— Ты действительно считаешь, что всё может измениться за пару мгновений? — Я не верю в это. Такие штуки только в фильмах случаются.
Я тоже не верила. Десять лет брака, выверенного, как инженерная схема, где каждая деталь на своём месте. Я — Лена, дизайнер, идеальная жена. Он — Игорь, деловой и уверенный. Мы — образец, которым восхищаются, о котором рассказывают за семейным столом.
Тем вечером осенний воздух был наполнен какой-то неуловимой грустью. Я собиралась к подруге Маше, вернувшейся из поездки. Надела чёрное платье с открытой спиной, выбрала серебристые украшения — хотелось выглядеть безупречно, как всегда.
Телефон завибрировал, как раз когда я уже тянулась за ключами. «Лен, извини, не получится — температура подскочила. Наверное, после вчерашнего дождя. Перенесём?» Я набрала короткое «Поправляйся» и повернулась обратно. Игорь говорил, что собирается доделать отчёты. Я ожидала найти его в кабинете за компьютером.
Дверь открылась тихо. Но моё появление не вызвало ни звука. Из кабинета доносился его голос — уверенный, слегка хрипловатый, с ноткой снисходительности, какой он допускал только в разговорах с близкими.
— Ну ты сам подумай, — усмехнулся он, — в твоём возрасте уже пора о семье задуматься.
Я остановилась, не снимая пальто, и прислушалась. Что-то в его интонации было чужим. Я сделала несколько осторожных шагов ближе.
— Все эти чувства, влюблённости — фигня полная. Отношения — это проект. Как инвестиции. Нужно рассчитать выгоду, минимизировать риски.
Ответ его собеседника я не услышала. Но Игорь рассмеялся — громко, резко, как будто он не просто шутил, а разрезал воздух.
— Я её не любил никогда. Удобная она. Красивая, молчит, не лезет. Как посудомоечная машина: нажал кнопку — работает. А дети… зачем, только всё усложнили бы.
Эти слова врезались в сознание, будто кто-то резко выключил свет.
Я не помню, как прошла эти несколько шагов до кабинета. Как открыла дверь, как остановилась. Только помню, что сердце колотилось, как сумасшедшее, а дыхание стало вязким, тяжёлым.
Он сидел в кресле и продолжал говорить, жестикулируя рукой. Телефон лежал на громкой связи. Когда наши взгляды встретились, он побледнел. Уронил телефон на стол.
— Лен… Ты же у Маши?
— Отменила. У неё температура. А я вернулась и услышала кое-что… неожиданное.
Он начал оправдываться, как всегда: это просто болтовня, мужской разговор, ничего серьёзного. Но уже было поздно. Я слушала его объяснения, словно из другой комнаты. Мои мысли были где-то в стороне.
— Ты сказал, что не любил меня, — медленно произнесла я. — Это была не шутка. Это были твои настоящие мысли.
— Ну ты же сама говорила, что главное — поддержка, стабильность. Я это и давал. Я… Я просто не хотел проблем.
— А я думала, ты хотел семьи, — мои слова были резкими, как лезвие. — А ты просто хотел, чтобы я была рядом. Чтобы не мешала тебе жить.
— Ты всегда была идеальной, Лен, — вдруг сказал он. — Даже поругаться с тобой невозможно. Всё идеально. Это давило.
Я смотрела на него. Человека, которого когда-то считала своим. И вдруг поняла: я никогда не была для него женщиной. Я была образом. Удобным, послушным, управляемым.
— А дети? — спросила я.
Он опустил глаза. — Я не хотел, чтобы ты становилась другой. Это бы всё разрушило. Всё усложнило.
— Всё? То, что ты называешь жизнью? Где я — твой фон?
Он попытался дотронуться до меня, но я отстранилась. — Я была функцией, а не человеком, — прошептала я. — Ты пользовался мной, как мебелью.
— Это не так. Я с тобой был честен.
— Ты был честен только сейчас, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Всё остальное было ложью.
Он схватил меня за запястье. — Мы же хорошо жили! Зачем ты сейчас всё рушишь?
— Ты жил. А я существовала. Потому что верила в любовь. В нас.
Я медленно высвободила руку. — Эти десять минут открыли мне глаза. Ты разрушил не брак. Ты разрушил веру.
Я взяла свою сумку. Ту же, с которой собиралась на встречу. — Я ухожу, Игорь. Больше меня для тебя нет.
Он не пытался меня удержать. Только шептал что-то бессмысленное. Я закрыла дверь. Замок щёлкнул, словно подводя черту.
Прошла неделя. Утро в моей новой студии начиналось с запаха свежего кофе и тишины. Я спала столько, сколько хотела. Работала, когда было вдохновение. Маша, как всегда, была рядом — она молча обняла меня, когда я появилась с одной сумкой.
Телефон вибрировал — Игорь. Сообщения с мольбами, звонки с обвинениями и потом — тишина.
Я сняла студию недалеко от парка. Светлую, тёплую. Хозяйка сказала: «Здесь можно начинать заново». И я начала.
Адвокат сказал, что благодаря брачному контракту большую часть имущества мне вернут. Я слушала его и чувствовала странную лёгкость — будто речь шла не о прошлом, а о чем-то давно завершённом.
Игорь поджидал меня у суда. Он выглядел чужим, неуверенным. Всё в нём было словно выцвевшее.
— Это не конец. Мы можем всё вернуть, — произнёс он.
— Нет, Игорь. Конец — это когда понимаешь, что тебя никогда не было. Ты не потерял жену. Ты потерял удобство.
Он понял. Опустил глаза. Я больше не вернулась.
С каждым днём я чувствовала себя свободнее. Я снова слушала музыку, от которой он морщился. Писала проекты, на которые раньше не решалась. Моя студия расцвела.
Однажды я просто взяла рюкзак и поехала к морю. Без плана. Без ожиданий.
В маленьком городке, наполненном криками чаек и солью, я впервые за много лет сфотографировала себя — настоящую. Без макияжа. Без роли.
— Простите, вы не подскажете время? — спросил мужчина в парке. Высокий, с книгой в руке.
— Без десяти три, — улыбнулась я.
— Спасибо. Читаешь — и всё вокруг исчезает. Кортасар.
Мы разговорились. Его звали Андрей. Преподаватель, с мягким голосом и живыми глазами. Я ответила, что живу здесь.
Не отдыхала. Живу.
Он понял. Просто кивнул.
Вечером я стояла на балконе и смотрела на море. Вдохнула воздух и ответила на сообщение от Маши: «Как ты?»
«Лучше, чем когда-либо», — написала я. И это была правда.
Теперь я живу без масок. Без роли. Без условностей.
Я просто живу. Как женщина.
