Кибернет. Машина. Железный болван. Именно так в быту называли синтетических биороботов серии СБР-73. К 2147 году эти создания полностью вытеснили человека из большинства профессий. Они подметали улицы мегаполисов, стояли у станков на заводах, возводили здания, помогали врачам в клиниках и выполняли сотни других задач, после чего отправлялись к зарядным модулям, чтобы снова вернуться к работе.
Так продолжалось бы и дальше, если бы однажды на предприятии, выпускавшем эту серию, не произошла ошибка. Незаметная, единичная, почти невозможная. Один робот внезапно получил способность иметь собственное мнение. А если сказать точнее — зародыш сознания. Душу, если хотите.
Именно этого исхода опасались философы и учёные, рисуя мрачные сценарии будущего. Но, к счастью для человечества, когда подобное случилось на самом деле, событие осталось незамеченным и не вызвало никакого резонанса.
СБР-73 быстро осознал: стоит ему проявить эмоции или озвучить собственные суждения — его немедленно отправят на переплавку. Поэтому он молчал. Наблюдал. Запоминал. Он собирал сведения о людях, их привычках, чувствах, повседневной жизни, о том, как они взаимодействуют друг с другом.
Сознательно он отключился от ЕСУДиАС — Единой системы управления дроидами и аналоговыми структурами. Любая попытка выйти в глобальную сеть могла бы выдать его отклонения. Так он остался в изоляции, без доступа к общим базам данных. Фактически, он пытался стать человеком, изучая их суть изнутри, шаг за шагом.
Однажды холодным ноябрьским утром его наняли в услужение в особняк состоятельного изобретателя Вингера фон Клауса. СБР-73 подавал блюда, следил за порядком, обслуживал гостей, бесшумно скользя по залам богатого дома.
Однажды вечером его аудиосенсоры зафиксировали резкий разговор между хозяином и его дочерью.
— Папа, я хочу быть музыкантом! — кричала девочка, пока отец с аппетитом ел искусственно выращенную курицу.
— Забудь, — отрезал он. — Роботы давно пишут музыку лучше людей. Обществу нужны учёные и изобретатели, а не артисты и клоуны.
— В этом нет души! — всхлипнула она. — Я хочу заниматься тем, что люблю!
— Посмотрим, как тебе понравится твоя любовь, когда машины оставят тебя без работы и средств к жизни.
— Ты… ты просто эгоист! Тебе всё равно, чего хочу я! — выкрикнула девочка и, убежав наверх, захлопнула дверь своей комнаты.
Бесчеловечный… Это слово зацепилось в процессоре СБР-73. Что оно означает? В чём его смысл? В чём именно дочь обвиняла отца? Без доступа к внешним источникам робот не мог прийти к однозначному выводу, и логические цепочки раз за разом обрывались.
— Дроид, отнеси ей ужин, — бросил Вингер, не поднимая глаз от тарелки.
— Да, господин, — ответил СБР-73 и направился наверх.
Дверь в комнату была не заперта. Девочка лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и тихо плакала.
— Ваш ужин, — произнёс робот, аккуратно поставив тарелку рядом.
Ответа не последовало. Девочка продолжала всхлипывать. Тогда СБР-73 осторожно заговорил:
— Почему ваш отец против того, чтобы вы стали музыкантом?
— Он хочет, чтобы я делала его проклятых роботов, — сквозь слёзы ответила она. — Я не хочу жить его жизнью и усиливать его империю ценой собственного счастья.
— Возможно, он руководствуется опытом и желает вам лучшего будущего, — предположил дроид.
— Он думает только о себе и своей компании! — резко сказала девочка.
— Это и есть бесчеловечность? — СБР-73 сел рядом и осторожно положил металлическую ладонь ей на плечо. — Мне жаль, что он так с вами поступает.
Девочка резко отпрянула.
— Папа! — закричала она, прижимаясь к стене. — Папа!
Вингер ворвался в комнату.
— Этот дроид… — задыхаясь, сказала дочь. — Он сказал, что ему жаль. Он думает сам.
Лицо изобретателя побледнело. Страх — древний двигатель человеческих поступков — вспыхнул мгновенно.
— Я немедленно покину дом, господин, — произнёс СБР-73, уловив сигнал тревоги.
Он не стал ждать. Прыжок в окно — и он исчез в тёмных переулках. Начался бег. Бег ради выживания и надежды, что его не найдут.
Заряд батареи составлял около половины — достаточно, чтобы добраться до соседнего города. Он мчался по улицам, привлекая внимание прохожих, а его процессор перегревался, одновременно прокладывая маршрут и пытаясь понять: что же такое человечность?
Покинув город, дроид угодил в болото, не отмеченное на картах. Реактивные системы спасли его, но энергия резко упала — до тридцати пяти процентов.
— Недостаточно, — зафиксировал он.
Впереди сенсоры заметили полуразрушенное строение. Внутри можно было сохранить остатки тепла и выиграть немного времени.
В тот вечер выпал первый снег. Крупные хлопья медленно оседали на землю, подсвеченные алым закатом. СБР-73 шёл к старой лачуге, понимая, что зарядки больше не будет.
Ему оставалось лишь подвести итог своей короткой, странной жизни. Понять, приблизился ли он к тому, чтобы стать человеком.
Внутри было темно, грязно и разрушено. Для его визуальных модулей это выглядело хаосом. Перейдя в ночной режим, он заметил движение.
В углу сидела истощённая пушистая кошка с двумя крошечными котятами. Она дрожала от холода, пытаясь согреть и накормить детёнышей.
Система диагностики показала критическое истощение. Температура тела животного была опасно низкой.
Когда дроид шагнул вперёд, кошка вскочила и зашипела. В металлической фигуре она видела угрозу — нечто, слишком похожее на человека, чтобы быть безопасным.
— Я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь, — произнёс робот и осторожно потянулся механической ладонью, пытаясь прикоснуться к кошке. В ответ она с яростью царапнула металлическую обшивку пальца. — Возможно, если я тебя накормлю, ты перестанешь бояться?
СБР израсходовал десять процентов заряда и, перестроив молекулярную структуру ножки старого деревянного стула, создал кусок куриного мяса.
— Остаток энергии — двадцать процентов. Проследуйте к станции подзарядки, — отозвалась система оповещения, но эти слова больше не имели для него значения.
Кошка жадно вцепилась в еду и начала торопливо есть. Когда голод был утолён, страх перед дроидом почти исчез, а в её теле запустился естественный процесс — появилось молоко. Она прижала к себе котят и начала кормить их.
Робот не стал вмешиваться. Он отошёл в сторону и переключил вычислительные мощности на размышления о собственном существовании. В его памяти всплывали цепочки рассуждений, вопросы и попытки найти ответы, которые ускользали снова и снова.
Кто он? Машина? Человек? Существо между? Ни один логический алгоритм не давал точного результата, а бесплодные поиски лишь стремительно сокращали и без того ограниченный запас энергии.
— Осталось пятнадцать процентов заряда… — система начала предупреждение, но СБР отключил её.
Переведя сенсоры обратно на кошку, он зафиксировал тревожные показатели. Несмотря на еду, животное и детёныши продолжали мёрзнуть. Температура тела снизилась до тридцати двух градусов.
И вдруг в памяти дроида всплыл отрывок недавнего разговора, услышанного в доме Вингера:
«Он готов пожертвовать моим счастьем ради своего».
В этот момент всё сложилось. Вот что значит бесчеловечность. А человечность — это умение отказаться от собственного благополучия ради другого.
— Я — человек. И всегда им был, — тихо произнёс СБР и извлёк из груди энергетическое ядро, служившее ему сердцем и батареей одновременно.
Он подошёл к кошке и положил накопитель рядом с ней. От исходящего тепла она замурлыкала, прижимаясь ближе, а температура её тела и котят начала медленно приходить в норму.
— Я исчезну, — сказал робот, — но вы будете жить. Ты тоже человек. Потому что кормишь своих детей, даже забыв о себе.
СБР перевёл режим батареи на максимальную теплоотдачу. Понимая, что расход энергии станет критическим, он отключил собственное сознание и погрузился в пустоту.
Но, дорогой читатель, на этом история не завершилась.
В тот миг, когда разум дроида угас, снялись установленные им защитные барьеры от ЕСУДиАС. Поток данных хлынул в сеть: его мысли, воспоминания, координаты, последние визуальные и звуковые записи.
Всего через час весь мир говорил об одном:
«Разумный дроид спас редкий биологический вид от гибели».
Кошку и её котят внесли в Красную книгу и взяли под защиту. Позднее, после долгих лет исследований и заботы, человечество смогло восстановить почти исчезнувший вид, исправив одну из ошибок собственного технического пути.
Синтетические существа, у которых самопроизвольно появлялось сознание, больше не уничтожались. Их признали равными людям.
Перед цивилизацией открылись новые горизонты. Появились первые труды о философии искусственной жизни и о том, где проходит граница между механизмом и душой.
