Он трудился на крупном заводе почти сорок лет. Мог бы давно оформить пенсию и уйти на заслуженный отдых, но почему-то не делал этого. Что его удерживало — сказать было сложно. Возможно, сила привычки. Возможно, страх остаться дома без дела. Родные, большая семья, не раз уговаривали его подумать о себе. А может, причина была совсем в другом — некому было продолжить одно тихое, но очень важное дело.
А дело было простым и в то же время особенным: каждый день он подкармливал несколько кошек. Они ждали его с утра и снова появлялись после обеда. Он ни у кого не просил помощи и ни на что не жаловался. Ему было достаточно того, что руководство не вмешивалось и делало вид, будто ничего не замечает. Рабочие и служащие давно привыкли к тому, что возле его цеха и столовой постоянно крутится компания из пяти хвостатых — котов и кошек.
Они знали, что ждут своего человека. Уборщицы спокойно убирали за животными и никогда не ворчали. К пожилому, высокому, седовласому мужчине относились с уважением. Он ни с кем не спорил, не вступал в перепалки, никому ничего не доказывал. Всегда улыбался, со всеми соглашался и продолжал делать своё дело.
Иногда коллеги тоже подключались — кто-то тайком оставлял котам кусочек завтрака или обеда. Но была и другая сторона.
На заводе существовала компания молодых рабочих, для которых насмешки стали развлечением. Они травили и старика, и кошек, открыто оскорбляя его и называя старым идиотом. Это были парни, недавно устроившиеся на работу: кто после армии, кто перед ней. Разница в возрасте между ними была небольшой, и они держались стаей. Главарём у них считался крепкий парень с ранними залысинами и резким, неприятным голосом.
В начале каждой недели, мучаясь от похмелья, они собирались и наперебой хвастались выходными, соревнуясь, кто больше «наделал глупостей». Иногда дело доходило и до драк. Выяснять отношения они уходили подальше, за дальние ангары, и лысоватый заводила почти всегда выходил победителем, что только укрепляло его авторитет.
В столовой они не упускали случая громко обсуждать пожилого мужчину:
— Смотрите-ка, старый идиот пришёл! — начинал кто-нибудь из них. — Опять мясо в салфетки заворачивает, своих блохастых кормить. Ну не ненормальный ли?
Компания дружно хохотала. Им было непонятно, как можно самому есть кашу и суп, а всё самое вкусное относить бездомным животным.
Остальные рабочие смотрели на это с осуждением, иногда тихо ворчали, но никто так и не решался открыто вступиться. А сам мужчина будто не замечал оскорблений. Он всё так же улыбался, кивал обидчикам и здоровался, чем только сильнее их раздражал.
Порой, выходя из столовой, молодчики специально разгоняли кошек, сидевших в ожидании. Животные разбегались, но стоило шумной компании уйти, как они снова возвращались и терпеливо ждали. Голодными глазами они провожали людей и иногда тихо мяукали, прося еды.
Иногда кто-то из рабочих, оглянувшись по сторонам, всё-таки подкармливал их, смущённо улыбаясь, будто делал что-то запретное. А затем выходил он — пожилой седой мужчина — и уводил кошачью компанию за столовую, где спокойно и неторопливо кормил своих подопечных.
Он ушёл внезапно. Во сне. В выходной день. Ночью. Так тихо, как иногда уходят люди, всю жизнь заботившиеся о других. Во сне он улыбался. Ему казалось, что он снова молод, бежит рядом со своими котами, а они радостно мяукают, не отставая.
Ноги больше не болели, дыхание было лёгким, сердце билось ровно и быстро. Казалось, за спиной раскрываются крылья. Так он и ушёл — к своим друзьям, которые ждали его там, за радугой, на светлой поляне. Там он был счастлив.
А на заводе кошки и коты не понимали, куда пропал их человек. Они чувствовали беду. Тревожно бегали за людьми, мяукали, но отказывались брать еду из чужих рук. Заглядывали в глаза, будто искали ответ.
Особенно они раздражали тех самых молодых рабочих, которые, мучаясь после выходных, снова разгоняли животных и срывали злость друг на друге. Кто-то вспомнил и про «старого идиота», бросив, что не было на заводе более противного мужика. Компания согласно закивала.
И тут лысоватый заводила остановил проходящего мимо рабочего и спросил, куда делся тот самый мужчина, который кормил котов. Ведь, как ни крути, за все годы он не пропустил ни одного рабочего дня.
Рабочий вздохнул и ответил, что тот умер. Вчера. И добавил тихо:
— Ангельской души был человек…
Он кивнул в сторону кошек:
— Осиротели они. Кто теперь о них позаботится? Прогонят ведь… Кому они нужны?
Потом посмотрел на молодых ребят и тяжело вздохнул:
— Уж точно не вам… — сказал он и ушёл.
Парень с залысинами остался стоять, растерянный. Впервые до него дошло, что он больше никогда не увидит это спокойное, всегда улыбающееся лицо. Даже в ответ на оскорбления.
К ним подбежала маленькая чёрно-белая кошка и жалобно мяукнула. Один из парней грубо пнул её в сторону и заорал:
— А ну пошла отсюда, блохастая!
Он наклонился и поднял тяжёлый камень. И в этот момент лысоватого словно пронзило воспоминание: далёкое детство, мама, кормящая домашнюю кошку, такую же чёрно-белую. Мамины руки, поцелуй в макушку, тёплая мягкая спинка под ладонями… А потом — мамы не стало. И отец отдал его в детдом…
Будто вспышка ударила в голову лысоватому парню — словно молния разорвала плотную пелену. В тот же миг что-то больно кольнуло в груди, заставив сердце сбиться с привычного ритма.
Он и сам не понял, как оказался рядом с тем, кто уже занёс руку с камнем над маленькой кошкой. Резкий удар справа пришёлся в челюсть — и парень с камнем рухнул на землю, будто сухой лист, сорванный ветром. Через секунду над ним навис лысоватый, и лежащему показалось, что над перекошенным от ярости лицом вместо волос шевелятся змеи.
Крепкий молодой мужчина прошипел, глядя прямо в глаза поверженному:
— Не смей. Слышишь? Не смей трогать котов. Понял? А не то я тебя прямо здесь прикопаю.
Затем он обернулся к застывшей в растерянности компании и жёстко добавил:
— Теперь я здесь вместо «старого идиота». Всем ясно?
Он достал из кармана куртки принесённый из дома бутерброд, вынул котлету, разломал её на несколько кусочков и аккуратно положил перед кошкой, после чего мягко погладил её по спинке.
Не говоря больше ни слова, он развернулся спиной к друзьям и направился в цех. Остальные поднялись и молча потянулись за ним.
И всё же «старым идиотом» ему быть в одиночку не пришлось. Нет, компания осталась прежней. Они всё так же пили по выходным, безобразничали и по понедельникам собирались возле цеха, делясь своими похождениями и поддразнивая проходящих мимо рабочих. Но…
Но одно всё-таки изменилось. Кошачья компания теперь всегда крутилась рядом с ними. Потому что каждый из ребят стал приносить что-нибудь из дома. И уборщицы, которые раньше только ворчали и жаловались на молодых задир, теперь переговаривались между собой:
— Ну и слава Богу. Ну и правильно. Вот это и есть самая лучшая память о человеке. Его дело продолжили.
А одна из них регулярно приносила кастрюльку с тёплой кашей и кусочками мяса и передавала коробку тому самому парню — с залысинами.
— Ешь, ешь, сынок, — говорила она тихо. — Ты ведь один живёшь. А мне радость — тебя накормить. Считай, что это мама тебе передала…
Парень принимал из её рук тормозок и искренне отвечал:
— Спасибо вам большое.
Может быть…
Может, и правда не всё так плохо? Может, «старый идиот» всё-таки нашёл себе замену?
Может быть…
