В отделение реанимации поступили две женщины в тяжёлом состоянии. Одна из них — сорокапятилетняя Светлана Петровна Игнатьева, другая — Ирина Аркадьевна Светличная, которой было тридцать пять. Обе с диагнозом ковид. К счастью, лечение дало быстрый результат, и вскоре их состояние стабилизировалось. Когда силы немного вернулись, пациентки начали близко общаться.
— Ирочка, я была уверена, что это конец… — с вздохом поделилась Светлана Петровна. — Ты не представляешь — вся моя жизнь, как на киноплёнке, пронеслась перед глазами. Некоторые моменты показались особенно значимыми. Хочешь, расскажу тебе о них?
— С удовольствием послушаю, — с интересом откликнулась Ирина Аркадьевна.
— Впервые я влюбилась, когда мне исполнилось семнадцать. Все твердят, что первая любовь — самая сильная. Но то, что со мной произошло в двадцать, не сравнимо ни с чем! Это была не просто страсть — это было наваждение, абсолютная, поглощающая любовь. И взаимная! Он любил меня с той же силой, как и я его. Мы поженились.
Я действительно не могла существовать без него. Муж стал центром моего мира. Если он уходил, мне становилось пусто и тревожно. А когда возвращался, я ощущала настоящее счастье. Про то, как мы ладили в интимной жизни, и говорить нечего — была полная гармония.
У нас появилось трое детей — двое мальчиков и девочка. Я была на седьмом небе от счастья и души не чаяла в своих малышах. Даже сейчас, когда говорю о них, сердце наполняется теплом и слёзы подступают к глазам. Так продолжалось девять лет — я каждое утро просыпалась рядом с любимым мужчиной и чувствовала себя счастливой. А потом всё рухнуло.
Я сразу почувствовала, что он мне изменяет. В нём что-то изменилось. Особенно в постели. Он стал чужим. Исчезло то плечо, на которое я всегда могла опереться. А вслед за ним изменилась и я. Мы ложились спать, повёрнутые друг к другу спинами, и я молча страдала. Боялась до ужаса, что он уйдёт к той, которая отняла у меня счастье. Но я утешала себя мыслью: он ведь любит детей, разве он способен их оставить? Эта надежда не давала мне сломаться.
Так я жила несколько лет. Тяжёлых, мрачных лет, наполненных недосказанностями, обидами, скандалами и слезами. Я не могла отпустить ту, которая разрушила нашу идеальную семью. Я представляла себе, как она выглядит, и вдруг поняла: мой муж действительно её любит. Стало легче. Большим плюсом было то, что я никогда не устраивала сцен, не следила за ним, не устраивала допросов. И однажды всё вдруг изменилось. Он стал прежним. Будто сбросил с себя груз. В глазах снова появился блеск. Он снова был свободен.
Вроде бы живи и радуйся, но нет. У меня начался обратный процесс. Я его возненавидела. Возможно, слишком долго терпела боль. Его присутствие стало мне неприятно. И вот как-то за ужином, положив ему на тарелку отбивную, я спокойно сказала:
— Я тебя ненавижу.
Он побледнел, словно из него ушла вся кровь. Не проронив ни слова, встал из-за стола, оделся и ушёл. Вернулся глубокой ночью — пьяный в стельку. Такого раньше никогда не было. С той ночи я переехала в другую комнату. Больше мы не спим вместе. Иногда младшая дочка подходит ко мне, видит, что я грустная, обнимает и говорит:
— Мамочка, всё будет хорошо, ты увидишь!
— Ты правда понимаешь, что происходит? — удивляюсь я.
— Конечно! Не волнуйся.
Мы сидим вдвоём, обнявшись — две родственные женские души.
Шло время. Говорят, между любовью и ненавистью — один шаг. Видимо, так и есть. Всё улеглось. Видимо, основа нашей любви была прочной. Вот и вся история.
Ирина Аркадьевна внимательно слушала, а потом после небольшой паузы произнесла:
— Знаете, Светлана Петровна, я вам немного завидую. Ведь вы любите своего мужа. И он, несмотря ни на что, любит вас. А у меня всё было иначе. Я работала в благотворительном фонде. Мы помогали детям с инвалидностью, одиноким старикам и нуждающимся.
Руководил фондом человек с огромным сердцем. Он буквально жил своей работой, делал невозможное ради наших подопечных. Я очень его уважала и была счастлива трудиться рядом с таким человеком. Со временем мы сблизились и стали супругами. Но со временем я поняла: для настоящей семьи одного уважения недостаточно. Нужна любовь. А у нас её не было.
Через три года мы расстались. Без истерик, упрёков и обвинений. Остались добрые отношения. Я ушла из фонда и посвятила себя науке.
В научном институте, куда я устроилась, начальником отдела оказался мужчина, с которым у нас сложились странные отношения. При первой встрече он посмотрел на меня так, что я потом долго помнила этот взгляд. В нём было что-то особенное. Не вдаваясь в подробности, скажу: мы стали любовниками. И только позже я узнала, что он женат.
Наши встречи были редкими, но однажды я узнала, что беременна. Родилась девочка, Олечка. Это событие нас сблизило. Мы были вместе ещё несколько лет, но потом чувства угасли. Он стал отдаляться. В итоге сказал, что нам лучше расстаться. Я не могла сдержать слёз и прошептала: «Валерьянович, ты только мой!»
— Валерьянович?.. — с удивлением переспросила Светлана Петровна.
— Борис Валерьянович Игнатьев. Ваш муж.
