— Всё, что мне нужно, это отдохнуть, — подумала я, тихо закрывая входную дверь. День был не то чтобы тяжёлым, но как-то тянулся, словно я вела за собой тяжёлый мешок воспоминаний. С утра сходила в поликлинику, затем заехала в аптеку, а под вечер решила пройтись рядом с соседним домом, где висела доска с объявлениями.
Шла без конкретной цели, просто чтобы развеяться. И вдруг я заметила фотографию. Собака. Большая, с грустными глазами. Текст: «Ищет дом. Срочно. На передержке всего неделю». Внизу — телефон и адрес: деревня, сто километров от города.
Я остановилась, глядя на листок, словно не могла поверить, что это касается меня. Собака? С чужим взглядом и печальной мордой? Зачем она мне сейчас? Я ведь только неделю назад выписалась из больницы, ещё не пришла в себя. Но внутри что-то шевельнулось. Хотелось снять объявление, прижать его к груди и не отпускать.
Эта мысль не покидала меня весь вечер. Перед сном я набрала номер. Ответил мужчина с хриплым голосом, попросил имя и адрес. Он рассказал, что собаку зовут Сёма, ей около пяти лет, она спокойная, но в стрессе. Бывшие хозяева отказались. Я поблагодарила и повесила трубку. Спать не могла, в голове вертелась одна мысль: «Поехать. Посмотреть».
Утром я позвонила подруге Тамаре:
— Слушай, тут такая история… Я увидела объявление, собака… ехать далеко, сто километров. А я не за рулем. Поможешь?
— Ты серьёзно? — Подруга даже рассмеялась. — А если это обман? Ты же ничего не знаешь! Да ещё и собака… Может, больная?
— Не могу объяснить. Просто чувствую, что должна хотя бы попытаться.
— Ладно, — смягчилась она. — Поедем. Но если что — сразу разворачиваемся.
Но когда мы уже были готовы, Тамара получила срочный звонок с работы и осталась в городе. Я не могла отказаться. Внутри как будто включился механизм, который не позволял остановиться. Я нашла попутку через знакомых. Пётр, сосед, с которым мы здороваемся во дворе, согласился помочь.
— Петя, выручи. Нужно доехать до деревни, сто километров. А обратно — вместе. Но, возможно, я приеду не с пустыми руками…
— Ну… — он почесал затылок. — Ладно, день у меня свободный. Поехали.
По пути почти не разговаривали, только колёса шуршали, да радио играло. Я смотрела в окно, думая: что я делаю? У меня нет опыта с крупной собакой. Справлюсь ли я? Но перед глазами всё время стояли те грустные глаза с фотографии.
— Может, зря? — спросил Пётр, когда мы остановились на заправке. — Ты же сама говорила, что после больницы ещё не совсем восстановилась.
— Да понимаю. Но не могу по-другому, — я удивлялась своему упорству.
Мы добрались в деревню к обеду. Дом был маленький, с обшарпанным забором. На крыльце нас встретил мужчина в старой куртке. Звали его Борис.
— Собака в сарае, — сказал он. — Тут у меня уличные условия, а он ещё не привык. Сидит, скучает.
Сердце сжалось. Я пошла следом за Борисом, оставив Петра у машины. В сарае было прохладно и мрачно. В углу стояла миска с водой, старое одеяло, а в темном углу — комок шерсти. Услышав шаги, собака подняла морду. Я увидела те самые глаза, только вживую они были ещё более печальными. Собака встала, тихо вильнула хвостом, как будто надеялась, но не осмеливалась радоваться.
— Это Сёма, — сказал Борис.
Я присела рядом и протянула руку:
— Привет, дружок… Я… пришла за тобой. Надеюсь…
Собака понюхала мою ладонь и слегка прикоснулась носом. Она не рычала, не скулила, а молча просила тепла.
— Ну что, забираете? — вздохнул Борис. — Я не хочу его держать больше. Сам видите, здесь не место для него.
Сердце колотилось, но сомнения начали одолевать:
— А как же расходы? Справки? Прививки?
— Всё проще, — сказал Борис, пожимая плечами. — У меня нет времени этим заниматься. Хочешь — забирай. Хочешь — нет. Только быстрее решайте, работы полно.
Я взглянула в глаза Сёме и поняла: если не заберу её, буду жалеть всю жизнь. Но неужели всё так просто? Просто взять и увести?
— У меня нет клетки для перевозки, — сказала я, осматриваясь. — Вы уверены, что он поедет?
Борис пожал плечами:
— Я его на поводке перенесу, посадим в машину. Он спокойный.
— А зачем его отдали? Были ведь хозяева, — пыталась я найти ответы. — Почему отказались?
— Да они уехали, бросили его. Я его подобрал, чтоб не замёрз. Дальше не знаю. Хотите — берите, не хотите — оставляйте.
Я осторожно погладила Сёму по шее, почувствовала колтуны в шерсти. Он не отстранился. И я твёрдо сказала:
— Беру.
Борис помог довести собаку до машины. Пётр смотрел с удивлением:
— Ну что теперь? Поехали?
— Да… Нет пути назад.
Мы тронулись в обратный путь. Сёма сидел на заднем сиденье, прижимаясь к двери. Я тянула руку сзади, чтобы он чувствовал меня. В дороге я то плакала, то смеялась. Казалось, я спасаю не только собаку, но и себя.
По пути начался ливень. Машина тряслась по колдобинам, Пётр ругался: «Вот тебе и дождь…» Я накинула свою куртку на Сёму, чтобы он не пугался. Он немного дёргался от грома, но не скулил, только смотрел на меня.
Когда мы остановились у придорожного кафе, я решила выйти с Сёмой. Под дождём бегать не хотелось, но ему нужно было размяться. Мы отошли к деревьям, и тут он выскользнул из ошейника. Я замерла:
— Сёма! Стой!
Собака метнулась в сторону поля. Моё сердце замерло. Я позвала его по имени. Он остановился, повернулся и посмотрел на меня. В его взгляде я прочитала: «Может, не надо убегать? Может, ты всё-таки моя?»
Он сделал несколько шагов назад. Я, тяжело дыша, говорила:
— Я тут. Я тебя не брошу. Никогда.
Сёма подошёл. Я взяла поводок, проверила карабин, и почувствовала, как отлегло от души.
— Он тебе доверяет, — сказал Пётр. — Может, не зря всё.
Я кивнула. Эти слова были тем, что мне нужно было услышать.
Когда мы добрались до дома, я чувствовала усталость, но и радость. В подъезде соседи с удивлением разглядывали Сёму. А мне было всё равно.
Я постелила старое одеяло, Сёма сел, осмотрелся, не веря в происходящее. Потом лёг, положив голову на лапы. Я поставила рядом миску с водой и кормом, но он не сразу начал есть, лишь изучал всё вокруг.
Ночью я почти не спала. Слушала, как он двигается по комнате, вздыхает, встаёт и ложится. Мне казалось, он ищет подтверждение, что его не прогонят. Утром он сидел у дивана, смотрел в окно. Когда меня увидел, вильнул хвостом. И в этот момент я почувствовала, как внутри всё наполнилось теплом. Теперь я знаю, что у меня есть смысл.
Каждое утро я глажу его по голове, шепчу: «Доброе утро, дружок». А он тихо тычет носом в мою ладонь, как бы отвечая: «Доброе».
Иногда я думаю: что бы было, если бы я прошла мимо того объявления? Возможно, всё так и осталось бы пустым. Но теперь у меня есть Сёма, и всё кажется правильным. Мы справимся. Вместе.
— Знаешь, Сёма, — говорю я ему. — Я не из тех, кто легко решается на перемены. Но твои глаза тогда… Нет, я не могла иначе. И ни о чём не жалею.
Даже строгая соседка недавно призналась: «Он у вас такой спокойный. Сразу видно — хороший пёс». И я улыбнулась в ответ, потому что Сёма действительно особенный.
