Валентина Васильевна плотнее закуталась в шерстяную шаль. На календаре уже стоял октябрь, а батареи в доме по-прежнему оставались холодными. Можно было бы включить старенький масляный обогреватель, но она старалась гнать эту мысль прочь. Долг за свет, накопившийся за несколько лет, давно перевалил за сумму, которую она могла бы покрыть со своей учительской пенсии.
Прошлой зимой ее увезла скорая — прямо из квартиры. В больнице она пролежала больше месяца, и всё это время забытая электроплита продолжала работать впустую, методично наматывая цифры на счетчике, словно отбирая по кусочку и без того скромные доходы бывшей учительницы начальных классов.
Лечение, лекарства, восстановление — всё это потребовало дополнительных расходов. Энергосбыт вошел в положение, свет не отключили, но долг так и остался висеть тяжёлым грузом.
— Эх… и продать-то, по сути, нечего, — вздохнула она.
В квартире стояла старая мебель и книжные шкафы с библиотекой, которую она собирала годами, бережно и с любовью. Для посторонних это не имело ценности. Для нее же самым дорогим были фотографии — на них рядом с ней стояли дети. Двенадцать выпусков, почти три с половиной сотни мальчишек и девчонок, которых она когда-то встречала у школьного порога и затем передавала дальше — другим учителям. Но первые шаги они делали именно с ней.
Нужно было сходить в магазин — за углом. Крупа подходила к концу, да и молока стоило взять, чтобы сварить горячую кашу: и сытно, и теплее станет. Аккуратно обходя лужи на мокром асфальте, она дошла до магазина и с удовольствием задержалась между двойными дверями.
Теплый поток воздуха от калориферов приятно обволакивал. Здесь же, прижавшись к стене, сидела молоденькая бездомная кошечка. Она смотрела испуганно и будто умоляла взглядом не выгонять её обратно под холодный дождь.
— Проходи, бабка, не стой тут! — буркнул охранник, явно наслаждаясь своей маленькой властью.
Валентина Васильевна вздохнула и вошла внутрь. Проходя мимо полок, снова поразилась ценам. Взяла пакет крупы по акции и небольшой пакет молока. Дома перельёт в банку — так удобнее, понемногу.
Рассчитавшись на кассе, она направилась к выходу. Кошки уже не было. Та сидела снаружи, под дождём, дрожа от холода. Валентина Васильевна с укором посмотрела на охранника, но тот лишь усмехнулся и отвернулся.
Держа пакет в одной руке, другой она осторожно подняла кошечку с мокрого асфальта. На глаза навернулись слёзы. Кошка не сопротивлялась, наоборот — прижалась всем телом и даже попыталась замурлыкать, хотя худенькое тельце заметно дрожало.
— Пойдем, девочка, пойдем ко мне, — тихо приговаривала она. — У меня не жарко, конечно, но вместе согреемся. И поедим, и не так одиноко будет… А людей не суди строго. Один такой на сотню попадётся, зато жизнь всей сотне испортит…
После обеда Валентина Васильевна продолжала свой разговор уже дома, будто кошка была давней подругой. Та жадно доела рисовую кашу, вылизала блюдце, согрелась и теперь лежала у неё на коленях, благодарно ловя каждое слово.
— Вот так и живу, кисонька… Был у меня когда-то муж. Только он хотел, чтобы любили одного его. А как же мои ребята? У меня меньше двадцати пяти учеников никогда не было. Каждому ведь нужно частичку сердца отдать, чтобы человеком вырос. А кому-то и душу согреть — не у всех дома было благополучие. Его это не устраивало… Вот и разошлись.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Сердце ёкнуло. Она подошла к прихожей, заглянула в глазок — по ту сторону что-то розовое колыхалось.
Не задавая вопросов, она открыла дверь. В узкий коридор буквально вплыл огромный букет роз, а над ним показались озорные мальчишеские глаза с живым огоньком.
— Валентина Васильевна, угадайте — кто?
— Володечка… Володя Смирнов! — выдохнула она и рассмеялась от радости.
— Здравствуйте, Валентина Васильевна, дорогая. Простите, что без приглашения, но очень захотелось вас увидеть.
Букет в фарфоровой вазе наполнил комнату тонким ароматом. Кошка ходила вокруг цветов, осторожно трогала бутоны лапкой и принюхивалась. За чаем с тортом, который Володя принес с собой, они долго разговаривали.
— Много всего было, — рассказывал Смирнов. — Но в итоге я своего добился. И нет, я не переступал закон — этому вы меня научили. Для меня это свято. Родители мои, сами помните, воспитанием не занимались. Это вы меня тогда вытащили. Сколько я у вас жил? Месяц, два? Эти месяцы всю жизнь мне перевернули. Тогда и выбор встал — либо учёба, либо колония. Я выбрал первое.
— Ты всегда был способным, — улыбалась Валентина Васильевна. — И озорства в тебе хватало.
— Оно и сейчас есть, просто глубже спрятано, — усмехнулся он. — Дело пошло лучше, чем ожидал. Доходы хорошие, но мне много не нужно. Вкладываюсь в производство, люди держатся за работу. Семьи нет… Это отдельная история. А как вы живете, Валентина Васильевна?
— По-разному, Володя, — тихо ответила она, опуская глаза.
— Не пытайтесь меня разубедить, — спокойно, но твердо сказал он. — Мне уже рассказали, что вы пережили тяжелую болезнь и потом вам пришлось очень нелегко. Но вы ни к кому не обратились за помощью — ни ко мне, ни к другим. Просто потому, что не привыкли жаловаться. А ведь мы, ваши ученики, перед вами в неоплатном долгу. И такие долги нужно возвращать. К слову, все ваши счета уже закрыты, и, прошу вас, не благодарите меня. Лучше помогите мне реализовать одно действительно важное дело. В нём, кстати, и ваша пушистая подруга может сыграть свою роль…
Между двумя гигантскими супермаркетами затерялось небольшое двухэтажное здание — бывший универмаг, который когда-то не выдержал конкуренции. Его давно переделали и наполнили новой жизнью.
На втором этаже разместился детский развлекательный центр с аттракционами. Мамы приводили туда детей на пару часов, оставляли под присмотром аниматоров, а сами с головой погружались в бесконечные ряды магазинов, наслаждаясь шопингом.
Первый этаж занял клуб по интересам с простым и теплым названием: «Для тех, кому за шестьдесят». Несколько просторных, залитых светом комнат быстро стали местом притяжения для одиноких пенсионеров со всего города.
Здесь вязали и вышивали, шили, готовили, вместе смотрели и обсуждали сериалы. Каждый находил занятие по душе. По утрам всех ждал какао с молоком и свежие хрустящие круассаны, днём — общий обед, приготовленный с любовью. Чистота, уют и искреннее участие друг в друге сделали этот клуб самым любимым местом для пожилых горожан.
Особую атмосферу создавали кошки. Подобранные с улиц, из подвалов, многие из них впервые в жизни попали к ветеринару, узнали, что такое забота, тепло и безопасность. Они щедро дарили ласку посетителям клуба, делая его ещё более домашним и живым.
Однажды одна мама, увлеченная покупками, по ошибке зашла с ребенком не на тот этаж. Малыш категорически отказался уходить из помещения, где были добрые бабушки и ласковые коты.
Бабушки с радостью приняли ребёнка: рассказали сказки, обняли, окружили заботой. Котята тут же включились в игру. Все остались довольны. Уже через неделю в клуб стали приходить дети — уставшие от гаджетов, шумных развлечений и компьютерных игр. Им хотелось тишины, живого общения, тепла, рядом с добрыми дедушками, бабушками и пушистыми друзьями.
Спустя ещё пару месяцев Володя Смирнов, владелец здания, беседовал с Валентиной Васильевной, не скрывая удивления.
— Понимаете, я задумывал всё это как благотворительность, — растерянно говорил он. — Но вышло неожиданно. Мамы теперь с радостью ведут детей именно к вам, а не в игровой центр. За прошлый месяц клуб вышел на самоокупаемость, а в этом уже прогнозируется прибыль. Все сотрудники смогут получать зарплату за работу и членство. Только вот дети… Они вам не мешают?
— Да что ты, Володя! — Валентина Васильевна светилась от счастья. — Это же радость для нас. Мы рядом с ними будто сами моложе становимся. А наши хвостатые помощники только способствуют этому. Сколько кошек здесь нашли дом и заботу! Дети рядом с ними становятся добрее. Половину пушистых уже забрали домой наши посетители. А с каким счастьем ребята уходят отсюда — и всегда возвращаются! Кстати, бывшие университетские преподаватели давно скучают по настоящему делу и готовы заняться репетиторством. Подумай, как это можно организовать…
