Проспала! По дороге из ванной к входной двери, успев только мазнуть губы помадой, мельком взглянуть в зеркало и в панике натянуть плащ с ботинками, Лиля уже через три минуты после пробуждения неслась вниз в лифте.
Выйдя на улицу, она сразу поняла: моросит мелкий сентябрьский дождь. Но возвращаться за зонтом было некогда — предательский будильник сегодня подвёл.
Лиля мчалась к остановке сломя голову. Ещё бы — опоздать на работу! С её начальником это приравнивалось почти к прогулу и могло закончиться увольнением.
Прокручивая в голове самые мрачные варианты, она мысленно попрощалась и с любимыми клиентами, и с премией, и с дополнительным выходным, который остался у неё после отпуска.
Навстречу бежали такие же торопыги — каждый в своих мыслях, никто не смотрит по сторонам. Всё вокруг казалось серым, скучным и каким-то безнадёжным. А дождь лишь добавлял уныния этому утру, которое не заладилось с первой минуты.
До остановки оставалось метров двести, не больше. И вдруг Лиля резко притормозила и оглянулась. У облупленной лавочки сидел крошечный мокрый котёнок. Он то поджимал одну лапку, то другую, пытался мяукать, но выходило лишь беззвучно приоткрывать рот.
На секунду она зависла: бежать дальше или всё-таки помочь этому комочку, который явно попал в беду. Опоздание уже было неизбежным, а раз уж всё равно придётся слушать гневную тираду директора, значит… котёнка надо спасать.
Подойдя ближе, Лиля увидела, что задняя лапка малыша выгнута как-то неправильно, неестественно.
— Боже мой… Да кто ж тебя так!..
Последние сомнения исчезли. Котёнок вымок и продрог так, что дрожал, как последний сентябрьский лист, чудом удержавшийся на ветке под порывами ветра.
Она аккуратно укутала его в белый шарф, сунула за пазуху и помчалась к остановке ещё быстрее. Решила так: сначала добраться до работы, а там разберётся. Оставить его на улице она просто не могла.
Попытка проскользнуть к своему столу незамеченной провалилась с треском. Почти финиш: пройти ещё один поворот длинного коридора — и вот кабинет №12. Лиля уже облегчённо выдохнула, но удача снова отвернулась: прямо за поворотом она столкнулась с начальником.
— Пермякова! Целый час! Вы где шатаетесь? Кто за вас работу делать будет? Вы страх потеряли?!
И дальше посыпалась целая очередь вопросов — тех самых, которые должны вызвать у робкого человека непобедимое чувство вины и окончательно придавить к полу. Лиля стояла мокрая, слипшаяся от дождя, и не могла выговорить ни слова. Слёзы подступали, изнутри душила обида.
— Вот… — выдавила она наконец и расстегнула верхнюю пуговицу плаща.
Из-под ткани выглянула несчастная маленькая мордашка. Котёнок уже чуть обсох и согрелся — и тут же жалобно пискнул, как будто подтвердил её слова.
— У него лапка… перебита… Я не могла его оставить… Там дождь… он один…
Слова путались, слёзы хлынули, руки дрожали. Она уже почти мысленно писала заявление «по собственному» и сделала шаг, чтобы пройти к кабинету, собрать вещи… но тёплая сильная мужская рука удержала её.
Начальник другой рукой достал телефон, набрал какой-то номер. Потом быстро написал адрес на листке и строго велел ехать туда без промедления — спасать лапу маленькому пушистому пациенту.
Лиля не понимала, что происходит: минуту назад — гроза и казнь, сейчас — помощь и неожиданная забота. Она взяла листок, сунула красными от холода руками в карман плаща и поспешила к выходу.
— Да, и можете сюда не возвращаться.
У неё сердце ухнуло куда-то вниз, тоска липкими слоями поползла по телу: ну вот, закончилась её работа. Но начальник договорил:
— Сегодня у вас выходной. И завтра тоже. И ещё… объявляю вам благодарность. И премию выпишу… за любовь к братьям нашим меньшим.
Начальника звали Вячеслав Георгиевич. Он был старше Лили совсем немного, но всегда казался суровым, закрытым человеком. Пересекались они редко — только по делу. По офису, правда, давно ходили разговоры о его жёсткости: мол, с сотрудниками он не церемонится.
В ветеринарной клинике врач быстро разобрался с лапкой котёнка. Перелома не было — просто сильный вывих и растяжение. Пока он вправлял сустав и накладывал тугую повязку, Лиля рассказала, как нашла малыша у лавочки, как её отчитали… и как внезапно помог начальник.
Доктор рассмеялся:
— Так это ж Славик… Мы с ним с детства знакомы. Он ещё пацаном бездомных животных спасал — щенков из ледяной воды вытаскивал, котёнка у долговязых подростков отбивал… А когда начал зарабатывать — часть денег всегда отдавал приютам. Представляете, даже первую стипендию целиком перечислил в фонд спасения бесхвостого пса.
Потом врач помолчал и добавил уже тише: с людьми у Вячеслава не всегда ладилось. В молодости он потерял семью — и будто закрылся. Снаружи стал жёстким, колючим, как броня.
Эта история почему-то застряла у Лили в сердце. Весь день из головы не уходил Вячеслав: не злой, а просто одинокий… И вдруг так захотелось его по-человечески пожалеть, поддержать.
Вечером, пока котёнок отходил от пережитого и сладко спал на её кровати, Лиля обустраивала ему уголок. Малыш натерпелся за этот день — а может, и раньше, кто знает, сколько он скитался один. Во сне котёнок вздрагивал, тихонько попискивал — словно снова видел дождь и холод.
Теперь одиночество Лили и её спасённого друга закончилось. Она будет заботиться о нём, согревать, лечить, любить — столько, сколько хватит сердца.
Улыбаясь этим мыслям, она сделала мягкую лежанку и решила:
Барсик. Да, именно так — Барсик.
И тут зазвонил телефон. Номер был рабочий. Вячеслав.
— Как поживает наш пациент?
Щёки у Лили вспыхнули, и она с неожиданным воодушевлением рассказала, как Барсик перенёс приём, что сказал врач, как он уже поспал и начал мурлыкать. Потом долго благодарила начальника — искренне, сбивчиво, от души.
А Вячеслав вдруг сказал просто:
— Давайте поужинаем. Заодно расскажете всё без спешки.
И так вышло, что они проговорили почти всю ночь. Вячеслав, казавшийся раньше чужим и холодным, оказался понятным, живым и удивительно тёплым. Рядом с ними сидел котёнок с перебинтованной лапкой — и получал столько ласки, сколько могут дать два человека, у которых души неожиданно оказались родными.
А совсем скоро они уже вместе помогали тем, кого жизнь занесла в беду, — и растили своего Барсика, который, похоже, тоже стал для них чем-то большим, чем просто найденыш.
