Крупная белоснежная собака неслась сквозь лес, ловя носом вихрь запахов и улавливая в ушах множество звуков. Всё, что доносил до неё ветер, было ей близким и родным, как будто сам лес говорил с ней. Этот лес был её настоящей стихией, её вторым домом. Первого, в привычном понимании, у неё так и не было. Все три года жизни она провела в курортном парке возле санатория. Там все знали её под кличкой Белка.
К грызунам она, конечно, отношения не имела, имя получила просто за цвет шерсти. Белая, без единого пятна, красивая, с чертами лайки, кровь которой явно текла в её жилах. Щенком она прибилась к уличной стае и с тех пор осталась. Персонал санатория давно перестал удивляться — таких выброшенных, даже породистых, здесь встречалось немало.
Когда Белка подросла, её, как и прочих дворняг при санатории, стерилизовали. Так она жила свободной, не обременённой заботами о потомстве. Счастливой и вольной, день за днём исследуя леса и парки. Она не знала иной жизни и не тосковала по тому, чего никогда не имела.
С людьми и другими собаками Белка вела себя дружелюбно, но без заискивания. В ней ощущалось спокойное достоинство сильного, уверенного животного. С кошками же она мира не знала — воспринимала их как добычу. Поэтому стоило ей показаться у столовой, где собирались звери, как кошки тут же исчезали. Те, словно чувствуя её решимость, понимали: если Белка погонится, спастись будет почти невозможно. Но люди вставали на защиту усатых, и собака выбрала для охоты другие цели.
Её влекла кровь лайки: лес, охота, инстинкты. Там она выслеживала полёвок, зайцев, птиц, даже змей. Иногда просто бежала, чувствуя, как ветер свистит в ушах, а грудь наполняется первобытной радостью свободы.
Однако Белка всё же оставалась собакой, а собаки по природе стайные. Поэтому, если к стае собак примыкали ещё и люди, для неё это было совершенством картины мира. Такие прогулки она любила больше всего.
Лес возле санаториев был изрезан тропами, по которым гуляли отдыхающие и туристы, кому уже не хватало прогулок по парку. Сюда нередко приезжали местные владельцы собак. Собирались маленькие компании — несколько человек и несколько питомцев. В такие группы Белка вливалась мгновенно. Она брала на себя роль проводника: бежала впереди, проверяла путь и возвращалась к стае, после чего все собаки устремлялись за ней с азартом. Люди периодически звали своих любимцев, а Белка снова уносилась вперёд, будто несла ответственность за весь отряд.
Сегодня она сопровождала двух женщин, у каждой из которых было по паре маленьких собак. Накануне выпал первый снег, редкость для этих мест, и лес преобразился. Белка в восторге сливалась с белизной, оставляя позади женщин и их питомцев.
Наталья и Оксана любили эти прогулки и приходили сюда уже второй год. Они знали: тропинка, по которой они поднимались, за поворотом заканчивалась небольшой поляной, откуда приходилось возвращаться назад. Дальше путь преграждало ущелье и крутой склон. Именно туда и умчалась Белка. Женщины не тревожились: собака всегда возвращалась.
Но внезапно воздух прорезал оглушительный выстрел. Тишина леса вмиг рухнула, птицы испуганно сорвались с ветвей, посыпался снег. Самая молодая из маленьких собак тут же бросилась в обратный путь, другая тревожно залаяла в сторону горы. Два цвергшнауцера настороженно уставились на Наталью.
Обе женщины похолодели. Да, сезон охоты был в разгаре, но стрелять так близко? Обычно охотники уходили гораздо дальше. Оксана позвала своих собак и пристегнула их, заметив, что они продолжают всматриваться в склон. Вскоре оттуда раздался протяжный вой, и сердце Оксаны болезненно сжалось.
— Неужели в Белку? — шепнула она.
— Да брось, кто в неё стрелять станет… — ответила Наталья, но её голос дрогнул и смолк.
Сквозь снег они заметили силуэт. По склону медленно спускалась Белка. Белая шерсть делала её почти незаметной, если бы не живот, залитый алым. Она едва держалась на лапах: пройдя несколько шагов, падала, поднималась вновь и, подвывая, пыталась двигаться дальше. Уже не шла — ползла.
Оксана, передав поводок Наталье, сделала попытку подняться по скользкому склону навстречу Белке. Но пройдя всего несколько метров, поняла — дальше она не сможет. Под тонким снежным слоем скрывалась сырая глинистая почва, ноги разъезжались, и каждый шаг заканчивался соскальзыванием вниз.
Белка уже не двигалась вперёд. Она лишь жалобно скулила, делая безуспешные попытки подняться.
— У неё или лапы повреждены, или рана в животе, — произнесла Оксана, спускаясь обратно, и голос её дрогнул.
Все четыре маленьких собачки дрожали, скуля и чувствуя запах крови, а возможно, и присутствие ещё кого-то невидимого.
— Нужно возвращаться вниз, — сказала Наталья. — Там хотя бы сеть ловит, сможем позвонить и попросить помощи. Здесь всё равно бесполезно…
Сердце разрывалось, когда приходилось уходить, оставляя Белку одну. Оксана оглянулась: собака тщетно пыталась сползти по склону вниз, но, завыв от боли, снова падала и замирала.
Оксана заставила себя отвернуться. Остаться в лесу, не имея возможности помочь, было бессмысленно. И в то же время немного жутко. Теперь уже не оставалось сомнений — Белку подстрелили или кто-то специально её ранил. Кто? И где он был сейчас?
Женщины спускались так быстро, как только могли. Минут через двадцать появился сигнал, и Оксана набрала мужа. Коротко объяснив, что случилось, она услышала в ответ, что он уже выехал с одеялом и рабочими перчатками.
К моменту, когда Андрей подъехал, Наталья уже увезла своих собак домой. Оксана же, вместе с мужем, отправилась обратно в гору за Белкой.
Подъём был долгим и тяжёлым, занял около сорока минут. Оксана, задыхаясь, всё время ускорялась — ей казалось, что каждая минута крадёт у Белки шанс на жизнь.
Добравшись до поляны, они стали осторожно карабкаться по склону, держась за деревья. Белка была уже ближе — видимо, пыталась ползти, собрав остатки сил.
— Белочка, мы здесь! Потерпи, родная… — позвала Оксана.
Собака, услышав знакомый голос, с трудом открыла глаза и приподняла голову. Увидев раны, Оксана едва не потеряла сознание. Она ожидала худшего, но реальность оказалась тяжелее любых страхов. Красный снег вокруг Белки был словно предвестие конца.
Андрей действовал собранно:
— Давай без истерик. Я подниму её, а ты подложи одеяло.
Оксана встрепенулась и стала помогать. Белка не сопротивлялась, не выла, не стонала. Она просто смотрела на людей ясным, тёплым взглядом — словно радовалась, что они пришли.
Собака оказалась тяжелее, чем они предполагали, и спуск занял много времени. Скользкая тропа вынуждала останавливаться, чтобы перевести дыхание и убедиться, что Белка ещё жива. Всё это время Оксана говорила с ней, повторяла, что они рядом, что её не оставили.
Белка оставалась в сознании. Она поднимала голову, вдыхала запахи любимого леса и смотрела вокруг так, будто пыталась запомнить каждую деталь. Вернётся ли она сюда снова?
Добравшись наконец до машины, её уложили на заднее сиденье и поспешили в ветклинику. Через пятнадцать минут Белка уже была на операционном столе.
— Мы не знаем, что произошло, — сбивчиво объясняла Оксана врачу. — Но был слышен выстрел. Прошло уже больше двух часов…
— Нет, это не пулевые ранения, — покачал головой врач, осматривая раны. — Здесь, скорее всего, кабан. Повреждения тяжёлые… Попробуем спасти.
Двери операционной закрылись.
Истину знала только Белка. Ослабевшая от боли, она погружалась в сон под наркозом и вновь оказывалась там, где начинался её день. Она снова бежала по лесу, чувствовала свободу и радость, но в памяти звучал грохот выстрела…
Тогда, на склоне, она ещё успела увидеть, как с горы несётся разъярённый, раненый кабан. Она могла бы отскочить, дать ему пройти мимо, но там, позади, были женщины и их маленькие собаки. И Белка бросилась вперёд, навстречу.
Кабан принял вызов и обрушил весь свой яростный натиск на неё. Собака успела отвлечь зверя, уводя его в сторону, но в миг промедления тяжёлые клыки вонзились в её живот. Секач несколько раз пырнул Белку и отбросил её в сторону, а затем скрылся в лесу.
Она пыталась подняться, но сил уже не было. Боль сковала тело.
И всё же во сне Белка снова бежала по лесу, легко, невесомо, как никогда раньше. Душа её мчалась свободной, пока врачи боролись за её жизнь.
— Белочка, вернись! — шептала Оксана у операционной. — Мы рядом, родная, не сдавайся…
Голос звал. Белка обернулась. Лес манил, искрился снегом, но зов был настойчивым.
— Ну же, девочка… Вернись к нам…
Она сделала выбор. Отвернувшись от сияющего леса, Белка побежала на зов. Её ждут. Её любят.
И вскоре в ветклинике раздались радостные возгласы: Белка открыла глаза.
