Рядом с женщиной лежала пожилая овчарка с умным, внимательным взглядом. Она казалась не просто собакой, а сотрудницей на дежурстве — коробка для пожертвований стояла прямо у неё под боком, и было видно, что она воспринимает всё происходящее серьёзно. Собака следила за проходящими людьми и благодарно кивала, если кто-то опускал монету, лизала протянутую руку, визжала от радости. А женщина молчала. Не просила, не жаловалась, просто стояла с табличкой в руках, где крупными буквами было выведено: «ПОМОГИТЕ НА ПРИЮТ. ЖИВОТНЫМ НЕЧЕГО ЕСТЬ И ЛЕЧИТЬ НЕ НА ЧТО».
Каждое утро он проходил мимо неё, и каждый раз чувствовал укол в груди. Не жалость — нет. Скорее, неясное беспокойство. Что-то в этой протянутой руке вызывало у него внутреннее отторжение, как будто она пыталась дотянуться до самых глубин его души. Он никогда не останавливался. Причин было несколько: жена, ещё при жизни, убеждала — нищим лучше помогать едой, а не деньгами. Он и сам по натуре был подозрительным, считал — все, кто собирает «на животных», наверняка врут. Ну и, конечно, он всегда торопился, боялся опоздать на работу.
А ведь уйти из дома пораньше можно было. Но он ни разу этого не сделал.
Жена умерла давно. Дети выросли, обзавелись своими семьями, жили кто где и вспоминали про него раз в год — на праздник, максимум. Он жил один. Ему было чуть за пятьдесят, но жизнь уже складывалась как у старого холостяка. Он давно смирился с одиночеством. Вспомнить, чтобы рядом была какая-то другая женщина, кроме покойной супруги, — даже представить не мог. Это казалось изменой.
Работал он начальником расчётного отдела. Люди уважали, на работе всё шло гладко. Каждое утро — одна дорога: от дома до метро, потом — до офиса. И обратно. Всё шло размеренно, пока в один из вечеров не раздался тревожный звонок от дочери.
Она плакала в трубку. Суета, детский сад, двое малышей, открытая наспех дверь — и питомцы выскочили на улицу. Рыжая собачка и кот исчезли. Дочка была в панике, дети рыдали. Он, не раздумывая, сел в машину и поехал.
К утру, обойдя несколько приютов и почти потеряв надежду, он оказался у ворот небольшого заведения недалеко от дома. Там открыли. И он узнал её — ту самую женщину с табличкой. Только сейчас без таблички, в домашней кофте. И собака — та самая. Она узнала его и тихо кивнула. Он смутился. Кивнул в ответ.
— Дочка потеряла своих животных. Может, к вам попали? — спросил он.
— Бывает. Заглянем, — коротко ответила она.
И они пошли внутрь. В глубине помещения, по разные стороны прохода, сидели те самые сбежавшие — кот и собака. Дети будут счастливы. Он достал кошелёк:
— Спасибо вам огромное!
— Мне не нужно. Переведите лучше тем, кто здесь остался, — указала она на клетки. — На счёт приюта. От чистого сердца.
Он собирался уходить, но вдруг пошатнулся. Сутки без сна и руля дали о себе знать. Женщина проводила его в маленькую комнату, усадила в кресло и налила крепкого кофе. Он пил и ощущал, как тело согревается, а в голове — прояснение. Потом она настояла — отвезёт его домой, на его же машине.
— Не спорьте. Утро, движение. Вы сейчас еле на ногах стоите. Я вернусь на метро. Обещаю.
Он подчинился. Внуки встретили его, визжа от радости. Дочка поцеловала и сказала:
— Пап, мы приедем в гости. Часто.
В понедельник всё вернулось на круги своя. Он снова шёл к метро. Женщина снова стояла у входа. Собака снова посмотрела на него тем самым просящим взглядом. И что-то в нём надломилось. Он остановился, сунул руку в карман, но — пусто. Деньги забыл дома. Порывшись в других карманах, нашёл лишь мелочь.
Он посмотрел на женщину. Она кивнула и улыбнулась. И тогда он подошёл, поставил свой дорогой портфель на асфальт, вытянул руку и сказал:
— Простите. Но ведь вы не против, если я постою рядом? Я тоже хочу попросить.
Она молча кивнула. А собака завиляла хвостом. И весь день они стояли втроём: мужчина в пальто, женщина в скромной одежде и старая овчарка. Прохожие жертвовали щедрее обычного. Их троица вызывала живой отклик.
Поздно вечером он пригласил её на кофе. Собака пошла с ними. И вот так, как-то само собой, она больше не вернулась одна.
Сейчас он по-прежнему работает, но по выходным его не найти — он помогает ей в приюте. Она пока не переехала — не может оставить животных. Но недавно волонтёр приюта осталась без крыши над головой, и женщина уступила ей свою комнату, а сама перебралась к нему.
Теперь они живут вместе — мужчина, женщина с табличкой и старая овчарка. История закончилась хорошо. В этот раз.
Но сколько тех, кто отворачивается, не замечая протянутую руку? Сколько — проходят мимо, не дав ни взгляда, ни тепла?
Сколько…?
