В тот вечер Барни снова оказался у дороги – под тем самым кустом, откуда его когда-то забрали. Щенок тихо подвывал, глядя на проезжающие машины. От прошлых хозяев ему остался лишь блестящий ошейник на худенькой шее.
— Мам, посмотри! Пёсик! — воскликнула Таня, показывая на коричневого щенка, приютившегося в тени кустов неподалёку от автозаправки.
Щенок прятался на клумбе. Отец стоял возле машины, а мама с Таней пошли в торговый павильон, прячась от зноя.
— Танюша, он, наверное, тут живёт, — попыталась отмахнуться мама, стремясь скорее зайти внутрь и избежать жары.
— Он такой жалкий… — покачала головой девочка, её кудри колыхнулись от лёгкого ветра.
Продавщица, услышав разговор, пояснила, что щенок появился у заправки только сегодня.
— Похоже, кто-то подвёз и оставил. Такое, к сожалению, бывает, — пожала она плечами.
Асфальт плавился под палящим солнцем, а тень от куста стала единственным спасением для бездомного малыша.
К заправке подъехал ещё один автомобиль.
— Пап, посмотри! Щеночек! Ему, наверное, пить хочется! Он еле дышит! — встревоженно позвал мальчик по имени Костя.
Он уже собирался подойти, но вдруг услышал, как кто-то заплакал.
— Ма-ма, он такой бедный! Возьмём его, ну пожалуйста! Я уже придумала имя — Барни! — Таня обхватила маму за юбку и вцепилась в неё с такой силой, что отказывать не представлялось возможным.
Слёзы и детская настойчивость сделали своё дело. То ли родители пожалели щенка, то ли хотели поскорее закончить сцену, но Барни оказался в машине. А Таня сияла от счастья, прижимая находку к себе.
— Ну, теперь всё! Пёсика забрали, поехали! — весело хлопнул по плечу Костю его отец.
Костя ещё долго смотрел вслед удаляющемуся авто, в котором Таня обнимала нового друга.
Так Барни обрёл имя и новый дом. Ему купили красивый ошейник с камушками и биркой в виде косточки с гравировкой. Он обожал играть и грызть всё подряд. С Таней они носились по двору, но дома его пускали только в коридор. Там же стояла и его миска.
Но ночью, когда родители засыпали, Барни хозяйничал втихую: то кресло грызёт, то добирается до обуви. Утром за это, конечно, следовало наказание.
— Может, лучше купим ей хомяка? Или рыбок? — уговаривали родители.
— Нет! Я его люблю! Он мой! — рыдала Таня, закатывая сцены.
— Из-за этого щенка только и ругаемся! — раздражённо ворчал отец.
Барни прожил у Тани две недели. Пока однажды её подруге Алисе не купили породистого той-терьера.
— Он такой классный! А Барни… он не модный… — причитала Таня, уже не желая знать бывшего любимца.
Тем же вечером Барни снова оказался под тем кустом. Он прижался к земле, вслушиваясь в шум машин. Рядом стояла его миска. Только ошейник напоминал, что он когда-то кому-то был нужен.
Михаил торопился домой — жена уже несколько раз звонила. Он резко ударил по тормозам, когда перед машиной выскочил щенок. От шины до щенка оставалось не больше метра.
Михаил выскочил из машины и подбежал.
— Живой? Ну и слава богу! — прошептал он, глядя на дрожащий от страха комочек.
Щенок был цел, только очень испуган. Михаил знал, что не может оставить его здесь. Он всегда любил собак.
Так Барни снова оказался в машине — в этот раз с другим человеком.
Но дома Михаила ждал сюрприз.
— Ты в своём уме?! — встретила его жена. — У нас ребёнок, ему год, а ты собаку тащишь! Это паразиты, заразы!
— У собак блохи, не вши, — попытался возразить Михаил. — Их можно вывести.
— Лучше выведи его из квартиры! Ты хочешь, чтобы наш малыш чем-то заразился?!
Барни стоял у стены, опустив голову. Он снова слышал ругань. Такая знакомая сцена…
— Я тоже рос с собакой и вырос нормальным! — защищался Михаил, но понимал, что спор проигран.
Он отнёс Барни в приют. Пахло странно. Михаил говорил с женщиной в халате, а Барни переводил взгляд с человека на человека, пытаясь понять — в этот раз его тоже бросают?
Дверь за Михаилом захлопнулась. Щенок остался в вольере.
Сосед был крупный пёс по кличке Макс. У него была перевязана лапа. Несмотря на боль, Макс дружелюбно махал хвостом при виде людей.
Барни понял, что он тут не единственный, кого предали.
В соседней клетке жил Чёрныш, сообразительный и игривый. Он быстро завоёвывал симпатии и через пару дней после прибытия Барни его уже забрали.
А Барни оставался.
Прошли недели. Барни рос, а Макс медленно восстанавливался. В какой-то момент ошейник Барни стал мал. Его заменили на новый, обычный, как у всех. Бирку с косточкой, напоминание о семье, Саша, сотрудница приюта, аккуратно переставила на новый ремешок.
— Пусть хоть что-то останется, — сказала она и погладила Барни.
Когда была возможность, Саша брала Барни и Макса на прогулку за приют. Там, на просторе, Барни чувствовал себя почти счастливым. Почти как тогда, когда он бегал с Таней…
Но теперь он знал: главное — не чьи-то обещания. Главное — чтобы однажды тебя выбрали по-настоящему. И не бросили больше никогда.
Что-то пошло не так. С самого утра Саша не появилась, чтобы покормить собак. Даже Макс, обычно спокойный, метался взад и вперёд – к этому времени дверь в просторный коридор уже давно должна была быть распахнута.
В помещение вошёл неряшливо одетый мужчина, за ним следовал другой – его собаки уже видели раньше. Он не раз приходил, осматривал вольеры, общался с Сашей, мог подолгу с ней разговаривать.
– Пока Саша в отпуске, за животными надо ухаживать. Остальные сотрудники будут после обеда. Вопросы есть?
– Всё сделаю как надо: и накормлю, и выгуляю. Можете не волноваться, – раздался ответ незнакомого, но уверенного голоса.
– Звони, если что-то случится. Завтра утром заеду. Если всё пройдёт нормально, устрою тебя охранником. На ночь не забудь закрыть ворота.
Дверь за мужчинами захлопнулась. До самого обеда она больше не открывалась. Миски оставались пустыми, собаки тихо скулили, не понимая, что происходит.
Только после полудня появился Иван Петрович. Он вывел собак на улицу, чтобы почистить вольеры.
– Какие молодцы, – кряхтя, приговаривал он, гладя по загривкам Макса и Барни, – всё съели, ни крошки не оставили!
К вечеру, когда остальные сотрудники разошлись по домам, по коридору снова разнёсся гулкий голос – кто-то напевал фальшивую песенку. Звук мисок поначалу обрадовал животных – ужин!
Новый работник шатался на ногах, едва не роняя контейнер с кормом. Еда больше рассыпалась на пол, чем попадала в миски. Накинув таким образом рацион, он исчез в конце коридора, закрыв за собой дверь в маленькую каморку.
Барни и Макс легли спать почти голодными – в миски попало лишь чуть-чуть. Большая часть осталась рассыпанной за пределами досягаемости, перед прутьями вольера.
Ночь. Барни вдруг проснулся – воздух был насыщен незнакомым запахом, глаза слипались, тело наливалось тяжестью. Щенок попытался поднять веки, но хотелось только спать.
Из-под двери вольера сочился серый дым, стелился по полу, затягивал коридор.
– Гав! Гав! – Барни начал тявкать, стараясь разбудить Макса. Но тот лежал неподвижно.
Щенок стал биться в перегородку между клетками, пытаясь дотянуться до друга. Он продолжал лаять, усиливая громкость: «Макс! Проснись! У тебя сильный голос – давай!»
Прыгнув на миску, Барни издал звонкий звук – тот отозвался эхом по помещению. Вскоре с других сторон тоже стали доноситься тревожные звуки.
Макс, моргнув, открыл глаза. Почувствовав дым, он завыл с такой силой, что уши заложило.
Из глубины коридора выскочил полусонный новый работник. За его спиной вырывались языки пламени – начался пожар. Он промчался мимо вольеров, скрывшись за другой дверью.
Собаки выли и лаяли, дым густел. Вскоре человек вернулся, на этот раз с паникой на лице. Дрожащими руками он стал открывать двери клеток одну за другой.
Десятки собак выскочили на внутренний двор. Из другого корпуса донеслось жалобное кошачье мяуканье – но там, к счастью, огня не было.
В приют въехала пожарная машина – мигалки озарили двор тревожным светом. Приехала Саша и мужчина, устроивший нового работника. Все метались, тушили, выводили животных. Воздух был пропитан гарью, но огонь удалось остановить.
Мотор машины ещё работал, а Костя уже дёргал ручку двери.
– Стой! – отец нахмурился. – Я даже не припарковался! Подожди немного!
– Пап, ты же сам читал новости! Там был пожар! Надо срочно забрать животных!
– Мы уже приехали. Потерпи ещё минуту, – он успокаивающе тронул сына за плечо.
С того самого дня, когда Костя увидел щенка на трассе, он умолял родителей взять собаку.
Барни тем временем находился во дворе, окружённый множеством людей. Его рассматривали, как никогда раньше. Он оказался в одном вольере с Максом – свободных клеток не хватало.
Саша тем временем спорила с новым сотрудником, который мрачно копался в обломках сгоревшей части.
– Не любил я собак… – бормотал он, глядя себе под ноги. – А теперь вот… они мне жизнь спасли.
Высокий мужчина среди посетителей указал на Макса:
– Этот мне подойдёт. Крупный, серьёзный. Возьму его. Он будет ездить со мной на рыбалку.
– Папа! Смотри! Это тот щенок! – Костя подскочил к решётке, за которой Барни обернулся, замахал хвостом и бросился к двери.
– Да не может быть, – замотал головой отец. – Мы же видели его совсем в другой части города.
– Давайте я выведу его? – предложила Саша. – Это Барни. Его привезли к нам с биркой на ошейнике, с именем.
– Папа, это он! Та девочка на заправке говорила, что назовёт его Барни! – Костя буквально сиял.
– Ну хорошо, ладно! Это он! – сдался отец, не выдержав радости сына. – Раз ты так уверен, значит он!
Саша чувствовала, как сжимается сердце. Она знала истории всех своих подопечных, привязывалась к ним. Но понимала – этим собакам нужен дом, семья. А у неё скоро появятся новые – брошенные, забытые, испуганные…
В толпе Барни увидел Макса. Его сажал в машину тот самый мужчина с рыбалкой. Они обменялись взглядами и, словно по-собачьи, кивнули друг другу.
Прошёл год. Барни и Костя ездили на дачу, играли во дворе, гуляли в парке. А однажды поехали на рыбалку и… снова встретили Макса. Он всё так же радостно махал хвостом, когда увидел знакомого пса.
– Сколько испытаний к счастью, – прошептала тогда Саша, смотря на фото, где два бывших приютских пса сидели у костра, рядом со своими мальчиками.
Иногда, чтобы обрести дом, нужно пройти длинный путь. И быть очень терпеливым. Но главное – найти того, кому ты нужен не ради забавы, а навсегда.
