Яна спешила вниз по лестнице, перескакивая через ступени. Утро началось привычно: сборы, суета, поцелуй мужа на прощание. Уже собиралась выходить, как вдруг вспомнила — кошелёк остался дома. «Как всегда, вечно в спешке», — с досадой подумала она, разворачиваясь обратно. Ключ тихо провернулся в замке, и она вошла.
В прихожей Яна застыла. Из спальни доносились голоса — разговор вели её муж и свекровь. «Снова пришла без предупреждения», — пронеслось у неё в голове. Но следующая реплика заставила кожу покрыться мурашками.
— Сынок, да посмотри сам — она тебя не любит. Только и делает, что тратит твои деньги. А девочка… — голос свекрови стал тише, почти шепот, — ну не может она быть твоей. Я убеждена — это не твой ребёнок.
Яна вжалась в стену, ноги подкашивались. Сердце застучало где-то в горле. Она ждала, что муж тут же опровергнет эти слова, вступится… Но услышала лишь глухое:
— Мам, хватит…
— Хватит? Я ведь мать твоя, я вижу! Ребёнок — вылитая мать. Ни одной твоей черты. Ни внешне, ни в характере — упрямая, своевольная…
Яна не стала слушать дальше. Тихо отступила к двери, аккуратно прикрыла её, затем громко хлопнула, чтобы они услышали.
— Любимый, я, похоже, забыла кошелёк!
Наступила пауза. В спальне мгновенно замолкли. Когда Яна вошла, всё выглядело почти благополучно — свекровь «зашла на минутку», муж мирно одевался.
— Яночка, дорогая! — радостно защебетала Людмила Петровна. — Забежала на минутку, узнать, как вы тут…
«Хорошо. — Яна натянуто улыбнулась. — Устрою вам такую проверку, мало не покажется.»
День на работе тянулся бесконечно. Яна машинально отвечала на письма, но мысли были где-то далеко — утренний разговор не выходил из головы. «Двадцать лет брака, а она всё лезет», — сжимала кулаки.
Во время обеденного перерыва она заперлась в туалете и тихо заплакала. Не от боли — от ярости. Перед глазами вставали роды, момент, когда муж держал её за руку и плакал от счастья. А теперь — сомневается?
— Нет, — прошептала Яна, глядя на своё отражение. — Так просто я не сдамся.
Вечером она вернулась позже обычного, специально дождавшись, когда свекровь уйдёт. Дома молчала. Муж украдкой смотрел на неё, но молчал.
— Устала? — нерешительно спросил он.
— Немного, — ответила Яна. — Знаешь, я подумала: может, сделаем ремонт в детской? Машеньке нужно больше места.
— Сейчас не время для трат… — начал он, но под её взглядом осёкся.
— Точно. Ты же сам слышал — я только и делаю, что трачу твои деньги.
Он побледнел:
— Ты это о чём?
— Ни о чём. Совсем ни о чём.
Когда он уснул, Яна достала старую коробку с документами. Свидетельства, медкарты, и — вот оно, заявление на установление отцовства с его подписью. Она сфотографировала его, глаза блестели холодным огнём: «Поиграем?»
Утром Яна взяла отгул. Посетила нотариуса, заверила документы. В банке распечатала выписки о своих ежемесячных взносах в семейный бюджет за пять лет. И сумма там была внушительная. Вечером она позвонила:
— Людмила Петровна, приходите завтра на ужин. Нам нужно кое-что обсудить. Все вместе.
На следующий день Яна готовилась к вечеру, как к решающему бою. Борщ — любимый у свекрови. Пирог с яблоками — фирменный. Парадный сервиз — тот самый, что подарен свекровью на свадьбу. Машенька крутилась рядом, помогая.
— Мам, а что за повод? У бабушки же не день рождения?
— Взрослым нужно обсудить кое-что важное.
— Опять будете ругаться? — грустно спросила дочь.
Яна обняла её:
— Нет, солнышко. Просто расставим все точки над «и».
Ровно в шесть зазвонил звонок. Людмила Петровна, как всегда — с улыбкой и в лучшем виде.
— Яночка, как пахнет! — воскликнула она. — Надеюсь, не полуфабрикаты?
— Конечно нет. Всё сама. Как вы учили.
Муж пришёл последним. Напряжён, словно чувствовал, что сегодня будет что-то важное. Яна заметила, как дрожала его рука, когда он наливал себе воду.
— Маша, милая, — сказала она, — иди пока в комнату. У взрослых — серьёзный разговор.
Девочка ушла, и Яна положила на стол папку с документами. Свекровь напряглась.
— Это что ещё?
— Документы. Вы были правы, Людмила Петровна. Пора всё прояснить.
— Да-да, я всегда говорила — нужен тест!
— А зачем? — Яна открыла папку. — Вот заявление об отцовстве. Подписано вашим сыном — в роддоме, в первый же день.
— Он был молод, запутался…
— Мама, — заговорил муж. — Прекрати.
— Что прекрати? Я тебе глаза открываю! Она…
— Эта женщина — моя жена. Мать моей дочери.
Яна выложила второй документ:
— А это мои ежемесячные взносы в бюджет. Так что больше не надо намёков, будто я сижу у кого-то на шее.
Людмила Петровна побагровела:
— Да как ты смеешь так со мной?
— Нет, это вы. Двадцать лет отравляете нам жизнь, манипулируете, лжёте!
— Сын, слышишь, как она со мной?
— Слышу. И полностью согласен.
Свекровь была потрясена. Смотрела на сына, как будто впервые его увидела.
— Ты предаёшь мать?
— Я больше не предаю свою семью.
Он подошёл к Яне, положил руку ей на плечо:
— Мне нужно было давно это сделать. Прости.
Людмила вскочила:
— Она тебя настроила! Она…
— Довольно! Это ты сеяла раздор. Я был слеп. Больше — нет. Уходи. Пока не научишься уважать мою семью, нам не о чем говорить.
Дверь в детскую приоткрылась. Машенька выглянула:
— Папа, вы теперь с бабушкой не будете видеться?
Сердце Яны сжалось. Девочка любила бабушку.
— Иди сюда, солнышко. Бабушка просто устала. Ей надо подумать.
Свекровь села, лицо её впервые стало растерянным, слёзы блестели в глазах.
— Маша… — прошептала она, прижимая девочку к себе.
— Всё будет хорошо, бабуль.
Яна и муж переглянулись. Может, ещё не всё потеряно?
— Мама, — мягко сказал он. — Мы не хотим рвать связь. Мы хотим, чтобы она изменилась.
— Я… я боялась тебя потерять, — прошептала она. — Когда ты женился…
— Вы не теряли. Вы обрели. Жаль, что не заметили.
Наступила тишина. Но теперь — тёплая.
— Может, поужинаем? — вытерев глаза, сказала она. — Борщ… такой аромат.
— Конечно. Маша, помоги разложить по тарелкам.
Прошло полгода.
Яна смотрела в окно — на летней кухне Людмила Петровна учила Машеньку лепить пирожки, смеялась, рассказывала что-то. Муж подошёл сзади, обнял.
— Кто бы мог подумать, — улыбнулась она.
— Ты большая молодец. Вместо того чтобы всё разорвать — ты дала шанс.
— Ради нас всех. Ради Машеньки.
Во дворе раздался звонкий смех.
— Мам, пап! — закричала дочь. — Пойдёмте! Бабушка покажет, как лепить фирменные пирожки!
— Пойдём?
— Обязательно. Мы теперь настоящая семья.
И Яна знала — всё это стало возможным только потому, что однажды она решилась сказать правду. И не побоялась начать сначала.
