От долгого наблюдения за неподвижным поплавком Борис начал думать, что у него начались галлюцинации: у противоположного берега запруды он заметил нечто, чего в принципе не могло там быть.
— Батя, не надо тебе одному тут оставаться, — мрачно произнёс Игорь, старший из детей Бориса. — Маму похоронили достойно, провели как следует, а теперь мы все разъезжаемся…
— А я остаюсь, — спокойно закончил за него Борис.
— Нехорошо это, пап. — настаивал Игорь. — У тебя ведь нас четверо. Мы все приехали, поддержали. Но у каждого своя жизнь, семья, дела… Мы не сможем остаться с тобой. Приезжай к любому — примем с уважением и по-человечески.
— Детки, — Борис взглянул на детей глазами, полными слёз, — я вами горжусь, но останусь здесь. Мне до пенсии ещё десяток лет, здесь работа есть, а там кем я стану? На шее сидеть не привык. Да и мать здесь похоронена. С собой могилу не увезёшь…
Дети вскоре разъехались, хотя и клялись навещать отца с внуками. Да так и не приехали. Лишь по видеосвязи изредка слышал он их голоса.
Борис тосковал. Жутко тосковал. Пока трудился — вроде держался. Но когда его проводили на пенсию, тоска чуть не сломала. Он всячески искал себе занятия, чтобы не сойти с ума и не осесть в кресле.
С какого-то момента Борис перестал считать возраст — лишь делами мерил свои силы.
Домашние дела сами собой закончились к рассвету. Солнце только-только выбралось из-за горизонта.
— И что теперь делать? — пробормотал Борис. — Разве что спать пойти…
Он хмыкнул своим же мыслям. Больше всего на свете он боялся осесть дома.
— Сначала один день в четырёх стенах просидишь, потом другой… А потом и привыкнешь, что тебя от дивана и ломом не оттащить.
Сезона ни на грибы, ни на ягоды не было. Охота — тоже не время. А вот на рыбалку — сезон всегда. Да и не в улове дело — сам процесс спасает.
— Дядя Боря, сегодня клёва не будет, — поприветствовал его сосед Андрей, идущий с удочками через плечо. — Всю ночь просидел — даже мелочи не попалось.
— А прикорм-то был?
— Был-был… Да какая разница, моторка с проверяющими весь вечер вверх-вниз моталась, — махнул рукой Андрей.
— Чего это их понесло? — удивился Борис.
— Машину с моста унесло, говорят. Людей ищут или что-то важное, может, утонуло. Мне вон тоже заглянули, спрашивали, не видел ли я чего. А сами толком и не объяснили, что искать надо.
— Ну, если что и вывалилось, — задумчиво произнёс Борис, — то уж точно на дне лежит.
— А вот нет, говорят, кейс плавучий. С деньгами, поди. Сейчас ниже по течению шныряют, рыбе не до клёва.
— А я всё равно до заводи схожу, — сказал Борис.
— Ваше дело, — пожал руку Андрей, — у меня времени нет на такие походы.
Заводь — место заброшенное. Сюда редко кто заходил: далековато и камыша много.
Рыбы, и правда, не было. Поплавок неподвижно торчал среди зарослей, и Борис уже начал думать, что глаза его обманывают. Потому что в кустах у противоположного берега он увидел нечто странное.
— То ли корзина, то ли люлька… — прошептал он. — А может, тот самый кейс, за которым мотались на моторке?
Борис встал и направился проверить. Всё равно рыбы не было.
— Святые небеса! — выдохнул он, подойдя ближе.
В пластмассовой переноске, застрявшей между ветками, лежал младенец.
— Чтоб меня гром… — ошарашенно прошептал Борис.
Он вытащил ребёнка, прижал к груди и сунул за пазуху, а переноску спрятал в кустах — вдруг пригодится. Главное — чтобы вода не унесла.
Он бежал, не разбирая дороги. Для кого-то и половина пути оказалась бы непреодолимой, но Борис будто крылья обрёл. Ни коряги, ни годы не мешали. Лишь бы домой добежать!
Младенец, отогревшись, начал тихонько поскуливать.
— Потерпи, родной, — шептал Борис, — добежим, и согреемся, и покушаем, и поспим…
Помыть и укутать малыша было не сложно. А вот чем кормить?
Борис вырастил четверых, и не так, чтобы всё на жену скинуть. Часто именно он оставался с малышами. Поэтому знал: молока будет мало, а овощи не по возрасту.
— Смесь нужна… — заключил он.
В местном магазине смесь можно было взять только под заказ.
— Но Галька же заказывала! — вспомнил он. — Месяц назад сын у неё родился, праздновали…
— Галка, продай баночку смеси! — с порога выпалил Борис, вбегая к соседке.
— Ты что, сам родил, дед? — устало усмехнулась она.
— Да старикам что младенцам — одна еда на пользу, — с ходу начал выкручиваться Борис. — Чтобы пищеварение не шалило!
— Так, может, тебе и соску с бутылкой в придачу? — прищурилась Галя.
— А продай. Когда без зубов останусь — пригодится! — весело кивнул он.
— Ах ты, балагур! — рассмеялась женщина.
— Галь, — Борис вдруг стал серьёзен, — ради всего святого, отдай смесь. И бутылочку со соской.
— Ты что, серьёзно? — нахмурилась она.
— Считай, что у меня крыша поехала. Только отдай. Очень нужно.
— Забирай, чего мне жалко, — растерянно выдохнула Галя. — Надо так надо.
Он оставил деньги, схватил нужное и сорвался домой.
— Вот бы мне так бегать в его возрасте… — пробормотала Галя. Но малыш заплакал, и мысли о Борисе тут же вылетели из головы.
Только когда Борис накормил малыша, дождался положенной отрыжки и уложил кроху спать, он взял в руки телефон и начал набирать участкового:
— Кузьмич, слышишь меня? Я, похоже, ребёнка из реки достал!
Связь барахлила — слов почти не разобрать.
— Какого ещё ребёнка? — не понял участковый. — Ты там поаккуратнее с градусом.
— Да ни капли в рот не брал! Говорю же, младенца нашёл! Месяцев три-четыре, не больше, живого!
— И чего ты от меня теперь хочешь?
— Приезжай, оформляй, да родителей искать надо!
— Так он живой, говоришь? — уточнил Кузьмич с явным удивлением.
— Живой-живой. Поел, спит — всё как положено!
— Боря, ты с ним пока побудь. Меня срочно в район вызвали. Завтра освобожусь — к вечеру заеду. Я ж знаю, с тобой ребёнку ничего не грозит.
— Слушай, Кузьмич, я тут подумал: ты ведь говорил, с моста машина упала. Может, это оттуда ребёнок? Тут же моторки по реке всё ещё снуют. Может, это их?
— Боря, ты меня извини, но я про машину ничего не слышал. В дежурке по этому поводу тишина. И про поиски тоже. Ты пока у себя его придержи, а я официально запрос кину — может, кто заявлял о пропаже.
— Ну, ты у нас власть — как скажешь, так и будет.
На следующее утро в ворота кто-то с напором стучал.
Борис приоткрыл занавеску и выглянул, оставаясь в тени.
— Да, этот дед точно в полицию звонил, — говорил коренастый тип в телефон, — сейчас я ему пару купюр суну, заберу ребёнка и назад. Если вздумает умничать — пусть не обижается.
— Ага… — хмыкнул Борис, приоткрывая окно и ружьё заряжая.
Он вышел на крыльцо и, изображая сварливого старика, прикрикнул в сторону:
— Чего надо?
— Открывай, дед! Нам сказали, ты моего сына нашёл!
— А ты кто такой будешь? — не спеша приближался к калитке Борис, перехватывая ружьё покрепче.
— Я же говорю, отец ребёнка! Мы на пикник выбрались, а коляску у воды оставили — волной снесло! Открывай, не тяни!
— А мать у малыша где? — прищурился Борис.
— В истерике дома сидит! Дед, ну ты чё, серьёзно?!
Щёлкнув замком, Борис отошёл назад и направил ружьё на вход.
— Ты что творишь?! — замер мужчина, войдя во двор. — Я за своим ребёнком пришёл!
— Докажи, что твой, — спокойно бросил Борис. — Фотографии есть? Покажи!
— Какие фотки? Я что, с альбомом должен ходить?
— Телефон покажи, там обычно фотки семьи хранятся. Я хоть и старый, но глаза у меня зоркие.
— Слушай, дед, не усложняй. Заплачу, сколько скажешь. Отдай малыша — и разойдёмся мирно.
— А вот пусть мама приезжает. С документами. И с полицейским, — жёстко отрезал Борис.
— Ты с ума сошёл, дед! Убери ружьё, тебе ж срок светит!
— Считаю до трёх. Один… два…
Мужика как ветром сдуло — только пыль за воротами осталась.
Весь день Борис был в делах. Младенец ни минуты не лежал спокойно: то кричал, то требовал внимания. Без компании — ни в какую. Так орал, что даже куры от испуга разбегались.
К вечеру приехал Кузьмич, а с ним женщина с покрасневшими от слёз глазами. У неё были все нужные документы, семейные фото и запутанная история:
— Я заправлялась, — рассказывала она, всхлипывая, — в это время из машины вытащили переноску с малышом. Муж попытался их догнать. Угнали, столкнули с моста… Он сейчас в больнице. Эти нелюди хотели наш семейный бизнес отобрать — ребёнком шантажировали.
— Мы их задержали, — подтвердил Кузьмич. — Как ребёнок исчез — они засветились. Поэтому и гоняли по реке.
— Только не подумайте, — перебила его женщина, — мы благодарны от всего сердца! Мы обеспечены, мы хотим вас отблагодарить!
— Мне ничего не нужно, — смущённо отмахнулся Борис. — Главное, что всё хорошо закончилось.
Когда участковый с женщиной и ребёнком уехали, в доме стало неожиданно тихо. Борис вернулся, и ощущение пустоты тут же обрушилось на него. Раньше он и не замечал, насколько оживлял дом плачущий малыш.
Это чувство нужности, важности, когда от него зависят, вернуло Бориса в те времена, когда он растил детей. Ни усталости, ни старости он тогда не чувствовал.
— Надо бы завести кота… или пса. Лучше обоих, — пробормотал он. — Пока кто-то нуждается в твоей заботе — старость держится подальше.
Он усмехнулся и добавил:
— А лучше пусть внуков привезут! Что это за дела, а? Десять внуков, а дед тут один сидит. Нехорошо это.
