Пёс был искренне растерян. Он не мог понять, чем заслужил грубость и боль от человека. Ему всё ещё было больно наступать на лапу, и, прихрамывая, он обходил новый дом, будто пытаясь найти объяснение…
Ещё десятилетие назад на этом месте шумели детские голоса — здесь стоял старый садик «Мальвина», возведённый вместе с хрущёвками в одном из первых кварталов города. Он служил детям долгие годы. Но пришло время — и дошкольные учреждения, особенно ведомственные, стали исчезать. Заводы закрывались, а муниципалитет не спешил брать на баланс затратные здания. Так «Мальвина» осталась никому не нужной. Сначала в её стенах разместили подстанцию скорой помощи, затем попытались сделать гостиницу. Последние пять лет здание пустовало.
Пока один предприимчивый застройщик не купил участок, снес садик и не объявил, что на его месте вырастет «умный дом» нового поколения. На стройке появились бытовки, а вместе с ними — два сторожа: Палыч и Иваныч. К ним как-то прибился рыжеватый щенок-дворняга, непонятно откуда взявшийся. Старики приютили его, кормили и дали кличку — Типыч.
Щенок быстро освоился и взял под охрану всю стройплощадку. А дом тем временем рос. Вместе с ним взрослел и он — теперь уже не малыш, а уверенный в себе, добродушный сторожевой пёс.
Для Саши это была первая серьёзная стройка. После окончания колледжа он устроился в известную строительную компанию, где ему дали наставника — Михаила Андреевича. В семье Вороновых жили скромно: мама продавала хлеб, отец был электриком. Саша был старшим, заботился о младшей сестре Маше, водил в садик, провожал в школу.
После девятого класса парень твёрдо решил: пойдёт учиться на строителя. Сосед хвалился зарплатой, и перспектива зарабатывать самому привлекала. Сейчас он работал на своём первом объекте как самостоятельный каменщик. Первый ряд дался с волнением, но дальше пошло — спокойно, ровно, с сосредоточением.
А потом он увидел рыжего пса, который носился среди техники, не пугаясь шума. Стройка была обнесена гофрированным забором, и Типыч никогда не покидал её границ. Вечерами он провожал рабочих до ворот и возвращался к своей бытовке. Его любили не все, но никто не трогал. Кто приносил остатки еды, кто косточку. Сторожа тоже подкармливали.
Сашка, у которого и самому жилось небогато, не мог предложить лакомств. Но он приходил немного раньше и задерживался подольше, чтобы поиграть с псом. Типыч ждал этих встреч, радостно встречал его, а на прощание грустнел, опуская хвост и плетясь к себе.
И вот, последний кирпич на месте. Работа Саши на этом объекте завершена. Он собрал свои инструменты, направился к воротам — и тут, будто зная, кто уходит, подбежал Типыч. Пёс уже вырос, стал крупнее и крепче, и его радостные толчки чувствовались серьёзно.
— Ну ты вырос, парень, — с улыбкой сказал Сашка, почесав пса за ухом. — Извини, но я ухожу. Работу закончил.
Выйдя за ворота, он оглянулся на дом — его первый самостоятельный проект. На сердце стало чуть тоскливо.
Прошла неделя. Площадку расчистили, вывезли бытовки и мусор, сняли ограждение, кран тоже исчез. Сторожам выделили комнату в здании. А Типыч… он остался снаружи.
Жильцы начали обустраивать квартиры. Сначала пёс радовался: новые люди — новые друзья. Но однажды кто-то крикнул:
— Убирайся, блохастый!
А потом другой, не стесняясь, швырнул камень. Камень попал в переднюю лапу. Типыч завизжал от боли и бросился прочь. Он не убегал далеко. Под кустом у пятиэтажки он свернулся и стал лизать ушибленную лапу. Боль была сильной, но сильнее — обида. Он ведь никому не сделал зла…
К вечеру боль немного стихла, но на лапу он так и не наступал. Хромая, он обошёл дом, словно ища знакомое лицо. И тут вышел Палыч. Увидев его, свистнул. Типыч, прижав уши, подошёл. Палыч положил еду в миску — каша с мясом. Пёс ел жадно. Потом мужчина аккуратно прощупал лапу — перелома не было, просто сильный ушиб.
Палыч тяжело вздохнул. Он понимал: когда работа сторожей закончится, псу придётся выживать на улице. А взять его себе он не мог — жил с пожилой матерью, едва передвигавшейся по квартире…
В одну из суббот Палыч поехал на рынок. В маршрутке неожиданно встретил Сашку.
— О, Сашок! Как дела?
— Да нормально, Сергей Палыч. В новом районе работаю.
— Понятно… А ты знал, что Типыч остался? Хромает, бедняга. Кто-то его камнем…
Саша замер. На следующей остановке он молча вышел.
Он собирался в центр — выбрать подарок сестре к её восемнадцатилетию. Праздник почти на носу, а времени купить подарок всё не было. Но теперь мысли путались. Его будто толкнуло изнутри.
Он пересёк дорогу, поменял маршрут, зашёл в зоомагазин. Купил ошейник, поводок. Вернулся и поехал туда, где начиналась его самостоятельная жизнь. Туда, где ждал пёс.
Типыч лежал в тени под кустом. Здесь его никто не прогонял, иногда даже угощали. Но он тосковал. Особенно по Сашке. Он вспоминал его голос, прикосновения, весёлые игры.
Сашка подошёл к дому, но Типыча не увидел. Он обошёл здание, осматривая двор.
— Типыч! Типыч, где ты?
Пёс поднял уши. Он сразу узнал голос. И бросился навстречу, забыв про боль.
У Сашки защипало в глазах. Он опустился на колени, и Типыч, радостно скулить, уткнулся в него носом, виляя хвостом.
— Здравствуй, дружище. Я за тобой. Пойдёшь со мной?
Пёс тихонько лизнул его в лицо.
Маша выглядывала в окно. Брата всё не было, и ей было интересно, что он подарит. Мама попросила помочь на кухне. И тут — скрип замка. Сашка вернулся. Только… какой-то шумный он был.
«Он не один?» — удивилась Маша.
В дверях показались Сашка и… рыжая морда.
Какая-нибудь капризная девчонка, возможно, расстроилась бы, не получив ни цветов, ни коробочки. Но не Маша. Она с улыбкой взяла со стола кусочек колбасы и осторожно протянула псу.
Типыч повёл себя удивительно деликатно: взял угощение только передними зубами.
— Это Типыч. У него лапа болит, — объяснил брат.
— Ну и имя ты ему дал, — буркнула мама.
Из коридора вышел отец, посмотрел на пса и коротко изрёк:
— Рыжий!?
Дожёвав последние кусочки колбасы, Типыч, прихрамывая, уверенно направился к Маше и сел прямо перед ней, заглядывая в глаза так, будто просил позволения остаться.
Семья Вороновых, конечно же, ждала гостей — восемнадцатилетие дочери всё-таки, не каждый день такой рубеж. Да и все прекрасно понимают, что это не просто дата, а событие, к которому готовятся.
Саша, заметив, как сестра с тревогой косится на рыжего пса, поспешил успокоить: подарок ей обязательно будет. Маша только махнула рукой и тут же схватила телефон. Найдя в интернете ближайшую ветклинику, она решительно заявила:
— Мы едем. Все вместе. То есть я, ты и Типыч.
Мама, услышав это, закатила глаза, но спорить не стала. Только вздохнула и вернулась на кухню — праздничный стол сам себя не приготовит. Впрочем, в этот раз к готовке был привлечён и отец, что случалось нечасто.
В ветлечебнице Типыча внимательно осмотрели, поставили диагноз: сильный ушиб, избыточная «блохастость» и общее запыление. Провели необходимые процедуры, сделали прививку и выдали памятку по уходу.
На обратной дороге, пока Сашка ждал с Типычем на улице, Маша заглянула в зоомагазин. Вернулась с объёмным пакетом, радостно сообщив:
— Купила всё, что нужно. Даже немного больше. Понадобится.
Уставшие, но довольные, втроём — а вернее, уже вчетвером — они дошли до дома. В квартире уже царила праздничная атмосфера: гости собрались, разговоры вперемешку со смехом и ароматами угощений.
Правда, реакция на появление рыжего пса была неоднозначной. Некоторые хмурились, кто-то пытался сдержать недовольство. Но самих Вороновых это нисколько не волновало. Для них было ясно одно: Типыч — теперь член семьи.
Любопытная подруга Маши не удержалась от ехидного комментария:
— Это у тебя такой подарок? — с издёвкой спросила она, кивая на пса.
— Нет, Света. Это — друг. А вот в тебе я сегодня сильно усомнилась, — холодно ответила Маша.
Когда за окном давно стемнело, все гости разошлись, в раковине осталась последняя партия вымытой посуды, и даже Типыч уже успел искупаться, жизнь в квартире стала утихать. Родители ушли в спальню, Саша с Машей перегородили зал привычной ширмой, которая визуально делила его на два уютных уголка, и, переодевшись, рухнули на свои места: брат — на тахту, сестра — на диван.
Типычу отвели местечко между кухней и прихожей — не слишком просторно, но спокойно. Уже почти засыпая, Маша вдруг заметила, как в проёме комнаты появился их новый четвероногий друг.
Пёс огляделся, втянул носом воздух, потом тихо перешёл на половину Сашки.
— Типыч, спать давай, — прозвучал в темноте сонный шёпот брата.
Пёс недовольно вздохнул, словно согласившись, что мешать не стоит, развернулся и уже было собрался уйти… но вдруг остановился, вновь посмотрел в сторону Маши. Девушка приподняла голову, улыбнулась, не говоря ни слова.
Типыч вильнул хвостом и стремительно подбежал к её дивану.
— Только тсс, — с улыбкой приложила она палец к губам.
Ей даже показалось, что он хитро подмигнул. Затем, уютно свернувшись рядом, закрыл глаза и, наконец, успокоился.
