Иногда жизнь подбрасывает совсем не то, о чём мечтаешь. Думаешь, встретишь ухоженного красавчика с машиной, а вместо этого судьба вручает тебе… кота в поношенной спортивной сумке. И всё встает с ног на голову.
Катя перебралась в город всего три месяца назад — прямиком из провинциального местечка, где главным событием недели считалось обновление афиши в единственном кинотеатре. Жила она в крохотной съёмной комнатушке площадью максимум восемь метров, с окном во двор, где мусорные баки источали особенно «душевный» аромат по утрам. Зато до колледжа можно было дойти пешком за пятнадцать минут — мелочь, а приятно.
В учебной группе учился Вадим.
А Вадим — это было отдельное шоу. Приезжал на белой «Мазде», припарковывался почти у самого входа, будто колледж принадлежал ему по праву наследства. От него пахло дорогим парфюмом, девчонки просто таяли. Катя тоже таяла, нечего скрывать. Сидела на последней парте и строила в голове картинку: он подходит, чуть улыбается и говорит: «Прокатимся?» А она — такая спокойная, будто привыкла к такому вниманию: «Ну поехали».
Звучит наивно, да?
Но был ещё Андрей. И это уже совсем другая история. Вечно лохматый, в старом свитере, будто из прошлого века. Поджидал Катю у столовой, неизменно вежливый:
— Привет, Кать! Как ты? Может, сходим вместе в библиотеку?
Катя улыбалась, но холодно, отстранённо. Думала: «Ну зачем ты всё время рядом?»
В тот день погода решила устроить испытание — снег валил с таким остервенением, будто небо кто-то встряхивал каждые пять секунд. Был декабрь, пятница, последняя пара закончилась, и Вадим решил организовать «культурный досуг» — позвал всех в кино на какой-то новый боевик. Человек десять сразу согласились. Катя тоже, разумеется, — как иначе, если мечта идёт впереди на белой «Мазде»?
Компания брела через парк. Вадим шёл первым, с видом экскурсовода, и живописал, как он летом «залипал» в Дубае. Катя плелась позади — в промокших дешёвых сапогах, которые уже впитывали снег быстрее, чем она успевала думать о романтике.
И тут Лена — огненно-рыжая первокурсница, та самая, которая всегда со всем соглашалась — внезапно застыла посреди аллеи.
— Эй, гляньте! — крикнула она.
Под лавочкой, в сугробе, валялась потрёпанная синяя спортивная сумка с облезлой надписью «Динамо». И из-под приоткрытой молнии доносилось такое жалобное «мяу», что даже воздух будто замер.
Прохожие специально обходили находку дугой. Женщина с ребёнком прижала малыша к себе, как будто оттуда мог выпрыгнуть динозавр. Мужчина в богатой дублёнке, не останавливаясь, бросил:
— Люди вообще с ума посходили…
А котёнок всё мяукал. Слабо, надрывно, будто звал последнего, кто ещё способен его услышать.
Все сгрудились вокруг сумки. Снег ложился хлопьями прямо на молнию, котёнок скулил всё тише — словно замерзал на глазах.
— Да бросьте вы, — Вадим посмотрел на экран телефона, проверил время. — Сеанс через двадцать минут. Пошли уже, а?
Но никто не тронулся. Даже Лена, вечно безмозглая согласная на всё, теперь стояла с круглёными глазами и не шевелилась.
— Может, хотя бы глянем? — нерешительно сказал какой-то парень.
— Ты рехнулся? — Вадим отступил назад, будто там мина. — Вдруг бешеный или больной. Видели, люди почему обходят? Не просто так!
И правда — прохожие шарахались от сумки, будто это снаряд с неизвестной начинкой. Пожилая пара, проходя мимо, обменялась тяжёлым шёпотом: «Вот до чего народ докатился…» А парень в наушниках, услышав мяуканье, убавил музыку и ускорил шаг, будто боялся, что кот заразен через взгляд.
Катя не могла отвести глаз. Молния чуть разошлась, и оттуда выглядывала крошечная серая мордочка. Огромные янтарно-зелёные глаза смотрели с таким отчаянным доверием, что в груди всё стянулось.
— Кать, ты чего зависла? — Вадим подошёл ближе, но, разумеется, не к сумке — к ней. — Ну пойдём уже. Места же займём нормально.
Он положил ладонь ей на плечо — уверенно, по-хозяински. Раньше бы она растаяла. Раньше — да. Но сейчас между ними стояла сумка. И жизнь, которая требовала выбора.
— Подожди, — Катя сделала шаг вперёд.
— Ты с ума сошла? — Вадим резко дёрнул её за рукав. — Не трогай! Наберёшься заразы — потом на всю группу разнесёшь!
Компанию как будто подменили. Девчонки начали охать: жалко, конечно, но страшно. Парни изображали равнодушие, но ближе не подходили.
— Хватит цирка! — Вадим уже откровенно психовал. — Это город, тут ежедневно кого-то бросают. Котов, собак… людей даже! Вы что, всех спасать собираетесь? Есть службы, которые этим занимаются.
— Какие службы? — Катя спросила тихо.
— Ну… какие-то есть! Приюты, ветеринары… я не обязан всё знать!
— В пятницу вечером? — уточнила она.
И тут оказалось, что Андрей тоже был с ними — просто как всегда настолько незаметно, что Катя его не заметила. Он присел на корточки возле сумки, не касаясь её.
— Маленький совсем, — произнёс он. — Месяца два, ну три максимум.
— И что теперь? — Вадим закатил глаза. — Ты у нас теперь эксперт по кошкам?
— Нет, — Андрей пожал плечами. — Просто у бабушки кошка жила. Я хоть немного понимаю, как они себя ведут.
Вадим только усмехнулся, нервно достал сигарету, затянулся резко — дым смешался с паром дыхания, пахло злостью.
— Лично я здесь торчать не собираюсь. Идёте — идёте. Нет — сами виноваты.
Большинство в компании засомневалось. Первой дрогнула Лена:
— Ну… мы же билеты уже купили…
— Во-оот! — оживился Вадим, будто получил подтверждение своей «правоты». — Они денег стоят, между прочим! Их что, в сугроб выкидывать?
Катя стояла, не отрываясь от серого крошечного комочка, который пытался выбраться наружу. Маленькая лапка, тонкая, с белым «носочком», судорожно хваталась за край молнии. Котёнок мяукал уже почти шёпотом — сил не хватало.
— Короче, я пошёл, — Вадим бросил окурок в снег и резко развернулся. — Кто со мной?
Первым двинулся Серёга — тот самый здоровяк с физкульта. За ним — пара других ребят. Лена тоже метнулась вслед, но на ходу обернулась, виновато посмотрела на Катю:
— Кать… ну правда, что мы можем? Пойдём лучше с нами…
Но Катя не двигалась. Она вдруг почувствовала, как будто стоит на развилке из детской сказки: направо пойдёшь — кино, веселье, компания, красивый парень. Налево — мороз, мокрые сапоги… и котёнок, которого все избегают.
— Катерина! — крикнул Вадим, уже почти у выхода из парка. — Ты идёшь или как?
Она видела его силуэт в свете фонаря: дорогая куртка, уверенная осанка, компания позади, смеющаяся, болтающая. Всё то, к чему она хотела примкнуть.
А рядом — сумка. И Андрей, сидящий на корточках в снегу, словно из другого мира.
— Я догоню, — тихо сказала Катя.
— Ну и ладно! — он махнул рукой и ушёл.
Их голоса постепенно затихали, растворяясь в снежной тишине. А вокруг остались только фонари, падающий снег и всё более слабое «мяу», будто маленькое существо прощалось с надеждой.
Андрей поднялся, отряхнул колени и посмотрел на Катю:
— Поможешь?
Она кивнула. Слова застряли где-то глубоко внутри, будто горло перекрыло узлом.
Андрей осторожно попытался расстегнуть молнию, но та заедала, как у старого чемодана. Котёнок сжался в клубок, дрожал так сильно, что даже сумка тряслась.
— Тихо, малыш… — Андрей говорил спокойным, почти шепчущим голосом. — Сейчас вытащим.
Катя присела рядом. Впервые она смотрела на Андрея так близко: растрёпанные волосы, очки запотели, пальцы немного красные от холода — но он не отдёргивал рук.
Наконец молния поддалась. Внутри оказался крошечный серо-полосатый комочек, с белой грудкой и лапками. Котёнок дрожал, как лист на ветру.
— Замёрз весь, — Андрей снял шарф и аккуратно завернул котёнка. — И худой до ужаса. Давно он тут, похоже.
— Но зачем его бросили? — Катя провела рукой по шарфу, словно погладила самого котёнка. Тот едва слышно замурлыкал — слабенько, но живой.
— Может, подумали, что так шансов больше, — произнёс Андрей. — Оставили вроде бы «на виду». А может… просто избавились. Кто их знает.
И вот они стояли посреди заснеженного парка — двое людей, которых час назад связывала только столовая и учебная группа, а теперь их объединяла живая крошечная ответственность.
Мимо снова шли прохожие. Уже не шарахались — наоборот, смотрели с одобрением. Одна женщина даже остановилась:
— Заберёте? Молодцы… хоть кто-то в этом мире неравнодушный.
И ушла, довольная, будто сама спасла кота.
— Тут недалеко круглосуточный зоомагазин, — сказал Андрей, смущённо переступая с ноги на ногу. — Я могу сбегать, взять корм, молоко. Подержишь его пока?
Катя осторожно приняла свёрток. Через шарф чувствовался частый, испуганный стук крошечного сердца.
— А… а потом? Что с ним будет?
Андрей снял очки, протёр, вздохнул.
— У меня общага… там зверей нельзя. У тебя?
— Хозяйка строгая. Даже друзей не пускает. Коты — тем более.
Они переглянулись. На двоих — ни жилья для котёнка, ни плана. Только снег, шарф и маленькая жизнь в руках.
— Будем думать, — решительно сказал Андрей. — Но оставить его здесь мы точно не можем.
— Мы не можем его оставить, — повторила Катя почти шёпотом. И это было уже не сомнение — это было решение.
Андрей только кивнул — коротко, по-деловому, будто между ними всё уже было ясно без слов, никаких объяснений не требовалось.
— Я мигом в магазин, — сказал он, уже в полоборота. — Ты пока оставайся здесь. Хотя… мороз же. Видишь кофейню напротив? Забегай туда, погрейся.
— А если не впустят? С котом-то?
— Скажи, что сидишь в ожидании друга. Котёнка спрячь под куртку — никто и не заметит.
«Друга…» — слово эхом ударило по голове. Щёки моментально запылали. Какая ерунда, а сердце всё равно среагировало.
Андрей сорвался с места, побежал, цепляясь ботинками за снег, размахивая руками, как мальчишка. Катя смотрела ему вслед и думала, насколько же он странный: ни не расспросил, ни усомнился, хочет ли она в принципе заниматься этим котом. Просто взял и побежал — потому что видел проблему и решил, что её надо решать.
В кафе оказалось тесно, жарко, столы пахли корицей и свежими булочками. Катя юркнула к самому дальнему столику, сняла куртку, и котёнок вылез носом наружу, будто проверяя обстановку.
— Сиди тихо, хитрюга, — прошептала она.
И тот — словно понял — свернулся на груди тёплым клубком и замурлыкал, успокаивая сразу и себя, и её. И внутри у Кати что-то тоже отогрелось.
Телефон пискнул. Ленка: «Ты где? Фильм идёт. Вадим уже рядом, место занято.»
«Конечно, занято» — подумала Катя, легко представляя, как Вадим развалился в кресле, жует попкорн, рассказывает ползала, что режиссёр «вообще не шарит», а Ленка кивает с восхищением.
Новое сообщение: «Ты правда осталась из-за КОТА? Это же тупо.»
«Тупо…» Возможно. Но Катя выглянула в окно — улица тонула в сумерках и снегопаде, всё вокруг словно стало мягким и нереальным, как в стеклянном сувенире, который встряхнули.
И вдруг она увидела его — Андрея, спешащего обратно, с двумя огромными пакетами, едва не спотыкаясь.
— Кать, смотри! — он подлетел к столику, раскладывая покупки. — Я не знал, что брать, взял всё подряд. И молоко для котят, и разные корма — сухие, влажные, на всякий случай. Лоток тоже. А наполнитель какой? Ну я взял универсальный. И миски. Игрушку… ну, чтоб не скучал. Хотел ещё домик, но ценник конский, потом соорудим из коробки.
Катя смотрела на него и не могла понять, что больше цепляет: замёрзшие уши, запотевшие очки или то, что он — не для неё — для какого-то бесхозного существа на снегу — бегал в магазин, на последние деньги.
— Ты что, полмагазина вынес?
— Та не, — смутился он. — Хотел ещё когтеточку, но подумал — успеем.
И тут что-то внутри неё перевернулось — давно забытое, мягкое, тёплое.
— Пойдём ко мне, — неожиданно сказала Катя. — Хозяйка на даче до понедельника, никого не ждёт.
— А дальше?
— Дальше… разберёмся.
Они шли по зимним улицам. Котёнок дремал под курткой, тихо сопел. Андрей тащил пакеты и рассказывал истории про бабушкуну кошку, которая протянула аж двадцать лет.
— Ты представляешь, двадцать! — он говорил с такой светлой гордостью, будто это личное достижение. — Бабушка уверяла, что секрет — в том, что животное чувствует любовь. Любишь — и живёт долго.
Катя слушала и внезапно поймала себя на мысли, что знает про Вадима его машину, одеколон, любимый кинотеатр и последнюю поездку. А про Андрея — только то, что он не раздумывая пошёл спасать кота. И почему-то этого хватало, чтобы захотеть узнать всё остальное.
— А почему ты не пошёл в кино? — спросила она.
— Ну… — он замялся. — Я не фанат боевиков.
— И всё?
— Ну… почти всё.
Он явно соврал — но это было какое-то доброе, неловкое враньё, а не пустая бравада.
Дома котёнок ожил — вышел наружу, деловито обошёл квартиру, сделал вид, что проверяет владения. Катя рассмеялась, Андрей бросился собирать лоток, насыпать наполнитель, открывать банки. Вдвоём они носились по комнате, будто молодые родители, впервые встретившие ребёнка.
Котёнок уплетал еду так, будто боялся, что миску отнимут. Чавкал, разбрасывал крошки, измазал морду. Они сидели рядом на полу и смотрели, как он ест, и почему-то это было самое правильное, самое нужное занятие на свете.
— Надо придумать имя, — сказала Катя.
— Тебе решать, — отозвался Андрей. — Ты его первая увидела.
— Нет, ты покупал корм. Право за тобой.
Он подумал секунду, и котёнок сам подошёл, тёрся об его колено, будто ощущал, что вопрос про него.
— Назовём Граф, — серьёзно произнёс Андрей. — У него же белая манишка, как рубашка, и серый фрак почти. Солидный господин.
Катя захохотала:
— Граф из сугроба?
— Граф Монте-Кристо. Вышел из мешка, как из заточения.
Телефон снова завибрировал. Ленка: «Кино закончилось. Все в баре. Ты идёшь?»
Катя глянула на экран. Потом на Андрея — в старом свитере, с запотевшими очками. На котёнка, который носился по комнате с бантиком.
«Нет. Я дома», — ответила она. И отключила звук.
— Чай будешь? — спросила.
— С удовольствием. И… Кать?
— Что?
— Спасибо. Что осталась.
— Я тоже думала уйти, — призналась она, наливая воду в чайник. — Но вдруг поняла: если уйду, потом всю жизнь буду помнить, что прошла мимо.
— Значит, не зря, — тихо сказал он.
Граф устроился у него на коленях, довольный, тёплый, живой. Чайник загудел. И в этот момент Катя вдруг поняла — вот оно. Не громкое, не роскошное, не киношное счастье. Тихое, настоящее.
Понедельник подъехал незаметно. Рано утром дверь открылась, и хозяйка вошла, как контрольная комиссия.
— Что за зверинец?! — возмутилась она с порога.
В этот момент Граф, разумеется, решил блеснуть ловкостью, прыгнул на тумбочку и с внушительным грохотом свалил вазу. Пустую, по счастливой случайности.
— Я всё объясню, — попыталась Катя.
— В договоре прописано: никаких животных!
Но через час Марья Петровна уже сидела на кухне, гладила котёнка, вздыхала:
— В детстве у меня тоже такой был. Барсик. Двадцать лет прожил…
И наконец сказала:
— Ладно. Две недели дам. Найдёте ему хозяев — и живите спокойно. Не найдёте — будете искать квартиру.
Катя чуть не расплакалась от облегчения.
Андрей вечером объявился с ещё одним пакетом корма:
— Я в общаге поспрашивал. Есть парень, живёт за городом, дом у родителей. Говорит, кота возьмёт, если характер спокойный.
— То есть… у Графа есть шанс?
— Есть. В выходные съездим, познакомимся.
Граф действительно переехал к тому парню. Обзавёлся своим домом, миской, подоконником. Живёт в почёте, как настоящий аристократ. А Катя с Андреем навещают его по субботам.
А в среду они идут в кино — сами, без компании, без Вадима, без чужого мнения. На фильм, который выбрали оба.
И всё — как надо.
