Кот, который уже почти смирился с мыслью, что погибнет в одиночестве — замёрзнет, умuрая от голода, предательства и отчаяния, внезапно почувствовал возле себя нечто крохотное и тёплое…
Его выгнали. Просто выбросили. После десяти лет жизни в одной семье…
Поводом стал совет врача: якобы у новорожденного в доме возможна аллергическая реакция на шерсть. Именно это расплывчатое “возможно” и поставило точку в судьбе кота.
Разумеется, никто не захотел брать в дом взрослого, десятилетнего кота. Мужчина, недолго думая и без особых угрызений совести, просто вынес его — не куда-нибудь, а прямо на улицу, в соседний двор. На зимний снег, в леденящий мороз. Понимая, что дорогу назад он не найдёт. И скорее всего просто не доживёт до следующей ночи, когда обещали ударить настоящие морозы.
Холодный расчёт. Голая логика.
И если бы не судьба, всё так и случилось бы. Но в этот раз произошло нечто другое. Кот, который был готов сдаться, вдруг ощутил под своим боком что-то тёплое. Живое.
Он с трудом заставил себя пошевелиться. Повернул голову — и замер. Перед ним жались друг к другу два крохотных комочка с широко распахнутыми глазами. Они смотрели на него с надеждой и доверием.
“Ну вот ещё… — подумал он с усталой злостью. — Даже спокойно умереть не дадут… За что мне такая доля?”
Котята тоже оказались выброшенными. Их, двух малышей, тоже выкинули в этот беспощадный мороз. Почему — непонятно. Но факт оставался фактом. И теперь, если он, взрослый кот, сдастся — они точно не выживут. Замёрзнут рядом с ним, прижимаясь к уже холодному телу.
Он начал разрабатывать затёкшие лапы, в которые уже вползала стужа. Подобрал детёнышей под себя, пригрел их и стал вылизывать. Они вжимались в него с доверием, будто перед ними была некая божественная сила. А точнее — мама.
“Ну точно, попал я…” — снова вздохнул он про себя.
Живот урчал от пустоты. А значит, малышам было совсем худо. Он поднялся, хромая, и пошёл к мусорным бакам — туда, где ещё оставался запах еды.
С трудом раздобыл пару промороженных кусочков котлеты и немного куриных потрошков. Принёс всё котятам, дал им насытиться, а после — доел остатки. Те, наевшись, устроились у него под животом, мурлыкали и тыкались носами.
Сон сморил его неожиданно.
Разбудил его голос:
— Мамочка! Папа! Смотрите! Тут кошка с котятками!
Он чуть не усмехнулся. Конечно же, “кошка”…
Но девочка оказалась не из тех, кто проходит мимо.
Спустя десять минут она вернулась. В одной руке у неё был пакет с ароматной едой, в другой — тёплый, хоть и старый, плед. Теперь троица уже не лежала на голой земле — они уютно устроились на мягком покрывале.
А ещё через час появилась она снова. На этот раз с отцом, который тащил конструкцию, напоминавшую будку, собранную из остатков мебели. На передней стенке был листок с надписью красной краской: «НЕ ТРОГАТЬ. НЕ ГНАТЬ. МЫ ИХ КОРМИМ. КВАРТИРА 22».
Весь вечер соседи несли в эту квартиру гостинцы — баночки с кормом, остатки еды, коробочки с детским питанием. Сочувствие и забота охватили целый подъезд.
На следующий день папа с дочкой снова принесли “кошачьей маме” и малышам еду. Котята, наевшись, даже не доползли до Серого — вырубились на полпути.
А когда семья возвращалась вечером, котята радостно бежали к девочке.
Серый наблюдал из будки, зевая. Подходить не собирался. Его предали. Он не хотел снова доверяться.
— Мам, — сказала девочка. — А ты ведь не покормила маму этих котят. Ей же тоже кушать хочется…
— Да ладно тебе, — отмахнулась женщина. — Взрослая же, сама справится.
— Какая ещё “мама”? — удивлённо вскинулся отец. — Это вообще-то кот.
— Ты чего, совсем? — женщина нахмурилась. — Не видишь? Вон же — заботится, вылизывает. Кошка же!
— Присмотрись получше, — фыркнул мужчина. — У него никакой мамской внешности. И, между прочим, никаких признаков кормящей самки.
Женщина склонилась, вгляделась, а потом осторожно провела рукой по животу Серого. Кот недовольно дернулся и укоризненно взглянул.
— О Боже… — прошептала она. — Это действительно кот…
“Ага, угадала,” — подумал он.
— Значит, ты… весь этот холодный кошмар… всё это время — сам ухаживал за двумя малышами? Согревал? Кормил?..
Он даже не пошевелился. Что ему её слова? Всё, что имелось, — это дети, которых он надеялся пристроить, а потом — исчезнуть. Исчезнуть в снегу, спокойно, без лишних зрителей.
Но, похоже, судьба вновь вмешалась.
Женщина не ушла. Она плакала.
— Мамочка, — прошептала девочка, прижимая котят. — Посмотри на него. Он ведь домашний. Его, наверное, только недавно выбросили…
— Да, — добавил отец. — Кто-то просто решил, что он лишний. А он вместо того, чтобы умереть, стал для них… мамой. Отложил свою смерть ради чужих.
— Ты нарочно меня доводишь? — всхлипнула мать, вытирая глаза.
— Просто констатирую факт, — спокойно ответил он.
Женщина подошла к Серому, взяла его на руки и прижала к себе.
Он напрягся, хотел уже брыкнуться, вырваться… но вместо этого — мяукнул и замурлыкал. Сам не понял, зачем.
Он думал, что всё это временно. Сейчас приведут в порядок, покормят — и на улицу. Но…
Оказался в ванной. Его мыли. Шампунем. Он возмущённо орал, но девочка и мама его успокаивали.
После — тёплое полотенце, диван, еда. А потом пришли котята. Забравшись под живот, как обычно, они уснули.
— Настоящий герой, — прошептала женщина, гладя его по спине. — Не каждый человек бы смог на такое…
“Подлизывается, — зевнул Серый. — Ну ничего. Проснусь — поцарапаю.”
Но вместо царапины — снова мурлыканье. Девочка рассмеялась.
“Ладно уж, — подумал он. — Может, и не поцарапаю. Похоже, они всё-таки хорошие.”
Он прижал котят к себе и стал вылизывать. Женщина опять плакала.
“Чудные они, эти женщины, — мысленно хмыкнул он. — Сначала купают, потом ревут. Наверное, совесть мучает.”
Он крепко уснул, обняв малышей. И не знал, что был прав — именно мама когда-то запретила брать домой уличную “кошачью семью”. А потому папа и дочка и сделали будку.
Теперь все трое — Серый и котята — спали, свернувшись в кучку.
А семья стояла рядом и молча смотрела на старого кота, который оказался лучше многих людей.
— Но мы же всё-таки не прошли мимо? — вдруг тихо сказала девочка.
И папа с мамой только кивнули. Ведь, возможно, в этом и был их самый правильный поступок за последнее время…
