Человек покинул мир неожиданно и почти бесшумно. Ну бывает, всякое случается. Сидел мужчина за компьютером, просматривая сайты сомнительного содержания, как вдруг…
Тромб сдвинулся. И всё. Ни вдохнуть, ни вскрикнуть он уже не успел. Ушел так же быстро, как гаснет лампочка.
Так вот…
В месте, где встречают только что прибывших душ, один ангел устроил что-то наподобие собрания. Хотя это было скорее не заседание, не митинг — а выступление с решительным воззванием. Суть послания была такой.
Среди множества крылатых существ вещал один особенно раздражительный ангел — известный тем, что всегда спорил, вечно недоволен, всегда против шерсти.
— Я вам докажу! — громко заявил он. — Действительно докажу, что Создатель совершенно напрасно возвысил людей и даровал им свободу выбора! Это было ошибкой! Эти человеческие создания мерзки! Их головы заполнены мерзостью. Их мысли — настолько отвратительны, что меня буквально выворачивает. Они не заслуживают ни крупицы внимания, которым их награждают. И я это докажу. Вот хоть на примере любого из…
Он оглянулся и взгляд его упал на только что прибывшего.
— Ты, — сказал он. — Ты. Именно тебя мы давно ждем. Иди сюда.
Мужчина хлопал глазами и крутил головой. Он пытался понять, как оказался здесь. Ведь буквально минуту назад сидел за компьютером, а жена в кухне гремела посудой. И вот теперь…
Осознав случившееся, он попробовал расплакаться. Но души слёз не проливают. Таковы правила, господа.
Ангел направился к небольшой площадке, и за ним потянулась целая процессия небесных существ.
Ангел взял со стоящего рядом стола стопку листов и, предлагая мужчине присесть, произнес:
— Слушай внимательно. Это особая бумага. На ней ты можешь записать имена всех умерших, кого хотел бы увидеть снова. Не стесняйся, не ограничивай себя. Можешь указать кого угодно. Но есть нюанс… ты сможешь провести с каждым всего один день. В прекрасном месте, идеальном, лучшем из возможных. Но…
За каждое имя в этом списке ты обязан будешь провести десять лет в Аду. Десять лет за один день. Десять лет за каждого вписанного. Сколько назовёшь — столько и будет. Выбор твой. Решение — твоё. Записывай — мать, отца, друзей, кого угодно.
И он положил перед растерявшимся мужчиной чистые листки и старомодное перо. Рядом стояла чернильница.
Мужчина взял перо. И задумался.
Тем временем число любопытных ангелов и серафимов росло — слух о необычном испытании разлетелся быстро.
Потом появился даже архангел. Имя его уже не вспомнить — слишком давно было дело.
Мужчина писал долго. Очень долго.
Шептал себе что-то под нос.
Сминал листы.
Писал заново.
Перечеркивал.
Вставлял новые имена.
Заменял старые.
А небесные существа обсуждали, спорили, заключали пари: сколько имен он внесет? Внесет ли хоть кого-нибудь?..
Лишь архангел стоял в стороне и молча наблюдал, нахмурившись.
Прошло около часа. Ангел-зачинщик не выдержал.
— Ты растягиваешь это зря! — вспылил он. — Если никого не хочешь писать — так и заяви прямо!
Но человек поднялся и молча протянул ему лист.
Все ангелы и серафимы хлынули к нему, пытаясь заглянуть. Даже архангел не удержался.
А когда прочитал…
По толпе прокатился волны вздоха — удивление, потрясение, даже огорчение.
Лист был густо заполнен именами.
А в самом низу стояла строка:
«…И всех животных, что были со мной и ушли за время моей жизни. Всех, без исключения».
Архангел улыбнулся.
Он подошел к мужчине, который сидел, вжав лицо в ладони.
— Скажи мне, грешник, — спокойно спросил он. — Вот ты внес своего отца. Скажи, сколько раз в жизни ты с ним встречался?
Мужчина поднял голову:
— Всего два раза.
— Тогда зачем он тебе? — удивился архангел. — Десять лет в муках — ради чего?
Круг ангелов и серафимов сомкнулся вокруг. Слушали затаив дыхание.
— Я хочу поговорить с ним, — тихо ответил человек. — Мне это очень важно. При жизни я не успел. Сейчас — последний шанс.
— Это понятно, — кивнул архангел. — Но вот твои родственники — они же отвернулись от тебя, оставили одного, даже не спрашивали, есть ли тебе что кушать. И ты готов отдать годы пыток за один-единственный день с ними?
— Да, — сказал мужчина. — Я их простил, но в глубине души осталась заноза. Мне необходимо завершить разговор — и тогда я отпущу их и себя.
— Хорошо… допустим… — архангел слегка повысил голос. Сверху прогремело небо, вспыхнули молнии. — Это ещё можно понять. Люди… Но — это?!
Он взмахнул скомканным листом.
— «И всех животных, живших со мной».
Ты слышал себя?
Ты вообще в уме?
Триста лет! ТРИ СТОЛЕТИЯ в аду! За мышей, попугаев, котов, собак, голубей, хомяков и прочих созданий?! Откажись сейчас, пока не поздно!
Мужчина спокойно отстранил руку с листом и медленно поднялся.
— Нет. Я не передумаю. Я никого не зачеркну. Решение принято.
Небесная толпа зашепталась — негодование, непонимание, потрясение.
— Что ж, — протянул архангел, и его лицо стало мрачным, как свинцовое небо перед бурей. — Да будет так. Но запомни — ты заплатишь сполна. По каждому пункту. Три сотни лет мучений. Слышишь, смертный?
— Слышу, — без дрожи произнёс мужчина. — Я готов.
Архангел отошёл, и вся свита последовала за ним. Перед ними появилась живая картина на светящейся стене. На ней архангел пролистывал страницы его земной истории.
— Ну вот, — бормотал он. — Обычный обыватель… и шкаф, набитый тайными поступками, ошибками, позором и мелкими стыдливыми грешками. И ничего особенного. Ничего. Так откуда же?!
Он обернулся к крылатым, почти крича. — Откуда в нём то, что заставило его выбрать такую цену?!
Ангелы неловко переглядывались, опустив крылья. Особенно нервничал тот, что затеял испытание.
Архангел подошёл к мужчине:
— Вставай. Время пришло.
Они поднялись так высоко, что туман облаков оказался далеко внизу. И вдруг перед мужчиной предстала невероятная панорама — такая красота, что сердце не выдержало бы, если бы оно у него ещё билось.
Вокруг раскидывалась бескрайняя поляна, будто сотканная из мягкого света. Огромные водопады образовывали парящий занавес из мельчайшего серебристого тумана. Солнце было теплее, чем на Земле, но не обжигало — оно словно касалось кожи лаской. Лёгкий ветер шуршал высокой травой, доходившей до колена. Деревья и кусты были покрыты цветами такой чистоты и оттенков, какие человеческий глаз никогда не видел.
Посреди всего этого стоял небольшой уютный дом, будто собранный из солнечных лучей и древесного запаха. А возле дома…
— Мама! — вскрикнул мужчина. — Ма-а-ма!!!
Он сорвался с места и побежал к ней.
Рядом с ней стоял отец. Дальше — родственники. А по всей поляне носились, прыгали и ворковали звери, птицы, пушистые, проворные, домашние, лесные, маленькие и большие. И все — знакомые.
Завидев мужчину, они одновременно устремились к нему.
Целый день…
Целый святой день…
Они говорили и слушали друг друга.
Смеялись.
Иногда плакали.
Вспоминали.
Прощали.
И отпускали прошлое.
Мужчина гладил мягкие животы белых мышек, тёплые спины котов и собак.
Свистел тихо — и птички садились к нему на плечо.
Животные терлись о ноги.
Смотрели прямо в душу — с безусловной любовью.
И он шептал им слова благодарности.
Но время неумолимо близилось к сумеркам.
Солнце медленно уходило за край полян, оставляя на траве огненные отблески.
Становилось ясно: момент прощания настал.
Архангел появился так внезапно, как вспышка молнии:
— Пора, смертный, — сказал он твёрдо. — Прощайся. Час расплаты настал.
Мужчина обнял мать.
Отца прижал к себе крепко.
Родственники удерживали его руки.
Животные тянулись мордочками.
Птицы кружили над ним.
Он погладил каждого зверька.
Каждому сказал тихое доброе слово на ушко.
Ему хотелось запомнить их такими — живыми и светлыми.
Ему хотелось успокоить их. И убедить себя, что он выдержит.
Чтобы эта картина поддерживала его в памяти на протяжении всех отведённых триста лет мучений, человек повернулся, в последний раз посмотрел на тех, кто рядом, и пошёл. Шёл рядом с архангелом, а позади его провожали мама, родные и любимые создания — махали руками и кричали, что скоро они обязательно встретятся вновь.
Мужчина вздохнул тяжело и обречённо.
Они вышли на огромную площадь, где их уже поджидали ангелы, серафимы и прочие небесные свидетели этого испытания.
Архангел подвёл мужчину к высоким воротам с тончайшей резьбой и произнёс:
— Ступай, грешник. Получи весь отпущенный тебе удел наказаний. За грехи — явные и тайные. За поступки — совершённые и замышленные. Ибо грех, существующий в намерении, равноценен тому, что был реализован. Иди.
Он толкнул тяжелую дверь, и мужчина внутренне сжался, ожидая увидеть огонь, страдания и ужас, — но…
Но взору открылась светлая поляна, высокая трава, цветущие стебли, порхающие бабочки, и люди в светлых одеждах, мирно гулявшие по лугу.
— Это… Ад? — спросил мужчина в растерянности.
— Нет, — ответил архангел мягко. — Нет. Это не Ад. Тебя туда не отправят. Проходи.
Внутри мужчины вспыхнула радость. Настоящая, искренняя. Он уже поднял ногу, чтобы войти, когда услышал продолжение:
— Все твои родные, каждый из них, отдали по десять лет своего адского срока, чтобы заменить тебя. И твои звери тоже согласились встать за тебя — каждый по десять лет, а одна из крысят — даже двадцать.
Архангел улыбнулся с печально-доброй иронией:
— Ну? Что же ты стоишь? — спросил он, видя, как поднятая нога человека застыла в воздухе.
Мужчина медленно опустил ногу обратно. Он повернулся, не произнеся ни слова, и пошёл прочь. Ангелы и серафимы расступались, хлопали его по плечам, пропуская.
— Куда же ты направился, грешник?! — громогласно воззвал архангел. — Здесь для тебя раскрыт Рай! Куда ты идёшь?
— В Ад, — спокойно и уверенно сказал человек. — Я направляюсь в Ад. Потому что не могу принять такой жертвы за себя. Я не могу, и точка. Это мой выбор. Мой. Покажите мне путь в Ад.
И вновь перед ним появились те же резные ворота. На этот раз архангел был уже как будто празднично одет, окружённый прочими небесными существами.
Он распахнул тяжёлую створку и сказал:
— Ступай, человек. Ты обретёшь своё прощение и очищение. Иди. Потому что понял самое главное. Иди.
Человек переступил порог — и снова оказался на той же чудесной поляне, с водопадами, мягким светом, высокой травой.
А впереди…
Впереди его ожидали все его родные и любимые животные. И он так обрадовался, что не просто пошёл — нет — он взмыл!
Потому что за его плечами расправились крылья.
Архангел тихо прикрыл за ним резную дверь и произнёс:
— Вот почему Творец дал людям право выбора. Этот великий дар. Чтобы они могли ошибаться и искать путь. Чтобы могли падать и подниматься. Терять и продолжать верить. На то они и созданы — чтобы признавать ошибки и двигаться дальше. Надеюсь, теперь всё ясно? — сурово спросил он того самого ангела-спорщика.
А тот, опустив голову, проговорил:
— Ясно. Но…
Но…
