Вот и сидели они вдвоём на тротуаре. Несколько картонных коробок, накрытых потёртым пледом, служили подобием уюта. Большой пёс, устроившийся рядом, осторожно протянул лапу к лицу бомжа, словно стараясь утешить. У собаки текли слёзы — такие же, как и у человека. И оба молчали, сливаясь в общей боли.
Дисклеймер: данный рассказ является художественным произведением и не направлен на оскорбление чувств читателей. Это история, основанная на возможной, но вымышленной ситуации. Все совпадения случайны.
Она верила. Искренне. С раннего утра шла в храм, ставила свечи, шептала молитвы, жертвовала едва ли не половину своей небольшой зарплаты. Собирала милостыню на паперти, слушала проповеди, разгружала ящики и подметала двор — всё ради церкви и Бога. Просила самого простого: счастья, любви, ребёнка, мужчину, с которым можно быть спокойной, немного денег — совсем чуть-чуть.
Настоятель церкви был человек незаурядный. Любил комфорт, гонял на последней модели внедорожника, гонял по песчаным дюнам, возвращался злой и грязный. И в плохом настроении сразу же нагружал своих помощниц новой работой. Она старалась усерднее всех. Её ставили в пример. Ей казалось, что, возможно, это и есть то самое счастье, обещанное за смирение и служение.
Другие женщины в храме подходили за советом. Ей доверяли, ею восхищались. А дома её ждала только тишина, пустота и холодное эхо. Разговаривать было не с кем, делиться — тоже. Потому она всё больше и больше растворялась в молитвах и земных поклонах, веря, что чем больше отдашь — тем ближе Господь.
Если Бог желает осчастливить кого-то, сначала он посылает ему возможность сделать счастливым другого. А если хочет испытать — посылает того, кто нуждается в частичке твоей души.
Той ночью, как всегда, поздно возвращалась домой после дежурства при храме. Давным-давно продала свой старенький автомобиль, деньги отдала на «добрые дела». Теперь шла пешком через пустынный центр. И, возможно, именно поэтому сразу заметила их — сидящих на краю тротуара.
Плед, картонки, пёс и бомж. Пёс держал лапу у лица человека, тот гладил её и шептал:
— Чем помочь тебе, бедняжка? У меня ничего нет… Ни куска хлеба, ни копейки.
Собака, будто поняв, что её жалеют, тихо прижалась к нему и заплакала.
— Что с ней? — спросила она, подходя ближе.
Запах был резкий, кислый — уличный. Он говорил о том, что мужчина давно не знал, что такое душ и мыло. Она еле сдержалась, чтобы не отшатнуться.
— Ей кто-то лапу сломал, — сказал он тихо. — Я вот тряпочкой её замотал, держу, чтоб согреть. А больше ничем не могу…
Она вытащила телефон. Позвонила бывшему другу — ветеринару, с которым когда-то прервала все связи. Он удивился её звонку. Но приехал. Через полчаса подъехал на большой машине, вышел и, не говоря ни слова, поднял собаку на руки:
— Поехали.
Бездомный отступил:
— Я запачкаю вам машину. И… воняю.
— Да ну, — усмехнулся ветеринар. — Я к запахам привычный. Садись, кому сказано!
Бездомный юркнул на заднее сиденье, молча. В клинике было тихо. Лишь тиканье часов и сдержанные всхлипы собаки. Врач спросил:
— Как её зовут?
— Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Она плакала… я пошёл на её плач.
— Ну вот, — кивнул врач. — Тогда зови её как хочешь.
Он повернулся к женщине:
— Помоги мне, пожалуйста. А ты, — кивнул бездомному, — вон в ту комнату. Душ, чистая одежда в шкафу. Старое выкинь. Возражать не вздумай!
И тот послушно исчез за дверью. Женщина молча ассистировала ветеринару. Он, как и раньше, был прямолинеен:
— Всё ещё занимаешься богоугодным? — спросил.
— Не так, как некоторые, — огрызнулась она, придерживая лапу пса.
— А деньги-то у тебя есть? — вдруг спросил он. Она смутилась.
— Я… отработаю. Помощницей буду.
— Всё та же наивная дурочка… Прости, — осёкся он. — Просто устаю. Лекарства нужны, перевязки, дорога…
Он достал пачку денег, протянул ей:
— Бери.
— Не могу…
— Бери, кому сказано!
Она взяла. В этот момент дверь душевой открылась. Вошёл чистый, аккуратный мужчина. Смущённо улыбнулся:
— Спасибо вам. Но я скоро уйду…
— Есть хочешь? — спросил врач.
Тот отвёл взгляд, сглотнул:
— Нет. Главное, что с собакой всё хорошо…
Врач усадил его, достал еду. Мужчина ел медленно, потом жадно, стараясь не встретиться взглядом с ними. И тогда она сказала:
— Ты у меня останешься. Комната есть. Мне помощь нужна. С собакой.
Ветеринар одобрительно кивнул:
— Значит, не всё в тебе погибло…
Дома мужчина сел в углу, прижав к себе собаку. Когда она хотела что-то сказать — оба смотрели на неё с такой надеждой, что сердце сжалось.
— Я на кровать не полезу. Тут, в уголке, поспим. А утром помогу вам с забором…
Она села и не смогла ответить. В горле стоял ком.
С тех пор в церковь она больше не ходила. Сначала — из-за нехватки времени. Потом — просто не тянуло.
Ветеринар настоял, чтобы она ушла из магазина и стала его помощницей. Дни пролетали в заботе о животных. А дома её ждали двое — пёс, которого назвали Лапка, и мужчина, который стал ей близким.
Он работал на стройке, убирался, готовил ужин, встречал её тёплым взглядом. Вечерами она рассказывала им о спасённых животных. Они слушали, затаив дыхание.
А бывшие подруги из храма недоумевали:
— Почему ты оставила путь служения?
— Служения… Кому? Вы уверены, что Богу?
После этих слов звонки прекращались.
О чём история?
О настоящей вере. Не о показной. Не о молитвах на показ, не о десятинах и церковных лавках. А о выборе сердца. О том, как однажды ты можешь протянуть руку — и встретить в ответ взгляд благодарности.
Ведь каждый верит по-своему. И судить — не нам.
