В нашем дворе всегда кипит какая-нибудь жизнь. То ночью снегом так засыплет соседскую машину, что торчит лишь антенна, то на рассвете детвора начинает футбольное сражение прямо под окнами, не давая поспать никому.
Но та история, что произошла прошлой зимой, врезалась мне в память особенно ярко. Началось всё в конце ноября, когда мороз уже покусывал за щёки, а небо становилось тяжёлым и серым, предвещая длинную и снежную зиму.
Кот, о котором пойдёт речь, появился во дворе внезапно. Его раньше никто не видел. Худющий, с облезлым хвостом, настороженный, с янтарными глазами, он не вызывал симпатии. Самый обычный уличный кот, ничем не примечательный.
Но что-то в нём было необычное.
Первой насторожилась баба Клава с третьего этажа. Она давно взяла на себя обязанности местной кормильцы – раскладывала еду для всех уличных животных, строго соблюдая порядок.
— Михалыч, глянь-ка, — позвала она дворника, что сгребал листья у клумбы. — Этот рыжий уже третий день возле будки Барса крутится. Что ему там понадобилось?
Дворник пожал плечами. А кот действительно не отходил от старой конуры, где обитал Барс — дворовой пёс внушительных размеров, с мордой, изрезанной шрамами. Ветеран, которого уважали и побаивались все — от собак до подростков.
— Может, он греется у будки? — высказался кто-то, вынося мусор. — Всё ж собака тепло отдаёт.
— Ты что, Барс его мигом на куски порвёт! Он же на чужих собак кидается, а тут кот!
Однако, вопреки ожиданиям, Барс кота не трогал. Ни рычал, ни гнал. Будто не замечал. А кот тем временем вольготно сидел рядом с будкой, иногда даже пробирался внутрь, когда пёс отсутствовал.
Дни шли, мороз крепчал, а рыжий упорно держался возле собачьего жилища. Он уходил ненадолго, но неизменно возвращался.
— За всю жизнь такого не видала, — качала головой Марья Степановна, которая жила здесь ещё с советских времён. — Чтобы кот при живой собаке в будке жил? Что-то тут нечисто.
Соседи начали строить версии, каждая фантастичнее предыдущей.
— Может, он раньше с псами жил и привык к ним?
— А может, у него там схрон. Мой отец говорил, что коты иногда делают запасы.
— Скорее всего, другие коты его выгнали, а Барс, старый и добрый, приютил.
Особенно заинтересовалась происходящим Анна Сергеевна из 47-й квартиры. Она преподавала биологию и обожала разгадывать любые природные загадки — особенно если они разыгрывались прямо у неё под окнами.
В один ясный морозный декабрьский день она выгуливала своего пуделя Чарли, когда заметила странную сцену. Тот самый кот, которого уже все прозвали Барсюком, крался вдоль забора детсада, неся в зубах что-то продолговатое.
— Посмотри, Чарли, — шепнула она, — наш приятель что-то притащил.
Чарли лишь фыркнул — его вселенная была далека от интересов кошачьего племени.
Анна Сергеевна чуть подтянула поводок и пошла за котом, едва ступая. Шестое чувство подсказывало ей: сейчас откроется нечто важное.
Кот ловко юркнул в пролом забора и направился прямо к будке Барса. Сам Барс в это время сопровождал дворника, как обычно, по утреннему обходу.
— Что он там делает? — бормотала себе под нос Анна Сергеевна.
А рыжий, не подозревая о слежке, положил свою добычу — кусок колбасы — внутрь будки, присел, будто прислушиваясь. И тут откуда-то из глубины конуры донёсся еле слышный писк!
Анна Сергеевна застыла. Она резко огляделась, быстро привязала пуделя к лавке и медленно приблизилась.
— Сиди тут, малыш, минутку.
Кот напрягся, изогнул спину, но не сбежал. Он смотрел на женщину настороженно, но без страха. Это удивило её больше всего. Обычно уличные коты сбегают сразу.
— Спокойно, я просто посмотрю, — мягко проговорила она и присела рядом.
Рыжий продолжал следить за ней янтарными глазами, будто оценивая — враг или союзник.
— Что ты тут прячешь, а? — прошептала Анна Сергеевна, осторожно заглядывая в будку.
То, что она увидела, потрясло её. В дальнем углу, на кучке тряпья, лежали трое крошечных котят. Маленькие, слепенькие почти, тыкались в колбаску и пищали.
— Так вот ты зачем здесь… — выдохнула она.
Отходить не хотелось, но мешать тоже. Мысли закрутились: откуда взялись котята? Где их мама? И почему заботится о них именно этот облезлый бродяга?
И тут взгляд Анны Сергеевны упал на миску с остатками каши, ту самую, которую баба Клава утром выносила для Барса.
— Погоди… — прошептала она, и её осенила догадка. — Неужели… Барс?
Как по сценарию, раздался знакомый лай. Старый пёс возвращался. Анна Сергеевна быстро отошла к скамейке, отвязала Чарли и сделала вид, будто просто гуляет.
Барс, увидев её у своей будки, ускорил шаг, но не зарычал. Подошёл, остановился и будто спросил взглядом: «Насмотрелась?»
А потом спокойно вошёл в будку. Ни шипения, ни рёва — лишь тихое кошачье мурчание и мирное сопение собаки.
— Это же чудо, — прошептала Анна Сергеевна, крепче беря поводок.
В тот же вечер она собрала у подъезда всех «любопытных» — постоянную компанию соседок, которым и так не терпелось узнать, чем закончилась история. Решили — котят нужно пристроить.
И пристроили.
Рыжего забрала Зинаида Петровна для внучки. Серого приютила баба Клава. А полосатого — сама Анна Сергеевна.
А вот с их «опекуном» дело оказалось сложнее. Он остался жить во дворе, став настоящим любимцем. Его подкармливали, как и Барса, и называли теперь по имени — Рыжик.
Весной на будке появилась вывеска: «Барс и Рыжик». И никто уже не считал кота бездомным. Он стал нашим — дворовым, настоящим.
Иногда по вечерам я прохожу мимо той будки и вижу, как два друга лежат рядом. Барс — старый, с поседевшей мордой, и Рыжик — пушистый, домашний, с хвостом, больше не облезлым. Они не просто соседи. Они семья. Настоящая.
