Дядю Мишу знали все в округе — весёлый, немного сумасбродный и, к сожалению, сильно увлекавшийся спиртным, но при этом настоящий мастер своего дела. Работал он в фотосалоне, и запись к нему всегда была расписана надолго вперёд. Дело было не только в его золотых руках и особом подходе, но и в том, что рядом с ним всегда находились необычные «ассистенты» — огромный мраморный дог, два упитанных кота и пара ярких попугаев-какаду.
У дяди Миши была собственная система работы. Он рассаживал семью на стулья, ставил детей поближе, рядом усаживался верный дог, коты уютно устраивались у кого-нибудь на руках, а попугаи занимали свои перекладины. Звучала лёгкая музыка, Миша вставал возле фотоаппарата и заводил непринуждённую беседу.
Он никогда не повторял избитую фразу: «Смотрите в объектив, сейчас вылетит птичка», ведь птички уже сидели здесь, на виду. Его приём был прост — он позволял людям почувствовать себя дома. И именно в этот момент, лёгким, почти незаметным движением, он ловил уникальный кадр. Никто не понимал, как у него получалось запечатлеть такие живые и тёплые снимки, но все знали: если нужен удачный семейный портрет или фото ребёнка, стоит идти только к нему.
Каждое утро жители окрестных домов и продавцы из соседних лавок замирали, наблюдая, как дядя Миша шагает на работу в окружении своего необычного «семейства». Он разговаривал с ними, как с близкими людьми, не обращая внимания на окружающих, а те отвечали ему каждый по-своему. Попугаи восседали на плечах, глядя хозяину прямо в глаза, коты шагали рядом, а дог важно держался сбоку.
Дети были в восторге, когда на их фотографиях появлялись такие «модельные» компаньоны. Поэтому к дяде Мише всегда стояла очередь. По выходным он часто снимал свадьбы, где его обаяние и талант были на вес золота. Но именно застолья и стали его бедой — он был неравнодушен к рюмке, что, увы, не раз сказывалось на его здоровье.
Животные ждали его дома, а в понедельники я, заходя к нему, нередко слышал, как он клялся своим питомцам, что больше «ни-ни», оправдывался и ругал сам себя. И звери, казалось, смотрели на него с укором. Именно у дяди Миши я впервые увидел, как танцует какаду — белоснежная птица, гордо расхаживающая по жердочке и ритмично двигающаяся под музыку. Многие заходили в салон просто ради этого представления.
Но однажды всё оборвалось. В один из понедельников я нашёл дядю Мишу без сознания. Приехавшие врачи лишь развели руками: сердце не выдержало. Весть о его смерти разлетелась мгновенно. Люди шли в салон, женщины плакали, мужчины мрачно молчали, не находя слов.
И тут вспомнили о его животных. Дог, коты и попугаи сбились в угол, испуганно прижимаясь друг к другу. «Господи, что же теперь делать?» — всхлипывала продавщица из соседней лавки. Но долго думать не пришлось: желающих приютить питомцев нашлось много, даже спор разгорелся.
Тогда выступил дядя Саша — бывший моряк в полосатой тельняшке. «Как это — разделить? Животные ведь одна семья. Разделить их — мерзость!» — сказал он, и в помещении наступила тишина. Все согласились, что иначе нельзя. И Саша забрал всю пятёрку к себе. Питомцы, словно всё понимая, послушно пошли за ним в его тесную комнатку. С этого дня по утрам на улицах уже выгуливал их дядя Саша.
Через неделю разыгралась новая сцена. В кабинет начальника фотосалонов ворвалась секретарша в слезах и истерике. Начальник растерялся, вышел — и увидел в коридоре дядю Сашу, сидящего в окружении своих новых подопечных.
«Вы чего, товарищ? У нас тут не цирк», — в изумлении спросил он. Но моряк вошёл в кабинет вместе с животными и твёрдо сказал: «Они скучают. Совсем пали духом. Едят плохо, тоскуют. А как иначе? Им нужно дело. Так что назначай меня на место Миши. Мне теперь за них отвечать».
Начальник сначала не понял, потом прислушался и даже улыбнулся. И стало ясно — дядя Саша говорит не просто слова, а истину, потому что эти животные потеряли хозяина, а он обрёл семью.
