось спасти, и горечь — теперь навещать друга, как раньше, нельзя.
И тут его осенила мысль.
Наутро он собрался и поехал в питомник, намереваясь выяснить — нет ли там вакансии. Пусть хоть дворником, лишь бы быть рядом.
Мария Николаевна провожала его в коридоре. Она молчала, но глаза говорили всё. Муж остановился, посмотрел ей прямо в лицо:
— Маша, я не могу бросить его. Он ведь герой. На войне заслонил хозяина от пули, потом — списан, клетка… Сейчас снова. Он доверял, охранял наше добро, а что получил? Опять изоляция и одиночество. Я обязан быть рядом.
Слёзы заблестели в глазах жены.
— Езжай, Федя. Я не против. Наоборот, горжусь тобой. Вы с Ветераном одно целое. Ты спас его, он спас тебя. Пусть у вас всё получится.
P.S. Фёдор Ильич устроился в питомник простым уборщиком. Ежедневно он ехал сорок километров на старенькой «копейке», чистил вольеры и был счастлив. Потому что за решёткой одного из них всегда ждал его верный друг — старый пёс Ветеран.
