— Баб Зоя, ну вставай же, ну давай, поднимайся!
— Нет, Олечка. Без Мартика мне не надо. Всё. Похоже, мой час настал, — прошептала пожилая женщина, глядя в потолок.
— Что за глупости, бабушка?! Ты ведь только два дня назад бегала по дому и даже не кашляла! — Оля едва сдерживала слёзы. — А как же я? Ты хоть подумала, как я одна-то буду?
— Ты у меня умница, самостоятельная уже. Вон, невестой стала! А я теперь только обуза. Видела сегодня Мартика во сне: стоит возле своей миски, жалобно так мяукает, будто зовёт. А кто ему покушать даст, если не я? Пора мне. Слишком долго живу — восемьдесят семь лет, сама посуди…
— Бабушка! Ну с чего ты взяла, что его больше нет?! Он ведь просто ушёл. Пропал. Он обязательно вернётся, ты увидишь! — уговаривала Оля, не скрывая слёз. — Давай вставай, я тебе кашу сварила — твою любимую, пшёнку. Ты ж с утра ничего не ела!
— Да оставь меня, милая. Ступай к жениху своему, наверняка ждёт уже, я же слышу — телефон звонит. А кашку скушай сама, полезная она…
Оля с бабушкой жили вдвоём. После гибели родителей Оли баба Зоя оформила опеку и воспитывала внучку одна, с её двенадцати лет.
Жили они тепло, с пониманием. Оля была спокойной, старательной девочкой, а бабушка — мягкой и доброй. А ещё у них был кот по имени Мартик. Бабушка принесла его домой с улицы — нашла крохотного, промокшего и грязного, в луже. Забрала, вытерла, обогрела — и выкормили они его всем сердцем. Вырос он в статного, важного кота, преданного и ласкового. Особенно он тянулся к бабушке. Она его баловала, а он в ответ — будто лечил её: стоило где-то заболеть, как ложился на это место, и всё проходило.
Когда Оля выросла, окончила школу, поступила в местный филиал университета — на химбиофак, что был в двух остановках от дома. Выбирать особо не пришлось, но бабушка радовалась: близко, никуда ездить не нужно.
На втором курсе у Оли появился парень по имени Тимофей. Парень был неплохой, но мрачноватый, с угрюмым взглядом. А Оля, наоборот, была весёлая и открытая. Что их связывало — неясно, но общение началось.
Бабушка только вздыхала: мол, понятно, девочка взрослеет, и женихи появляются — не дело в девках сидеть. Главное — учёбу бы не запустить… Оля обещала, что всё под контролем: учится старательно, а с Тимофеем только в свободное время.
С бабушкой Тимофей познакомился — приходил раз на чай. Зое он не понравился: суровый, взгляд тяжёлый, хотя внешне был, как с обложки — черты лица резкие, тело спортивное. Всё при нём, но душевного — ноль.
Работал он на шиномонтаже, жил с родителями и двумя младшими братьями. В тесной двушке, где даже спали на двухэтажных кроватях. Мечтал заработать на собственную квартиру и съехать. Бабушка только про себя усмехнулась: сколько же ему нужно крутить гайки, чтобы накопить? Но вслух не сказала — вдруг где-то подрабатывает, всякое бывает.
А пару дней назад исчез Мартик. Убежал за дверь, когда бабушка выносила мусор — и не вернулся. Раньше убегал, но возвращался. А в этот раз — тишина. Оли в тот день не было — экзамены, сессия. Как только вернулась, они с бабушкой обошли округу, развесили объявления, но кот так и не нашёлся.
Сегодня — суббота. Утром, умывшись, Оля зашла за бабушкой — позвать на завтрак. Но баба Зоя так и лежала в халате, поверх покрывала, руки сложены, взгляд в потолок. Не вставала, не ела. Только чуть воды выпила за сутки…
— И всё твердит, что без Мартика никуда, — рассказывала Оля Тимофею. — Лежит, не встаёт, ничего не ест. Я переживаю ужасно. А вдруг у неё давление?
— Да это старческий бред у неё! — отмахнулся Тимофей. — У всех так под старость. У нас дед — ещё тот кадр, не поверишь! Да не морочь голову. Кота нет — и не будет. Может, машина сбила, кто его знает? Успокойся. Пусть лежит.
— Ты что несёшь вообще?! — Оля отпрянула от него.
Они гуляли по городу. Тимофей позвонил, предложил пройтись. Оля не хотела — переживала за бабушку, но та сама настояла: мол, иди, развейся. Они прошлись мимо магазинов, зашли в парк, полюбовались фонтаном, потом отправились к пруду. Сели на лавочку.
Оля молчала. А Тимофей всё рассказывал, как поругался с начальством, как недовольный клиент вызвал проблемы, как ему пригрозили урезать зарплату. Ругал всех, особенно начальника. И только когда заметил, что Оля не отвечает, спросил — тогда она и рассказала про бабушку и кота.
— Серьёзно?! Из-за кота? Да у неё крыша поехала! — отреагировал Тимофей.
— Бабушка была права насчёт тебя! — в глазах Оли вспыхнула злость. — Ты не только равнодушный. Ты — тупой и бессердечный!
— Что?! Да пошла ты! Я думал, если старая твоя откинет копыта — нам же легче будет. Тебе квартира достанется. А ты носишься с ней! Я тебе цветы, ухаживаю, время трачу! А ты только про бабушку и кота…
— Что ты сказал?! Подожди… — Оля резко поднялась, глаза метали молнии. — А ну, выкладывай! Я в полицию пойду! Ты что с Мартиком сделал?!
— Да ничего! Просто подкараулил у подъезда, когда она вышла. Поймал, в сумку — и на пустырь за реку отвёз. Выпустил. Старый он уже, бесполезный. Я знал, что она загнётся — ты ж сама говорила, как она его любит. Думал, как освободишься, будем вместе жить.
Оля не верила своим ушам. Вскочила, резко развернулась и пошла прочь, доставая телефон, чтобы навсегда заблокировать его номер.
Слёзы обжигали лицо: «Боженьки… Бабушка… Как же я могла быть рядом с таким?!»
— Иди, иди! Святая! — крикнул ей вслед Тимофей, плюнув на асфальт. — Бабки, кошки… Пф! Потратил на тебя время!
— Куда это ты на ночь глядя? Не пущу! Оля! — бабушка даже поднялась с постели.
— Бабулечка, не переживай. Ещё светло, лето ведь! Вон, день какой длинный. Я скоро вернусь. Туда — и обратно. Всё хорошо.
Оля подхватила сумку и выскочила за дверь.
— С Тимофеем, что ли?.. Или одна?.. Не пойму… — только и крикнула ей вслед растерянная баба Зоя.
Но Оля уже не слышала голос бабушки — она стремительно сбегала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступени.
Автобусы всё ещё ходили. Оля добралась до нужной остановки, расположенной у поворота к речной стороне. Дальше ехать смысла не было — маршрут шёл в другую сторону, поэтому она вышла.
— Пустырь… Так, пустырь… Хорошо, что фонарик с собой, а то уже темнеет, ни черта не видно, — пробормотала она, шагая по неровной тропке и едва не подвернув ногу на выбоине.
— Мартик, Мартик, иди ко мне! Кис-кис! — звала она тихо, пытаясь не поддаваться страху. — Ну где же ты, малыш?..
Сумерки сгущались быстро. Было жутковато. Девушка обошла весь пустырь, но кота нигде не было. Пришлось признать — придётся возвращаться.
Вдалеке, возле реки, веселилась компания. Музыка играла на всю округу, доносились громкие голоса, пахло жареным мясом — они что-то готовили на мангале. Желудок Оли предательски заурчал.
Внезапно от весёлой группы отделилась большая тень и направилась прямо к Оле.
— Арчи! Вернись! Арчи, назад! — послышался крик мужчины. — Девушка, не бойтесь, он не кусается! Только руками не махайте!
Но пёс пронёсся мимо Оли и нырнул в заросли камышей. Оттуда сразу донеслось низкое шипение, перемежающееся злобным рычанием. Мужчина поспешил за ним и крепко схватил пса за ошейник.
— Арчи! Назад, не трогай! Ну что там опять? Он что, опять вернулся? — проговорил он, приглядываясь в темноту.
В ту же секунду из камышей, как молния, вылетел перепуганный Мартик и метнулся в сторону дороги. Пёс спугнул его, и кот чуть не выскочил под мотоцикл, который как раз проносился по проезжей части. В последний момент кот резко остановился, не зная, куда броситься. В этот момент подбежала Оля, схватила его на руки, прижала к груди, сунула в спортивную сумку и поспешно застегнула молнию.
— Так это ваш кот? — с облегчением улыбнулся мужчина, удерживая собаку. — Мы его ещё вчера видели — сидел в зарослях, глазюками светил, но на корм не выходил. Похоже, испугался. Или шашлык не в его вкусе?
— Он домашний, корм ест кошачий, — отозвалась Оля, поглаживая поцарапанные руки. — Бедненький… Два дня один, да он ж ведь комнатный, не уличный…
Ей удалось успеть на последний автобус. Дома бабушка уже сильно волновалась — не знала, куда исчезла внучка. А Оля решила не рассказывать, чтобы не будоражить её.
— Мартик! Золотце моё! Где же ты был? — закричала баба Зоя, когда Оля открыла сумку, и кот, немного потрёпанный, вылез наружу. — Оленька! Где ты его откопала? Это Тимофей помог?
Оле пришлось всё объяснить. И про то, как она нашла кота, и про то, кто на самом деле был виновником его исчезновения.
— Вот гадёныш! — потрясённо выдохнула бабушка, обнимая кота, — Слава богу, всё раскрылось… Могло ведь куда хуже обернуться!
— Да уж… — мрачно кивнула Оля. Она до сих пор не могла поверить, что кто-то способен так хладнокровно рассуждать о людях и животных. И как она вообще могла водиться с таким, как Тимофей?
— Иди-ка, Мартик, — напевала бабушка, ласково поглаживая кота, — Вот твоя мисочка, кушай, родной. А потом тебя мыть буду и расчёсывать. Где ж ты так измазался?
А Оля стояла в дверях кухни и смотрела, как её бабушка снова ожила. Её родная, самая любимая бабушка — живая, бодрая, хлопочет по хозяйству, бегает в своих потёртых красных тапочках и цветастом халатике, одновременно ставит чайник, насыпает корм Мартику и вытирает тряпочкой стол. Такая родная. Такая настоящая. Такая любимая.
И если бы Мартик не нашёлся — ничего, она бы обошла все приюты, нашла бы похожего или придумала что-то ещё. Лишь бы бабушка снова улыбалась. Лишь бы была здорова. Лишь бы жила.
