Март в Сосновке — время, когда погода играет в русскую рулетку. Никогда не знаешь, разбудит ли тебя ласковый солнечный свет и птичьи трели или же воем метели и треском ломких льдин на реке.
Но в этот раз весна наступала решительно. Лёд на Соснянке почернел, стал тонким, хрупким и трещал так, будто сама земля пробуждалась, медленно зевая после долгой зимней спячки.
Ванька Речкин, одиннадцатилетний пацан с вечно взъерошенной шевелюрой и коленками в вечных ссадинах, обожал это время. Когда ещё можно так вольготно шкодить? Взрослым не до него — у всех забот полон рот: грядки, рассада, бабушки тоже заняты — сидят на завалинках, подставляя лица первым солнечным лучам. А учителям, хоть они и грозные, сейчас не до сорванцов — свои дела поважнее.
В тот день Ванька бродил вдоль берега, лениво пинал куски льда и запускал камни в воду. С ним рядом, как хвост, увязались соседская Ленка, которая почему-то считала себя ответственной за его проделки, и Колька Сычёв, его верный напарник в любых авантюрах.
— Глянь-ка! — Ванька поддел ногой крупную льдину, и та с плеском шлёпнулась в воду. — Вот бы на такой до самого моста прокатиться!
Ленка закатила глаза и скептически фыркнула:
— Ума у тебя палата, Ванёк! Там течение, тебя же сразу унесёт!
— Испугалась? — поддел её Колька, хотя сам понимал, что идея не самая умная.
— Да ничего я не испугалась! Просто это глупость! — Ленка одёрнула свою выбившуюся из-под шапки косу и отвернулась.
Но Ванька уже присмотрел льдину получше — плоскую, широкую, идеальную для его затеи. Оставалось только проверить, выдержит ли она. Для эксперимента он схватил корягу, валявшуюся неподалёку, и запустил её на ледяной островок в метре от берега.
— А если… — только начал он, но не успел договорить.
Из-за груды хвороста у воды что-то тёмное и маленькое метнулось вперёд и — плюх! — очутилось на льдине.
— Щено-о-ок! — завопил Колька, аж на месте запрыгал. — Вань, гляди, щенок!
Ленка ахнула и закрыла рот ладошками:
— Да откуда он тут взялся?!
Щенок, крошечный, грязный, не больше ладони, огляделся, пискнул и двинулся обратно к берегу… но поздно. Льдину уже понесло течением. Она медленно, но неумолимо отдалялась, унося его дальше и дальше.
Ванька застыл. Внутри что-то сжалось. Он много раз видел бродячих собак, не раз подбирал щенят, спасал их… Но такого ещё не случалось.
Щенок беспомощно крутился на месте, скуля и жалобно пища, а ледяная глыба продолжала нести его к середине реки.
— Он же утонет! — выдохнул Ванька. И, не раздумывая ни секунды, сдёрнул с себя куртку.
— Стой! — Ленка резко схватила Ваньку за плечо, так что он едва не потерял равновесие. — Ты с ума сошёл? Вода ледяная, течение сильное! Льдины двигаются, тебя просто унесёт!
— А ты что предлагаешь? Смотреть, как он тонет?! — взорвался Ванька, даже сам испугавшись своего крика.
Щенка уже отнесло метров на пять. Он сидел на льдине, весь сжавшись в крошечный комочек, и дрожал так, что Ванька видел это даже с берега. А потом щенок поднял голову и посмотрел на них. В этом взгляде было столько мольбы, страха и полного непонимания, что у Ваньки внутри всё перевернулось.
Льдина медленно кружилась, унося малыша всё дальше от спасительного берега.
— Надо звать взрослых! — решительно сказала Ленка. — Колька, ты к дяде Игнату — у него Бурый! А я за мамой!
— Какой ещё Бурый? — не сразу сообразил Ванька, но Колька уже сорвался с места и помчался в деревню.
— Дядя Игнат, который за мостом живёт, в синем доме! У него Бурый — спасательный пёс. Бывший, конечно, но дядя Игнат говорит, что такой навык не забывается, как езда на велосипеде. Бурый людей вытаскивал, когда наводнение было! — тараторила Ленка, таща Ваньку за собой вдоль берега. — Мы должны следить за щенком, не терять его из виду!
Они бежали, путаясь в прошлогодней траве, а Ванька всё время оглядывался, боясь потерять из виду маленькое чёрное пятнышко на льдине. Щенка неумолимо уносило вниз по течению.
— Там поворот! — выдохнул Ванька. — Если его за поворот унесёт, мы…
Он не успел договорить. Со стороны деревни послышался топот, крики. К реке мчались люди — человек шесть, не меньше. Впереди всех — Колька, за ним широкоплечий бородатый дядька, которого Ванька сразу опознал как Игната. А рядом с ним — чёрный лохматый пёс. Немолодой, с седыми подпалинами на морде, но шёл он твёрдым шагом, уверенно, будто знал, зачем его позвали.
— Ванька! Где он?! — задыхаясь, выкрикнул Колька.
— Вон там! — Ванька показал на льдину, которая уже приближалась к повороту. — Сейчас унесёт за изгиб…
Дядя Игнат быстро оглядел реку, нахмурился и посмотрел на пса. Даже не скомандовал — просто коротко кивнул:
— Бурый. Пора.
Пёс насторожил уши, прищурил глаза, высмотрел льдину. Затем коротко гавкнул, будто говоря «понял», и рванул к воде.
— Стоять! — резко рявкнул Игнат, и Бурый мгновенно застыл у самой кромки. — Верёвку.
К ним подбежали новые люди. Ванька узнал Ленкину маму, тётю Свету, участкового дядю Колю и соседку Марию Степановну. Все заговорили разом, спрашивая, что произошло, а тем временем Игнат ловко привязывал к ошейнику пса длинную верёвку.
— Справишься, старый? — негромко спросил он, глядя в глаза Бурого. — Течение сильное, да и не молодой ты уже…
Пёс смотрел прямо в глаза хозяину. В его взгляде было всё — преданность, уверенность, немой укор: «Обижаешь, хозяин, когда я тебя подводил?»
— Тогда вперёд, — кивнул Игнат. — Взять!
Бурый сорвался с места и, не колеблясь, прыгнул в ледяную воду.
Тем временем щенок на льдине почти перестал дрожать. Сил не осталось. Он просто лежал, свернувшись в крошечный комочек, и тихо поскуливал. Он не понимал, как оказался здесь. Сначала было тепло, потом что-то упало рядом, пахнуло едой, он прыгнул… А потом пришёл страх.
Щенок не знал, что такое «утонуть». Но что-то внутри подсказывало: если лёд растает или он соскользнёт в воду, будет очень-очень плохо.
Он не помнил, что такое тепло человеческих рук. Не знал, каково это — спать, свернувшись калачиком, у кого-то под боком. Его жизнь была холодной, голодной и страшной. И, похоже, заканчивалась.
Но вдруг что-то коснулось льдины! Щенок вскинул голову. Перед ним был большой чёрный зверь! Враг? Опасность?
Бурый осторожно подплыл ближе, стараясь не раскачивать льдину. Его тело ломило от холода, но он не обращал внимания. Он знал, что делать. За годы службы в МЧС он вытаскивал из воды людей, детей, стариков. Даже телёнка однажды спас. А тут — всего лишь маленький щенок.
— Ну и чего дрожишь, мелкий? — проворчал Бурый, аккуратно двигаясь вперёд. В его голосе было столько спокойствия и уверенности, что щенок притих. — Свои мы. Живи, кроха, спасать тебя пришли.
Льдина накренилась. Щенок забился в дальний угол, готовый драться или сдаться судьбе.
Но Бурый не дал ему выбора. Осторожно, но крепко взял его за шкирку и отплыл от льдины, которая тут же перевернулась.
Щенок был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Но он чувствовал — этот большой чёрный зверь не причинит вреда. От него пахло теплом, надёжностью, чем-то новым… домом?
На берегу все замерли, не отводя глаз. Игнат ловко управлялся с верёвкой, отпуская её, когда пёс набирал скорость, и натягивая, когда тот начинал уставать.
— Давай, Бурыч, давай, миленький, — шептала Ленка, вцепившись в Ванькин рукав. — Ты сможешь!
— Молодец, Бурый! Ай, молодец! — подбадривал пса Игнат.
Вода была ледяная, силы уходили, но Бурый не сдавался. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. И вот… его лапы коснулись дна.
— Подтаскиваем! — крикнул Игнат.
Мужчины вцепились в верёвку и медленно, но уверенно вытянули пса вместе с его драгоценной ношей.
Бурый выбрался на берег и замер, тяжело дыша. Он осторожно положил щенка на землю. Тот слабо дёрнулся, чихнул, открыл глазёнки.
— Живой! — радостно закричал Колька.
Ванька опустился на колени, коснулся крошечного мокрого комочка. Тёплый. Дышит. Живой.
— Бурый, ты герой, — тихо сказал он и, не сдержавшись, обнял пса.
Ванька молча смотрел, не моргая, не дыша, будто сам замер вместе с течением. Каждый гребок, каждое движение Бурого казались бесконечными, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
И вот, наконец, пёс оказался достаточно близко, чтобы дядя Игнат смог натянуть верёвку.
— Взяли! — скомандовал он, и мужчины дружно потянули.
Бурого вытащили на берег. В его зубах по-прежнему крепко, но бережно, висел крошечный щенок, который выглядел таким обессиленным, что, казалось, даже не дышал.
— Он жив?! — Ванька бросился вперёд, еле справляясь с дрожью в голосе.
Бурый аккуратно положил щенка на землю и тут же рухнул рядом, тяжело дыша. Мокрая шерсть липла к телу, но он не отводил взгляда от спасённого малыша.
— Всё… — прошептала Ленка, и её глаза наполнились слезами.
Мария Степановна, самая опытная из всех, быстро опустилась на колени рядом со щенком.
— Ну-ка, малыш, давай, не вздумай сдаваться, — пробормотала она, бережно растирая крошечное тельце.
На какое-то мгновение все застыли, затаив дыхание. А потом…
Щенок дёрнулся, чихнул и слабо заскулил.
— ЖИВОЙ!!! — завопил Колька так громко, что эхо разнеслось по берегу. Он запрыгал на месте, хлопая в ладоши.
Ванька вздрогнул и, поспешно смахнув что-то мокрое со щеки, ухмыльнулся. Ветер, точно ветер, просто в глаза надул.
Ленка тем временем уже гладила мокрого, но гордого Бурого, который тяжело дышал, но не сводил глаз со щенка. В его взгляде читалась усталость, но и гордость старого спасателя, который выполнил свою работу.
— Молодчина, Бурый! — дядя Игнат крепко потрепал пса по мокрой холке. — Как всегда, работа на высшем уровне!
Щенок окончательно пришёл в себя. Мария Степановна завернула его в свою тёплую шаль, прижала к груди и поднялась.
— Так, теперь срочно домой, обогреть, накормить. Кто берёт?
На мгновение все замерли, переглядываясь.
— Я! — вдруг вырвалось у Ваньки, и он шагнул вперёд. — Я заберу его!
— Ты? — кто-то удивлённо фыркнул. — А родители?
— Я их уговорю! — уверенно заявил Ванька, вцепившись взглядом в дрожащего щенка. — Я всё объясню! Скажу, что он чуть не погиб, что его спас Бурый, что…
Он замялся, подбирая слова. А потом выпалил:
— Что я его уже люблю!
ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ
Щенок, которого назвали Бубликом — за круглый животик и хвостик-кольцо, вырос, окреп, оброс блестящей чёрной шерстью. Из худенького, дрожащего комочка он превратился в весёлого, крепкого пса с умными глазами и неуемной энергией.
Уговорить родителей оказалось легче, чем думал Ванька. История спасения щенка облетела всю деревню, и когда он, дрожа от волнения, притащил его домой, мама уже всё знала.
— Только смотри, — строго предупредила она, — гулять, кормить, убирать — сам!
— Конечно, мам! Я обещаю! — Ванька крепко прижал к груди маленький пищащий комочек.
И слово своё сдержал. Он вставал утром, выгуливал Бублика, кормил по часам, выпросил у отца старую шапку, чтобы устроить для щенка мягкую лежанку.
Но самым удивительным было то, что Бублик, казалось, не забыл, кто спас его жизнь. Каждый раз, проходя мимо дома дяди Игната, он замирал, настороженно прислушивался, потом начинал повизгивать и тянуть Ваньку за собой.
И вот однажды…
— Давай зайдём, — предложил Ванька. — Бурого проведаем.
Дядя Игнат, увидев их у своей калитки, улыбнулся и махнул рукой.
— Глянь-ка, кто к нам пришёл! Бурый, иди-ка сюда, посмотри, кого принесло!
Большой чёрный пёс медленно вышел из своей будки, прищурившись на яркое солнце. Он заметно сдал за эти месяцы: движения стали тяжелее, в глазах появилась мутная дымка, шерсть поседела. Но стоило ему увидеть Бублика, как что-то неуловимо изменилось. В один миг в нём снова проснулся тот самый Бурый — сильный, быстрый, готовый броситься в воду ради спасения.
Бублик на мгновение застыл, а затем… сорвался с места и, визжа от восторга, рванул к своему спасителю! Он прыгал вокруг старого пса, тыкался в него мокрым носом, лизал морду, извивался, словно хотел рассказать всё-всё, что с ним произошло за эти месяцы.
— Ты только глянь! — рассмеялся дядя Игнат, наблюдая за этой сценой. — Помнит ведь!
— Конечно, помнит, — тихо сказал Ванька, чувствуя, как внутри что-то тепло сжимается.
С тех пор Ванька и Бублик стали частыми гостями у дяди Игната.
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Бурого уже не было. В одно зимнее утро он просто не вышел из своей будки. Дядя Игнат похоронил его под раскидистой яблоней, у которой старый пёс любил отдыхать, наблюдая за жизнью деревни.
Шестнадцатилетний Ванька сидел на берегу Соснянки, задумчиво глядя на тёмную воду. Рядом, преданно прижавшись боком, лежал Бублик — теперь уже взрослый, крепкий пёс с густой блестящей шерстью и глубокими, умными глазами.
— Помнишь, как тебя тогда спасли? — негромко спросил Ванька, почесав пса за ухом. — Тот день помнишь?
Бублик повернул голову и взглянул прямо в глаза. В этом взгляде было столько понимания, столько мудрости, что Ванька невольно улыбнулся.
— Глупый вопрос, да? Конечно, помнишь.
Почему-то ему вдруг показалось, что где-то там, в высоком небе, среди лёгких облаков, старый Бурый наблюдает за ними и, быть может, даже довольно улыбается.
С тех пор в Соснове эту историю рассказывают детям.
Рядом с моим домом тоже течёт река. Каждую весну я прихожу туда, сажусь на берег и наблюдаю за проплывающими льдинами. И каждый раз вспоминаю эту историю, которую однажды рассказал мне дед.
А чтобы вы не думали, будто я всё это выдумал, скажу только одно: у меня тоже есть собака. Чёрная, с умными глазами и хвостом-кольцом.
Как её зовут?..
Впрочем, это уже совсем другая история.
