Хозяин Икара сидел в mюрьме, а его пьющeй матери кормить пса было некогда и нечем. Она гнaла его из квартиры: “Давай, иди на yлицу, там и поeшь!” Чтобы выжuть, он ушел бpoдяжничать, оставшись один на один со своим гoрем…
В годы, оставившие в сердцах миллионов людей горькие воспоминания, большинству жилось трудно. Тяжело приходилось и бывшей библиотекарше, а ныне пожилой пенсионерке Любе Васильевне — утончённой, миниатюрной женщине с интеллигентными чертами.
Её судьба сложилась непросто: рано овдовев, она осталась одна. Детей у неё не было, а предложения руки и сердца, которые порой поступали, она отвергала. Так и доживала свои годы в одиночестве.
Она смирилась со своей жизнью и никогда не жаловалась, не оплакивала судьбу. Жила скромно и тихо, окружённая книгами — главным своим богатством, собранным за долгие годы работы в библиотеке.
Сбережения, которые удалось накопить до пенсии, в момент рухнули в непростые времена: инфляция обесценила всё, чему она так тщательно придавала значение. И хотя пенсию ей выплачивали с перебоями, на самое необходимое всё же хватало. Приходилось строго считать каждую копейку, от многого отказываться.
Тем не менее, Люба Васильевна благодарила судьбу за то, что у неё, в отличие от множества других людей, чьи семьи остались без кормильцев и дохода, были хоть какие-то гарантированные поступления.
Однажды осенним пасмурным днём она пошла выкинуть мусор и у контейнеров заметила необычную собаку. Это была крупная овчарка.
Несмотря на то, что он выглядел истощённым, с торчащими клочками грязной шерсти, сквозь которую проглядывали рёбра, а на шее болтался потрёпанный до тонкости кожаный ошейник, в нём чувствовалась порода, достоинство и врождённая красота.
Пёс, не опускаясь до жалоб или попрошайничества, смотрел на пожилую женщину умными глазами цвета карих каштанов. Их взгляды пересеклись, и сердце Любы Васильевны болезненно сжалось.
— Как же ты сюда попал? — с трудом выговорила она.
Собака как будто поняла, глубоко вздохнула и опустила голову, не сказав ни звука.
Женщина, возвращаясь домой, обернулась: пёс не рылся в мусоре, а лишь сидел и молча провожал её взглядом. «Куда катится этот мир, если даже таких собак выбрасывают на улицу…» — размышляла она, тревожно идя по дороге с испорченным настроением.
Пёс всё не выходил у неё из головы. Люба Васильевна решила выяснить, кто он и откуда, вдруг кто-то из соседей знает. И ей повезло: история этой собаки действительно отличалась от обычных уличных историй.
Пса звали Икар. Он жил раньше с молодым мужчиной по имени Илья и его матерью. Илья работал водителем, но потом в поисках лёгких денег связался с криминалом и, как это нередко бывает, оказался за решёткой.
Мать Ильи, которой и раньше было не чуждо застолье, после его ареста окончательно ушла в запои. Кормить пса стало некому и незачем. Икар мешал, и она выгоняла его из квартиры:
— Давай, иди отсюда, еду найдешь на улице.
Умный и гордый пёс понял всё без слов и ушёл. Но он не ушёл окончательно — каждый вечер он возвращался к родному подъезду, ложился на брошенный картон, и там ждал.
Жители дома знали, кто он такой, но либо не обращали внимания, либо считали, что не в их силах помочь. Никто не выгонял, но и не приютил. Он стал тенью — существом, которому никто не мешает, но и никто не помогает.
Люба Васильевна, услышав его историю, не смогла остаться равнодушной. Отступив от привычной экономии, она взяла сумку на колёсах и пошла на рынок. Купила немного мясных обрезков, крупы, хлеб. Дома, достав большую кастрюлю, сварила сытную кашу, нарезала и поджарила сухарики. Вечером пошла во двор, где ночевал Икар.
Пёс не ожидал такого — тёплой, ароматной еды. Сначала осторожничал, но потом быстро съел всё до крошки и даже слегка махнул хвостом в знак благодарности.
— Икар, пойдём ко мне, погреешься, — предложила женщина.
Он смотрел то на неё, то на родной подъезд. Его взгляд будто говорил: «Я не могу уйти. Мне надо ждать. Он ведь вернётся за мной, обязательно…»
— Ну что ж, жди. Пусть придёт. Надеюсь, ты прав, — тихо сказала Люба.
Так и началась их дружба.
С каждым днём Икар всё больше доверял ей. Иногда приходил домой, давал себя вычёсывать, позволил надеть новый ошейник. Его шерсть стала гладкой, он чуть набрал вес и уже не выглядел бродягой. Люба Васильевна пыталась приютить его окончательно, но пёс неизменно возвращался на свою вахту — к подъезду, к ожиданию.
Прошла осень, наступила зима. В один из вечеров, когда женщина возвращалась с почты с пенсией, её окликнул в переулке высокий мужчина. Он резко толкнул её и вырвал сумку.
Она упала в снег, закричала:
— Что вы делаете? Верните мою сумку! Люди, помогите!
Грабитель рванул бежать, но вдруг из-за угла вылетел Икар. Он знал, как живётся на улицах, и с тех пор, как начал доверять женщине, часто сопровождал её, держась на расстоянии. Пёс вцепился в вора, тот выронил сумку и пустился наутёк. Икар, не давая пощады, гнал его, хватая за ноги, пока не прогнал окончательно. Потом вернулся и положил сумку у ног плачущей старушки.
— Не переживай, я с тобой. Я всё понесу сам, — говорили его глаза.
Женщина обняла Икара, накормила и долго разговаривала с ним. Она знала — он всё понимает, просто не умеет говорить.
Теперь, куда бы она ни направлялась, Икар встречал её у поворота и провожал до дома.
В мае он вдруг исчез. Люба Васильевна не находила себе места. Искала, расспрашивала — всё безрезультатно. Потом ей сказали: Илья вернулся. Женщина облегчённо вздохнула и больше не искала.
Однажды кто-то постучал в дверь. На пороге стоял молодой мужчина с крепкой фигурой и татуировками. На поводке рядом стоял сияющий Икар, с хвостом, что метёлкой махал в стороны.
— Вот, это мой пёс. Он вас никогда не забудет. И я тоже, — сказал Илья. — Спасибо вам.
Он положил на стол конверт с деньгами. Люба Васильевна замахала руками:
— Да вы что! Не надо!
— Возьмите. Честные. Он мне брат, вы его спасли.
Икар больше не приходил. У него снова была семья, снова был дом.
— Страшный, весь в наколках, а обнимал меня, мамулей называл… Говорил, что будет помнить всю жизнь. А ведь говорят — бандиmы… А вон какой человек, — смахивала слёзы Люба Васильевна, вспоминая путь одной преданности — преданности настоящего пса по имени Икар.
