Посмотри внимательно в глаза своей собаке. В них нет условий, упрёков и расчёта — только безмерная привязанность и верность. А если заглянуть в твои глаза, что увидит она?
Жизнь Дмитрия нельзя было назвать ни тяжёлой, ни сказочной. Она шла ровно, без резких перекосов. Любимая жена, сын, которому он радовался, работа, приносящая удовлетворение. Двухкомнатная квартира, доставшаяся от бабушки, дача от родителей — вполне устойчивый фундамент спокойного благополучия.
Но в тридцать восемь лет семейный дом дал трещину. Не случилось ни громких измен, ни рукоприкладства, ни трагедий — просто не хватило терпения, мягкости и желания услышать друг друга. Сын-подросток пытался стать мостиком между родителями, но каждый его шаг лишь расширял разлом.
Единственным существом, которое принимало Дмитрия без оговорок, был двухлетний лабрадор по кличке Бой. Щенка брали всей семьёй, но сразу договорились: забота — на отце. У сына учёба и секции, жена честно призналась, что не потянет. Так Дмитрий и стал для Боя главным человеком.
На прогулках с псом он всё чаще прокручивал в голове отношения с Лидой и с горечью понимал: исчезла не только любовь, ушло уважение. Разговоры стали короткими, ответы — резкими. Он тоже срывался. Между ними всё чаще появлялось «я» против «ты».
Психологи назвали бы это кризисом среднего возраста, но Дмитрий чувствовал — причина глубже. Бой, носящийся по поляне, вдруг подбежал к хозяину, толкнул лапами, отскочил, пригнулся, гавкнул и снова рванул вперёд. Он звал играть, по-собачьи веря, что весёлая возня лечит любую тоску.
Дмитрий подозвал пса, присел и почесал его за загривком.
— Ну что, Бойка… скоро, наверное, останемся мы с тобой вдвоём, — тихо сказал он.
Пёс лизнул его в щёку, закружился, подпрыгнул и радостно побежал кругами. Дмитрий невольно улыбнулся, но внутри сжалось: он понимал, что развод почти неизбежен. Пугала не бумага и не суд, а пустая квартира без привычного: «Митя, мой руки, ужин готов». Без шуток, поцелуев, ощущения дома.
Первые трещины появились после смерти отца Лиды. Он ушёл внезапно, от сердца. Тихая и спокойная мать жены почувствовала себя одинокой и стала всё чаще звонить дочери, жаловаться на здоровье и страхи.
Сначала Лида делилась с мужем, потом просто ставила перед фактом: заеду к маме, сегодня останусь у неё. Первое время Дмитрий и сын относились с пониманием. Но когда это стало постоянным, мальчик отдалился, а Дмитрий ещё пытался говорить.
Разговоры заканчивались слезами или обвинениями в бессердечии. После очередного скандала Дмитрий предложил Лиде собрать вещи и пожить у матери. Она хлопнула дверью, наскоро собрала сумку и уехала.
Сын был не дома. Вечером Дмитрий всё ему объяснил и честно сказал, что он вправе выбрать, с кем жить. Без манипуляций и оправданий. Мальчик решил поехать к маме.
Бой не понимал, почему хозяин мрачен, почему его не гладят, почему мальчик ушёл, не потрепав его по голове. Дом опустел.
Однажды вечером Дмитрий, придя с работы, не выдержал. Купил бутылку, выпил. И в этой мутной тоске забыл о вечерней прогулке. Бой просился: подходил, скулил, бегал к двери. Он был воспитан и терпел.
Хозяин, с затуманенным взглядом, раздражённо рявкнул и швырнул в собаку кружку. Бой взвизгнул и, прихрамывая, убежал. Дмитрий допил и уснул, уронив голову на стол.
Проснулся он тяжело. В прихожей — лужа. Потом увидел кучу. Память медленно вернулась. Он позвал Боя. Пёс вышел, опустив голову и сильно хромая.
Картинка вчерашнего вечера ударила в голову. Дмитрий рухнул на колени, осматривая лапу. Перелома не было, но ушиб оказался серьёзным. А Бой… он лизал руку хозяина и вильнул хвостом.
Дмитрий посмотрел ему в глаза — и увидел там то, что не смог разрушить ни крик, ни боль: чистую, безусловную любовь.
— Прости меня, Бой… Мы сейчас погуляем, потом поедем к врачу. И я больше не буду пить. Обещаю.
Он уткнулся лицом в тёплую шерсть, скрывая слёзы.
Утро было прохладным. Бой, прихрамывая, делал свои дела. Дмитрий остановился, вдохнул полной грудью и подумал:
«Счастье — это когда рядом есть тот, кто не предаст и умеет прощать».
И совсем не важно, человек это или собака. Главное — он рядом.
