Мария вспоминала свою беременность не по медицинским справкам, а по аромату миндального масла, которым каждый вечер натирала живот, и по тихим разговорам с мужем Андреем, когда он, прижав ладонь к округлившемуся животу, смеялся: «Слышишь, как толкается? Настоящий футболист растёт!». Ожидание малыша казалось ей сказочным сном — ни токсикоза, ни отеков, только ощущение растущего внутри счастья, к которому она уже испытывала безграничную любовь.
Долгожданная дочка должна была появиться совсем скоро. Два года безуспешных попыток стать родителями почти сломили их. Свекровь, Нина Ивановна, не упускала случая упрекнуть Марию.
— Кто знает, чем ты занималась до моего сына. Может, и лечилась по-женски, и на аборты бегала. Вот и не получается у тебя ничего. А возраст уже, между прочим! В наше время ты бы в старородящие пошла.
Мария не вступала в споры. Зачем раскачивать лодку? Андрей в эти моменты молчал, опуская глаза.
В семье его матери всё должно было быть как под линеечку — от идеально начищенного пола до безупречных отношений. Ещё тогда, когда Андрей сообщил о предстоящей свадьбе, Нина Ивановна скептически отозвалась:
— Андрюша, куда ты торопишься? Умна ли она? Красива? И богатства у неё нет — понятно же, что к тебе липнет.
— Мам, ты преувеличиваешь. У меня-то что — старая машина да квартира, и та на тебя записана. А Маша добрая, весёлая, и мне с ней хорошо. Это главное.
Когда Мария забеременела, и Андрей с восторгом поделился этой новостью, мать лишь пожала плечами:
— Посмотрим ещё, твой ли это ребёнок. Хоть бы мальчика родила, чтобы похож был на тебя — умного, красивого.
Но родилась девочка.
— Назовите её в мою честь — Ниночкой, хоть на старости порадуюсь.
Нина Ивановна жила одна — муж давно умер. Квартира Андрея числилась на неё — «на всякий случай», чтобы «при разводе ничего не оттяпали».
Роды начались рано утром. Боль была как удары ножом. Мария помнила, как акушерка кричала: «Давай, тужься, Маша!». А потом — темнота. Очнулась в палате, под тусклой лампой. Рядом стоял врач с холодным взглядом:
— Поздравляю, у вас девочка. Но есть проблемы. Сложные роды. Повреждение двигательного аппарата. Вероятно, не будет ходить. Мы советуем оформить отказ. Вам ещё рожать — здорового ребёнка.
Он молча положил бумаги и ручку. Мария ничего не видела сквозь пелену слёз. «Инвалидность? Отказ?» — эти слова звучали, как гром. Она дрожащими руками набрала номер Андрея.
— Ну, и что? — спросил он хмуро.
— Дочка… Но врач сказал, она, может, не будет ходить. — её голос сорвался.
Пауза. Затем холод:
— Что? Инвaлuдка? Нет уж. Мне такая жизнь не нужна. Если не откажешься — развод. Мне не нужен ребёнок-oбyза. Пиши отказ.
Маша прижала малышку к груди. Крохотная Лиза сопела, сжимая её халатик. В ту же ночь пришло сообщение от свекрови: «Сначала нормальных детей научись рожать. И не вздумай к нам с этим явиться».
Забирать Марию с дочкой приехал её отец. На стареньких «Жигулях».
— Не дрейфь, Машка. Всё выдержим. Медицина нынче шагнула далеко. Мать поможет, я подработку найду. А Лизка у нас красавица! Всё будет хорошо. Мы не слабаки!
Дома мать всё подготовила — комнату, пелёнки, коляску. А про бывшего зятя сказала коротко:
— Алименты пусть платит, по закону. А ты — забудь его.
Мария держала на руках ребёнка — самое дорогое в её жизни. Андрей не появился ни разу. Только сообщил, что оформил развод и курьер доставит её вещи и всё, что было куплено заранее для малыша.
Прошёл год. Лиза, цепляясь за диван, сделала первый шаг. Мария снимала это на телефон, плача от счастья. Смех ребёнка звенел, как колокольчик.
— Ма-ма! — малыш упал в её объятия.
Врач ошибся. Массажи, лечение, любовь — всё это помогло. Девочка пошла. Мария справилась. Родители стали настоящей опорой. От Андрея приходили лишь алименты. Он не звонил, не спрашивал, как у них дела.
Однажды, играя с Лизой, Мария услышала звонок в дверь. На пороге — Нина Ивановна.
— Вы? — Мария была удивлена.
— Андрей попал в аварию. Он жив, но… ноги не двигаются. Инвалид. Ты должна быть с ним! Он же твой муж!
Увидев Лизу, свекровь ахнула:
— Она ходит? Но ты же сказала — инвалидка! Почему не рассказала нам? Мы тоже имеем право знать!
— Она здорова. И ходит. И счастлива. А вы — вы же сами отказались от нас.
— Алименты берёшь, значит — не совсем отказалась! Андрей — её отец. И ты обязана ухаживать за ним! Я старая, больная, не могу. А вы семья, вы должны быть вместе!
— Семья? — Мария поднялась. — Вы назвали мою дочь уродом. Андрей велел мне отказаться от неё. Он развёлся. Мы ему теперь никто. И вам тоже. Уходите.
— Мы приняли тебя когда-то! А ты теперь вот как с нами… Квартиру продавать придётся, сиделку нанимать! Хоть от алиментов откажись!
Нина Ивановна развернулась и гордо вышла.
Мария тряслась от злости. Лиза, ухватившись за её ногу, радостно улыбалась.
— Пойдём, родная. У нас впереди ещё много шагов. И я знаю: мы со всем справимся.
И Мария осознала — их история не о предательстве, а о победе. Победе любви над страхом, света над тьмой. Из обломков разрушенных мечт она построила свой мир — светлый, тёплый, где для неверящих в чудеса просто нет места.
