Открытие пришло к ней совершенно случайно. Жанну пригласили на годовщину свадьбы их общих друзей. У ресторана, когда она выходила из машины, пакет с подарком зацепил капронку, и на чулке тотчас же пошла предательская стрелка. Благо, у неё в сумочке всегда лежала запасная пара — привычка, выработанная годами. Туалет оказался занят, и, не желая терять времени, Жанна юркнула в небольшую нишу за тяжёлой бархатной портьерой, чтобы быстро сменить чулки.
Именно там она услышала голос, до боли знакомый: «Не знаю, когда получится снова увидеться, котик…» — шептал её муж Максим. «Я тоже постоянно о тебе думаю. Моя любимая…» — продолжал он тем тоном, каким раньше говорил только с ней.
Сердце заколотилось. Губы задрожали, и чтобы не разрыдаться на месте, она прикусила нижнюю губу. А он всё говорил: «Люблю. Целую. До скорой встречи». В тот момент Жанна отдёрнула портьеру и вышла к нему, как будто выскочила из ловушки.
— Это кого ты там «нежно целуешь», интересно?! — её голос звенел от сдерживаемого гнева.
Максим не стал юлить или оправдываться, наоборот — пошёл в нападение:
— Вот уж не думал, что ты на такое способна! — буркнул он, сунув телефон в карман.
— Что?! Я?! — Жанна опешила. — На что именно?
— Подслушивать, следить! — обвинил он.
— Да я чулки зашла поменять! А ты… ты с кем это был? Сколько ты мне лгал? Хотя нет, уже неважно. Развод, Максим.
— Ты всё не так поняла! — крикнул он ей вслед.
Жанна, забыв про порванный чулок, бросилась в дамскую комнату. У зеркала она ополоснула лицо холодной водой, пытаясь прийти в себя. Её стошнило. Не в силах ничего объяснять, она вернулась к компании, с трудом извинилась и попросила вызвать ей такси. Максим вертелся рядом, пытался показать, что обеспокоен её состоянием, хотел поехать вместе. Но, садясь в машину, она прошептала: «Оставь меня одну». Он не настаивал. Видимо, у него были свои планы. А у неё — собрать его вещи.
С тех пор она не пускала его домой. Он поджидал её у офиса, приходил к ней на работу с цветами, пытался загладить вину. Она не принимала ничего.
— Завтра меня не будет. Послезавтра тоже. Забери, что осталось, — сказала она в очередной раз, когда он снова появился.
— А ты куда?
— Тебя это больше не касается.
Когда он узнал, что она сделала аборт, растерялся и молчал. Потом, наконец, выдавил:
— Жанна… как ты могла?
— Я теперь свободная женщина. Не могу позволить себе сидеть дома и быть привязанной к ребёнку. Мне нужно зарабатывать на жизнь.
— Но у нас никогда не было проблем с деньгами! — попытался возразить он.
— С финансами — нет. С тобой — да. Мне нужен был не банкомат, а муж, которому не нужно смотреть налево!
После этих слов он захлопнул дверь. Это был конец. Жанна пообещала себе, что он ещё пожалеет. Она добьётся всего. И когда-нибудь он будет кусать локти. Она станет успешной, красивой, независимой. Та, что завтракает в Париже, а шопится в Милане.
Дорога была долгая и трудная, разбитая на десятки ступеней. Почти полностью сменился круг общения. Теперь рядом с ней были только партнёры, персональные наставники, коучи, тренеры, косметологи и массажисты. Она поднялась, открыла своё дело, выглядела безупречно, мужчины выстраивались в очередь. А бывший наверняка жалел. Очень.
Сейчас ей казалось, что все подруги завидуют. А тем казалось, что она просто возомнила о себе. После консультации с психологом Жанна решила, что ей не нужны «токсичные связи». Она стёрла из телефона всех, даже тех, кто был рядом в самый тяжёлый момент. Одного она не учла — теперь некому было рассказывать Максиму, какая она стала.
Иногда, выгуливая своего чихуахуа, она специально проходила мимо мест, где раньше жила. Хотелось, чтобы кто-то из старых знакомых увидел, как она изменилась. Её образ был выверен до мелочей: стиль, макияж, походка, рядом охранник — на всякий случай. В этом районе опасно. Да и публика сомнительная.
Но никто из знакомых ей не попадался. После одной из таких прогулок она вернулась в пустую, роскошную квартиру, открыла вино и села одна. Когда бутылка почти опустела, ей вдруг захотелось позвонить Максиму. Она знала, что он женился, у него дети. Но какая теперь разница?
Было около полуночи. Долгое время никто не поднимал трубку. Наконец, в трубке раздался сонный женский голос:
— Алло?
— Добрый вечер. Можно поговорить с Максимом Игоревичем? У меня к нему срочное дело, — произнесла Жанна холодно, будто читала текст с листа. И, глядя в зеркало, даже высунула язык.
Пауза затянулась. Женщина на том конце телефона тяжело выдохнула и тихо произнесла:
— Максим Игоревич умер.
Хрустальный бокал выскользнул из руки и с грохотом разбился об пол. Мир, который она так старательно строила всё это время, рухнул. Всё это — бизнес, поездки, успех — вдруг показались бутафорией. Она медленно опустила трубку, сползла по стене, забыв, что внизу валяются осколки. Чихуахуа, испугавшись, спрятался под кресло. Он никогда не видел свою хозяйку в таком состоянии. «Зачем всё это, Жанна?..» — шептала она, уставившись в одну точку.
Очнулась она в больнице. Белый потолок, тишина. В голове стучала мысль: «Максима больше нет… А я жива». На соседней койке лежала женщина с ледяной грелкой на животе, глаза полузакрыты, губы шевелились от боли.
— Сирота я, сирота… — напевая фальшиво, в палату зашла пышнотелая санитарка с ведром и шваброй.
— Простите, — обратилась к ней Жанна. — А почему я здесь?
— Да уж, добрый день, — буркнула та, — нагуляют, а потом «где я». Значит, вам нельзя завтракать, сегодня вас повезут в операционную. Перед вами две. Вот, Щербакова уже готова, — она поправила грелку соседке, та отвернулась к стене, всхлипывая.
Жанна резко села, как будто её обожгло.
— Где моя одежда?
— Вернут. К вечеру, если всё пойдёт нормально, выпишемся, — хмыкнула санитарка.
— Я не останусь! Мне нужно уйти! Сейчас!
Спустя полчаса она уже стояла на улице. В лицо бил лёгкий ветер, солнце пробивалось сквозь облака. Город жил, как ни в чём не бывало. Но в её душе что-то изменилось. Стало неожиданно легко, словно невидимый ангел прошептал что-то доброе…
А может, и правда пришёл Ангел?
Дай Бог, чтобы у каждой женщины, готовой прервать жизнь своего ребёнка ради обиды, карьеры или страха, оказался рядом такой Ангел. Вовремя.
