Лесничий Петров шагал по заснеженному лесу, продираясь сквозь сугробы. Мороз щипал лицо, пробирался под одежду, но он давно к этому привык – не первый год в лесу. Здесь зимой особая тишина, густая, словно дышащая. Только хруст снега под сапогами и редкие порывы ветра, качающие голые деревья, напоминали, что природа не спит.
Но сегодня что-то было не так.
Вперёд, из глубины леса, донёсся жалобный звук.
Петров остановился.
– Ну и что там? – пробормотал он, осматриваясь.
Лес стоял недвижим, укутанный в снежное покрывало. Но звук повторился. Тонкий, протяжный, похожий на вой.
Лесничий нахмурился. Что-то в этом звуке заставляло тревожно сжиматься сердце. Он направился на звук, осторожно пробираясь через кусты и деревья. Вскоре, у поваленного ствола, он их увидел.
Трое волчат.
Маленькие, дрожащие от холода, сбившиеся в кучку. Лапки у них подрагивали, дыхание вырывалось лёгким паром в морозном воздухе.
– Ну и что с вами делать? – Петров присел, разглядывая их. – Где же ваша мать?
Он осмотрелся в поисках следов, но снег был нетронут. Значит, волчата остались одни. Оставить их – верная гибель. Взять? Дело непростое. Волки – не котята, приручить их не так легко.
Петров снова взглянул на них. Самый маленький, сероватый, первым поднял на него глаза. Глубокие, тёмные, внимательные. Без страха.
Лесничий вздохнул.
– Ну, был у меня кот, будет троица волков, – хмыкнул он, наклоняясь и поднимая одного.
Тот пискнул, заёрзал, но не сопротивлялся. Остальных Петров быстро подхватил, распахнул куртку и прижал к себе.
– Так-то теплее будет, – пробормотал он, заворачивая их плотнее.
Дорога домой заняла немного времени. Волчата жались к нему, тёплые, пушистые, ещё не понимая, что с ними происходит. Их носы прятались в складках его одежды, лапки чуть дрожали. Но они не сопротивлялись. Будто знали – теперь в безопасности.
Жить с волчатами оказалось сложнее, чем казалось. Они ели много, шумели громко, и всё пытались исследовать. Старый кот Василич, привыкший к уединению, демонстративно уходил на шкаф и фыркал, глядя сверху вниз.
Но Петров быстро привык. Серый – самый маленький – часто забирался ему на плечо, наблюдая за его работой. Чёрный – самый спокойный, рассудительный, всегда держался особняком. А рыжий – настоящий бесёнок, первым лез в любую щель, в каждую кастрюлю и даже в рукава хозяина.
Прошла зима. Волчата выросли, окрепли, но остались его. Однако Петров знал – этот день придёт. Они всё чаще смотрели в сторону леса, настораживались при каждом звуке, тревожно поводили ушами.
И вот однажды, выйдя во двор, он увидел, как Серый сидит у забора, глядя в лес.
– Думаешь? – негромко спросил Петров.
Волк вильнул хвостом.
Петров перекинул ружьё через плечо и шагнул к воротам.
– Ладно, пойдёмте, – сказал он, и троица пошла за ним.
Они дошли до того места, где он их нашёл. Лес встретил их тишиной, но теперь в этой тишине было что-то другое. Волчата крутились вокруг него, не уходили, словно ждали разрешения.
Петров потрепал Серого за загривок.
– Всё, это ваш дом, – сказал он.
Чёрный ушёл первым – уверенно, с достоинством. Рыжий последовал за ним, прыгая в снегу. Серый задержался. Долго смотрел в глаза Петрову.
Лесничий кивнул.
Волк дёрнул ухом, махнул хвостом и исчез в лесу.
Дом стал пустым. Ни топота лап по полу, ни тёплых взглядов, ни озорных игр. Казалось, даже печь греет не так. Но лесничий знал – он сделал правильно.
Однажды, возвращаясь с обхода, он услышал треск.
Остановился.
Лес встретил его привычной тишиной, но теперь в ней было что-то… другое. Как будто кто-то наблюдает.
– Кто здесь? – хмуро спросил он.
Ответа не было. Но на краю поляны, среди ёлок, стояли трое.
Серый, Чёрный и Рыжий. Выросшие, окрепшие. Но взгляд у них был тот же.
Петров улыбнулся.
Серый шагнул вперёд, приблизился, осторожно ткнулся носом в его ладонь.
Лесничий не двинулся. Только смотрел. И молчал.
С тех пор он видел их часто. Иногда – просто тени среди деревьев. Иногда – следы на снегу у его крыльца.
– Охрана у меня теперь, – смеялся он, бросая взгляд в чащу.
И лес отвечал ему тем же.
