Переезд дался нелегко — после тридцати лет жизни в старой квартире каждая деталь казалась чужой и неуютной.Всё началось месяц назад, когда их дом признали аварийным. «Плановый капитальный ремонт», — объявили на собрании жильцов. Два года на съёмной квартире? В их возрасте? Нет, это было решительно невозможно.
Пришлось продать старую квартиру и искать новую. Риелторы водили их по всему городу, показывая то элитные новостройки («Не по карману!»), то убитые хрущёвки («Да у нас и старая была лучше!»).
И вот однажды.
— Срочная продажа, — сказал молодой риелтор Сергей, открывая дверь обычной панельной пятиэтажки. — Хозяин уезжает по контракту за границу, готов существенно уступить в цене.
Валентина Петровна помнила тот момент, когда они впервые вошли в квартиру. Светлая, просторная, с высокими потолками и каким-то особенным уютом. Будто кто-то очень добрый жил здесь раньше.
— Коля, — шепнула она мужу, — мне кажется, это то, что надо.
Николай Иванович молча кивнул. Он тоже почувствовал это.
Хозяина они так и не увидели — всё общение шло через риелтора. «Артём очень занят, готовится к отъезду», — объяснял Сергей. Сделку провели быстро, почти без торга. Может, слишком быстро.
— Коля, ты не видел мою шкатулку с нитками? — окликнула она мужа, возвращаясь в настоящее. Николай Иванович возился с книжными полками в соседней комнате. Они только закрыли за грузчиками дверь и приступили к разбору коробок и мешков, которые загромождали всю квартиру.
— Нет, дорогая. Может, в той коробке, что… — он не договорил. В коридоре что-то с грохотом упало.
— Господи, что там ещё? — Валентина Петровна поспешила в прихожую.
То, что она увидела, заставило её замереть на месте. Посреди коридора, среди осколков любимой вазы, сидел кот.Огромный, рыжий, наглый — и абсолютно чужой. Он невозмутимо умывался, словно это была его законная территория.
— Коля! — Валентина Петровна даже не узнала свой голос. — Иди сюда скорее!
Муж прибежал, на ходу протирая очки:
— Что случилось? Ой…
Кот посмотрел на них зелёными глазищами, зевнул и… никуда не ушёл.
А в это время, за тысячи километров отсюда, в маленькой съёмной квартире в Праге, молодой программист Артём не находил себе места. Он сидел перед ноутбуком, пытаясь сосредоточиться на коде, но мысли постоянно возвращались к рыжему другу, оставленному в России.
— Ты сделал правильный выбор, — в сотый раз повторял он себе. — У тебя не было другого выхода.
Три года назад, промозглым ноябрьским вечером, Артём возвращался с работы. На углу его дома, прижавшись к стене подъезда, сидел худющий рыжий котёнок. Он даже не мяукал — просто смотрел огромными испуганными глазами на проходящих мимо людей.
— Брысь! — махнул рукой Артём, но котёнок не шелохнулся.
Дома его ждала пустая квартира, недописанный код и остывший ужин. Обычный вечер обычного программиста.Он уже поднялся на свой этаж, когда совесть взяла верх.
— Чёрт с тобой, — пробурчал он, спускаясь обратно.
Котёнок был там же. Артём подхватил его одной рукой — тот даже не сопротивлялся, только прижался к куртке, дрожа всем тельцем.
Так в его жизни появился Барсик.
Кот рос, умнел и с каждым днём всё больше привязывался к хозяину. Артём тоже привык к тёплому урчащему комочку, который встречал его с работы, помогал отлаживать код (в основном путём хождения по клавиатуре) и будил по утрам точно за пятнадцать минут до будильника.
А потом пришло письмо из Праги. Крупная IT-компания, солидный контракт, перспективы роста. Отказаться было невозможно. Вот только с котами в съёмные квартиры там не пускали, а времени на поиски другого жилья не было — нужно было срочно вылетать.
Артём обзвонил всех друзей и знакомых.
Никто не мог взять кота — у кого-то уже были животные, кто-то страдал от аллергии, а кто-то попросту отказывался брать на себя ответственность. Артём метался между звонками и сборами, сжимая в ладонях пушистые бока Барсика и бесконечно повторяя: «Прости меня. Я вернусь. Обязательно вернусь». Но дни шли, чемоданы собирались, билеты были на руках, и всё, что он смог придумать — оставить кота в квартире.
— Квартира хорошая, — говорил он риелтору. — Срочно продаю, могу сделать большую скидку. Но… есть одна особенность. Там живёт кот.
— Кот? — переспросил Сергей. — Артём, вы серьёзно? Кто же купит квартиру с котом?
— Это не просто кот. Он привязан к дому. Он там как дух-хранитель. Может, найдутся люди, которым будет не всё равно…
Сергей покрутил пальцем у виска:
— Забудьте про это. Если хотите продать, не упоминайте о нём. А дальше — как получится.
И Артём послушался. Хотя сердце разрывалось.
На прощание он долго сидел с Барсиком на кухне, гладел его по голове и говорил: «Ты справишься. Люди добрые попадутся, я знаю». А наутро просто ушёл. Не оглядываясь.
В новой квартире, пока Валентина Петровна и Николай Иванович продолжали обживаться, Рыжик — как они его назвали — уверенно занял свою нишу. Он не просился, не выпрашивал, он просто был рядом — как будто всегда был. Он ходил за ними хвостиком, спал у их ног, лежал в кресле рядом, когда Николай читал, и мурлыкал с такой убеждённостью, что никто не сомневался — он здесь по праву.
Первое время Валентина Петровна, конечно, бурчала:
— Смотри, Коля, крошки ворует! И под ноги лезет… Но всё это звучало уже без злости, скорее — как ритуал. Потому что стоило коту потереться о её ноги или мягко ткнуться в ладонь носом — вся строгость испарялась.
Когда Николай Иванович однажды сказал: «Кажется, у нас завёлся третий пенсионер в доме», Валентина только хмыкнула. Но ночью не запретила Рыжику устроиться между их кроватями, как он теперь любил — ровно посередине, как страж.
Артём всё это время возвращался мысленно к своему поступку. Каждый вечер в Праге он открывал старую папку с фотографиями — там был Барсик. Маленький, больной, потом — взрослый, в смешной позе на диване, с игрушкой, с чашкой, у окна. На всех снимках он был неотъемлемой частью жизни Артёма. И каждый раз, закрывая папку, парень вздыхал и говорил себе: «Вернусь — заберу. Как-нибудь».
И он действительно вернулся. Прошло почти полгода. Контракт завершился, накопления были, вернуться домой — теперь это было решение, а не вынужденная мера.
Он связался с риелтором, нашёл номер новых жильцов. Позвонил. Голос женщины был спокойный, но твёрдый. Когда она сказала: «У нас живёт Рыжик. И он наш», Артёму стало трудно дышать.
Но он всё равно пришёл. Чтобы увидеть. Убедиться.
И когда он вошёл в квартиру, и кот — его Барсик, его друг — даже не пошевелил ушами в знак признания… Артём всё понял.
Это был уже не его кот. Это был Рыжик. Кот, у которого теперь своя семья. Свой диван. Свои пирожки по субботам. Своё место у окна. Своё кресло рядом с газетой. И, главное — свои люди, которых он выбрал. И которые выбрали его.
С тех пор многое изменилось. Артём стал приходить в гости. Сначала робко, потом уверенно. Он приносил Валентине Петровне тюльпаны, Николаю Ивановичу — газеты с кроссвордами, а Рыжику — свои фирменные пакетики с кормом, от которых тот урчал особенно громко.
Однажды он пришёл не один — с Машей, ветеринаром. Сказал: «Познакомились благодаря Рыжику». А Валентина Петровна только улыбнулась: «Вот ведь какой у нас кот — и семьи объединяет, и судьбы устраивает».
Теперь по выходным за большим столом собирается настоящая семья. Валентина Петровна разливает чай, Николай Иванович читает анекдоты, Артём с Машей спорят о новых технологиях, а Рыжик, как положено старшему, сидит в углу дивана, следит за всеми и мурлычет — как будто говорит: «Я всё сделал правильно».
И в эти моменты никто не сомневается — он и правда всё сделал правильно. Он нашёл свой дом. И подарил его другим.
