Антон спешил к своему отцу. После работы он всегда старался заехать к нему, ведь после смерти матери Иван Сергеевич сильно изменился. Он стал реже выходить на улицу, почти не ел, углубился в себя и всё чаще повторял, что чувствует себя ненужным и пустым.
— Пап, не говори так, — уговаривал его Антон. — Ты у нас не один. Я рядом, Алёнка, моя Света тоже тебя уважает. А тебе всего семьдесят два — рано ещё опускать руки. Живи, радуйся, пока есть возможность.
Отец слушал, порой кивал и даже слегка улыбался, но вскоре вновь впадал в уныние.
— Соседи молодые, разговоров не получается, да и вы заняты — семья, работа, далеко живёте. Спасибо тебе, Антош, но чувствую, что слишком много от тебя требую. У тебя и своих дел предостаточно.
— Алёнка замечательно танцует! — старался отвлечь его сын. — Скоро премьера. Мы сходим вместе. Ты только представь: ещё недавно в хореографическое бегала, а теперь уже настоящая артистка.
— Горжусь ею. Жаль только, что Лида не увидела этого. Так бы радовалась нашей девочке…
Разговоры снова и снова возвращались к утрате жены, и Антон не выдерживал.
— Пап, уже второй год ты носишь в себе эту тоску. Нам всем тяжело, но жизнь продолжается. Ты можешь заболеть, а тогда как же нам быть?
Сын оказался прав. С наступлением осени Иван Сергеевич простудился, забыв зонт и попав под промозглый дождь. Пришлось лечь в постель. Света и Антон навещали его по очереди, даже Алёнка приходила в свои выходные. Но дед всё равно был подавлен, и вытащить его хотя бы на лавочку во дворе было невозможно.
— Дедуля, — спросила его внучка однажды, — у тебя ведь скоро день рождения. Я хочу сделать тебе подарок. Скажи, что бы ты хотел?
— Да ничего, милая. Не трать на меня деньги. У меня всё есть: и здоровье налаживается, и еда в доме, и лекарства в запасе. Чего же ещё?
— Но всё же… Хочу тебя порадовать. Как в детстве. Ну, чего ты мечтал тогда?
— Собаку хотел. Всегда мечтал. Но мама была аллергиком, не позволяла.
— А потом?
— А потом — институт, армия, женитьба. Лидочка не хотела собаку, зато у нас были кошки. Но собака требовала времени, ухода… Мы оба работали.
Дед глубоко вздохнул.
— А теперь уже поздно. Что, если умру? Кто о ней позаботится?
Он помолчал, а затем добавил:
— Ладно, подарок можешь сделать, только без затрат. Как в детстве. Так мне спокойнее.
— Ну, картинку нарисовать? Повесишь на стену? Дед, я ведь взрослая уже. Я хочу, чтобы ты улыбался, жил полной жизнью.
— Без трат, и точка. Или вообще ничего не нужно.
На день рождения сын с невесткой принесли букет, накрыли стол, Антон подарил новые кроссовки. Иван Сергеевич снимать их не хотел — так удобно и мягко было. Только Алёнки не хватало.
Вдруг раздался звонок, и вот в прихожей — Алёна с чем-то необычным на руках. Маленькая, худая собачка с карими глазами и пушистым хвостиком.
— Что это? — удивился дед. — Собака? Какая крошка… И тощая совсем.
Собачка, дрожа, свернулась клубком у его коленей, Иван Сергеевич гладил её и улыбался.
— С днём рождения, дед. Гуляй с ней, как сам рассказывал — трижды в день. Это здоровье, свежий воздух, радость.
— Но как ты решилась? — удивилась Света.
— Он надеялся, — ответила Алёнка.
— Рад, внученька. Даже не мечтал. А как зовут?
— Линда. Так её звали в приюте. Отзывается.
— Лида и Линда… Может, это знак. Спасибо тебе. Надо её накормить.
— Я всё купила: корм, ошейник, поводок, — улыбнулась Алёнка.
Праздник отложили: все занимались Линдой. Она поначалу боялась, обнюхивала всё, вздрагивала. Но вскоре нашла свой коврик в прихожей и устроилась там.
— Как она? — спрашивали родные.
— Спит. Устала, — шептал дед. — Ей полгода, не больше.
— Так и сказали в приюте. Времени на воспитание — предостаточно.
На прощание все обнимали дедушку. Он был как новый.
— Теперь я спокоен, пап. У тебя есть забота. Береги себя и Линду.
Когда все ушли, Иван Сергеевич сел в кресло. Линда подошла и села рядом. Он гладил её и шептал:
— Какая ты у меня красавица… хвост — загляденье.
С этого дня жизнь его изменилась. Он стал чаще выходить на улицу, общался с соседями, радовался каждому дню. А Линда, поднабрав вес и уверенность, не отходила от него ни на шаг. Иван Сергеевич с гордостью рассказывал о том, как внучка сделала ему самый тёплый и живой подарок — собачку из приюта, которую он теперь звал своим чудом.
