Одинокая слеза скатилась по морде. Дунай неспешно вышел на узкую тропку за огородами, ведущую к лесу. Там, в его глубине, стояла старая ель с уютной ямкой у корней, которую он давно приметил, чтобы остаться там навсегда…
Рассвет только начинал окрашивать верхушки деревьев в розоватые тона. В посёлке царила утренняя тишина: скот ещё дремал, дома молчали. Начало сентября выдалось по-летнему тёплым и ясным.
Старый пёс, ночевавший на веранде, медленно поднялся. Он взглянул на притихший дом, покачнулся и направился к калитке. Он чувствовал — пришло время уйти. В одиночестве, чтобы не причинить боль своим любимым людям.
Дунай прожил счастливую собачью жизнь. Он никогда не знал ни будки, ни цепи — всегда был рядом с семьёй, в доме, в сердце. Он понимал, что его уход принесёт страдания хозяину, и хотел избавить его от этой боли. Потому решил просто исчезнуть.
Дунай часто бегал к той ели, прячась там от хозяина. Колю это сначала злило, но потом они оба смеялись над проделками пса. Теперь же та ямка казалась идеальным местом для последнего приюта.
«Только бы дойти… не упасть…» — думал Дунай, приближаясь к кромке леса.
Неожиданно на тропу выскочил щенок. Худой, взъерошенный, с радостным лаем.
— Ты кто такой? — хрипло спросил Дунай.
— Я убежал. Меня человек прогнал. Я был не нужен… — торопливо пролепетал щенок.
Дунай вздохнул. «Не всё ещё… не всё я закончил здесь?» — подумал он, глядя на малыша. Тот, ничего не понимая, смотрел с надеждой в глаза старому псу. Надеялся, что теперь не один.
Николай осторожно выбрался из-под руки жены, налил кваса и вышел на веранду. Дунай не пошёл в дом вчера вечером, остался под открытым небом. Николай беспокоился: старый друг сдавал на глазах.
Когда-то дед подарил ему щенка на день рождения — мол, вот тебе и охрана, и товарищ. К тому времени дед уже переписал на него дом и сам ушёл жить к женщине. С тех пор Дунай стал настоящим другом семьи.
Пёс был добрым, весёлым, но охранять умел всерьёз. За годы он стал душой двора, и даже дед, несмотря на ворчание, ценил его.
Теперь же Дунай постарел. Николай знал — долго ему не осталось. Он вышел на двор, подозвал его. Пусто.
Катя, заметив обеспокоенность мужа, сразу поняла: что-то не так. Дунай ушёл. Куда — неизвестно.
А Дунай тем временем возвращался обратно. Щенок прыгал рядом, сыпал вопросами, подскакивал. Дунай ворчал, делал замечания, пытался воспитывать. «Вот же наказание… не дал мне судьбе спокойно уйти», — вздыхал он про себя.
Когда они вышли во двор, хозяева уже были на ногах. Увидев пса и щенка, Катя удивилась:
— Это он… смену себе привёл?
— Похоже на то, — кивнул Николай.
Дунай лёг возле кресла, уставший, но с облегчением. Хозяин сел рядом:
— Помирать — отменяется. Воспитывай, раз притащил.
Пёс фыркнул, но согласился: «Чуть-чуть, но успею научить».
Щенка назвали Амуром. Он быстро рос, и Дунай старался вложить в него всё, что знал сам. Николай продолжал обучение.
— А у тебя кто наставник был? — однажды спросил Амур.
— Хозяин. Только он.
— И что, не кусал, не рычал?
— Нет. Мне повезло.
— А мне, выходит, не очень…
— Не жалуйся. Ты попал к лучшим людям. Вот помру — ты будешь их защищать. Понял?
— Понял! — бодро отозвался щенок.
Прошло два месяца. Наступил морозный ноябрь. Дунай с трудом передвигался. Утром, выйдя на двор, он лёг в стороне и стал наблюдать, как играет Амур. Вдруг тело его вздрогнуло, дыхание замерло. Душа покинула тело…
Николай упал на колени, подхватил голову пса, слёзы потекли по щекам. Амур, почуяв беду, завыл в небо. Вся семья собралась возле Дуная. Они похоронили его у той самой ели в лесу.
— Он любил тут прятаться, — сказал Николай.
Прошёл год. Опять ноябрь. Амур, ставший большим и сильным, скакал по двору. Николай, уходя на работу, сказал:
— Амур, за домом пригляди.
— Гав! — ответил пёс, лёжа у порога.
И подумал: «Всё-таки, как же мне повезло…»
