Хозяйка не вставала. Марта слабо тявкнула, надеясь, что бабушка Таня, как обычно, отзовётся. Но та лишь лежала, неподвижная, будто уснувшая в полной тишине. Марта внимательно посмотрела на неё — лицо было спокойным, без боли и тревоги. Всё стало ясно. Маленькая собачка горестно заскулила и разрыдалась так, как умеют только те, кто потерял всё.
Она кинулась прочь, не зная, куда и зачем. Перед глазами — разноцветный мост, а в ушах — только стук собственных лап по земле.
«Это точно сон, — мелькало у Марты в голове. — Сейчас проснусь — и сердце сожмёт от боли, снова…». Но пробуждение не наступало. Вместо этого — мягкая трава, голубое небо и сияющий вдалеке мост, как из сказки.
— Спешишь? — вдруг раздался сбоку голос. — Правильно делаешь. Можно я с тобой? — рядом шагал серьёзный старенький пёс с поседевшей мордой.
Марта была пожилой собачкой — тринадцать лет, не шутка. Она не ждала от жизни чудес и радовалась тому, что имела: бабушке Тане, уютному уголку и мягкой подушке, которую чаще всего меняла на хозяйскую кровать.
С Таней они были словно две половинки одного целого. Хозяйка никогда не ругала Марту за вольности и позволяла ей быть собой. Ведь в доме, кроме них, никого не было. Дочка Тани — Ирина — появлялась редко и без особого желания.
Две пожилые души поддерживали друг друга, справляясь с болячками и одиночеством. Казалось, всё будет так всегда… или хотя бы ещё долго.
Но утро изменило всё. Марта с трудом спрыгнула с кровати и пошла на кухню, ожидая за собой привычное шарканье тапочек. Но за спиной стояла тишина. Она остановилась и оглянулась. Таня не вставала. Собачка подбежала, позвала… напрасно. Хозяйка лежала в том же положении — спокойно, тихо, как будто просто забыла проснуться. И Марта зарыдала, горько и безысходно…
Скоро появилась Ирина. Когда-то Марта её помнила, но теперь та выглядела чужой и недовольной.
— Честное слово, сто лет не была тут — а всё на месте! И даже эта шавка ещё жива! — проворчала она. — Что теперь с тобой делать-то?..
Марта не понимала, куда девают ненужных старых собак. Но была благодарна — Ирина всё же не выгнала её на улицу и не отвезла усыплять.
— Ну что за мать у меня! И при жизни забот сплошных, и после… Ещё и собака эта! Я же её терпеть не могла! — бормотала Ира, роясь в вещах.
Тем не менее, она нашла способ: договорилась с женщиной по имени Ольга, которая согласилась взять Марту на время.
— Простите, что сама не привезла — закрутилась совсем, — объяснялась Ирина. — Имя у неё… как весна называется, по-моему.
— Весна? Капель? Март? — начала перебирать Ольга.
При слове «март» собачка подняла уши.
— Вот! Значит, Марта! — обрадовалась Ольга. — Пошли, Марта. Знаю, тебе плохо… Но нам надо идти.
Собачка не сопротивлялась. Какой смысл оставаться, если дом утратил то, что делало его родным?
Дом Ольги оказался неожиданным. Помимо Марты, здесь жили ещё три собаки и два кота. Да-да, именно кота! Эти нахальные создания вели себя уверенно, как хозяева. Один подошёл к Марте и нагло попытался её обнюхать — в ответ он получил лапой по носу.
— Мартуся, так нельзя! Маркиз — свой, добрый кот. У нас тут никто никого не обижает, — укорила её Ольга.
Марта была не уверена, что кот может быть «добрым». Но, похоже, и здесь надолго она не задержится.
— Не парься, новенькая, — прошептал рыжий пёс. — Это место временное. Скоро приедет твой человек — заберёт к себе.
— Вот влипла на старости лет! Потери, переезды, коты!.. — ворчала Марта.
С тех пор она больше не ссорилась с котами. Только ждала — вдруг придёт её человек.
Но время шло, а за ней никто не приходил. Рыжего давно забрали, а его место заняла другая собачка. Марту же всё обходили стороной.
— Слишком старая, — отверг один мужчина.
— Какая-то непривлекательная, — фыркнула молодая женщина.
— Громко тявкает! — строго сказала дама в очках.
Марта грустила.
— Слушай, ты давно здесь. Бывает, что хозяин так и не находится? — спросила она однажды у Маркиза.
Тот, хоть и затаил обиду, ответил:
— Был случай. Старенький пёс. Никто не захотел. И он… ушёл прямо отсюда. На радугу.
— Куда? — удивилась Марта.
— Ты разве не знаешь про радугу? — глаза кота округлились. — Это мост. После смерти каждый пёс попадает к его подножью. А перейдёшь — и будет тебе вечная весна: зелёные луга, ни боли, ни голода, и желания исполняются. Не знаю, правда ли это, но хочется верить.
— А Таня?.. Тоже туда ушла?
— Нет. Люди идут в другое место… — тихо ответил кот.
Марта сникла. Что-то внутри будто сжалось, потускнело. А вскоре она и вовсе заболела…
Сначала правая часть мордочки словно перестала слушаться: глаз почти не открывался, губа обвисла. Когда Маркиз увидел её такой, то беззастенчиво валялся на полу, смеялся до слёз.
— Ну да, красавицей теперь не назовёшь, — с грустью признала Марта.
Но Ольге было совсем не до смеха. Она суетилась, звонила врачам, с кем-то договаривалась, а потом схватила Марту, которая уже с трудом ориентировалась в пространстве, натыкаясь на углы, и погрузила в машину. Поехали…
Дальнейшее Марта помнила смутно. Белые стены, острые запахи, люди в масках, холодный металл приборов и непереносимая, обжигающая боль, словно кто-то ввинчивал горячий болт прямо в мозг. Она выла, теряя сознание, и вновь возвращалась в это мучительное «здесь».
Дышать становилось всё сложнее. Она слышала всхлипывания Ольги, а один из врачей бормотал что-то тревожное: «Инсульт… гуманнее отпустить… избавится от страданий…» Последнее, что Марта сумела запомнить — мокрое, совсем близкое лицо Ольги и тёплая ладонь, коснувшаяся уха. А потом — темнота.
Когда Марта вновь открыла глаза, её окатило солнечным светом. Она медленно подняла голову… и внезапно поняла: нет боли! Совсем. Не может быть! Она вытянулась, встряхнулась и осмотрелась. Лёгкий ветерок, мягкая трава и вдали — огромный, сверкающий всеми цветами мост.
— Радуга! Маркиз не соврал! — ахнула Марта, ошеломлённая.
Задерживаться не имело смысла: если перед тобой мост — надо идти. Точнее, бежать. Лапы будто вспомнили юность — несли вперёд легко и свободно.
— Шустрая ты! Некоторые тут по часу приходят в себя — нюхают, лапой пробуют, не верят! А ты — вперёд! Мне с тобой по пути, присоединюсь! — рядом появился серьёзного вида седой пёс.
— А ты точно знаешь, что делать дальше? — спросила Марта с интересом.
— Биг всё знает. Это я — Биг, — важно произнёс пёс, задрав хвост.
— Марта…
— Сейчас переберёмся на другую сторону. А там — чудо.
— Какое ещё чудо?
— У каждого — своё, — туманно ответил Биг и больше ничего не пояснил, несмотря на Мартины расспросы. «Врун он. Болтун и хвастунишка», — с досадой подумала она.
У начала моста их ждал кот. Самый обычный, серый в полоску, с видом важного служащего.
— Только не кошка! — простонала Марта.
— Во-первых, не кошка, а Приветствующий! — обиделся тот. — А во-вторых, таких, как ты, встречать не слишком приятно!
Он раздражённо размахивал хвостом, но потом, приосанившись, произнёс: — Добро пожаловать! Всё тяжёлое позади, не пугайтесь, всё странное здесь — норма. Проходите к своему счастью!
Биг мгновенно сорвался с места и помчался по радуге. Марта кивнула Приветствующему и последовала за спутником.
Они не шли — летели. Вокруг пели птицы, ветер щекотал уши, а в воздухе витала тишина и покой. Только вот людей рядом не было. Марта это сразу заметила. И вдруг стало грустно.
«Похоже, людям на этом мосту не место», — подумала она с тоской.
Когда они добрались до конца радуги, Биг исчез, как будто растворился. «Наверное, побежал к своему чуду», — решила она и, опустив уши, медленно направилась к лесу. Где-то глубоко внутри теплилась надежда — может, именно здесь она снова увидит бабушку Таню…
Лесная полянка, окутанная лёгким туманом, встретила её тишиной. Марта присела у самой границы — между светом и полутенью. И тут из тумана вышла фигура.
— Мартуся… — позвал знакомый голос.
«Не может быть!» — она встряхнула головой. Но туман расступался, и становились видны знакомые черты: цветастый фартук, синее платье с белым воротничком. Это была она.
— Марта! — позвала снова.
Собачка сорвалась с места и с радостным визгом бросилась вперёд. Она ткнулась носом в знакомую ткань, вдохнула тот самый родной запах. Тёплая ладонь погладила её, от макушки до хвоста.
— Такое возможно? — прошептала Марта.
— Здесь — бывает, — улыбнулась баба Таня. — Радуга у каждого своя. И чудо — тоже.
Они шагнули в лёгкий туман вместе. Две старые души — собака и человек. К своему собственному, особому чуду. Тому, что ждало именно их.
