Митя сразу заметил её — ту самую симпатичную девушку с параллельного курса. Без намёка на косметику, с густыми русыми волосами, то стянутыми в высокий хвост, то заплетёнными в сложную косу, с большими выразительными серыми глазами. Но больше всего в ней цепляла улыбка. Простая, искренняя, тёплая — она осветила лицо девушки в тот момент, когда Митя подошёл к ней. Он хотел, как обычно, сказать что-то банальное, но эта улыбка напрочь выбила из головы привычные фразы.
Он вдруг понял: для такой, как она, нужны совсем иные слова — настоящие, искренние, без приукрашивания. И он просто молчал. А она продолжала смотреть на него, всё так же улыбаясь. Наконец он протянул руку и сказал своё имя. Она сделала то же самое:
— Саша.
Позже, когда они начали встречаться, Саша много рассказывала о себе. О том, как родилась в городе, но выросла в глубинке, в деревне, у бабушки с дедушкой. Мама растила её одна, но, встретив мужчину, решила строить новую семью без Саши.
— Ну не очень-то он и достойный, раз ребёнка не принял, — пробурчал Митя.
— А она не бросала меня. Деньги высылала, подарки на день рождения — я не в обиде. С бабушкой и дедушкой у меня было хорошее детство.
С Митей, всегда весёлым, уверенным и даже нахальным, Саша будто меняла его — он рядом с ней становился внимательным, чутким, по-хорошему задумчивым. Он слушал её рассказы о деревне и понимал: её жизнь, наполненная природой, домашним теплом, настоящими заботами, кажется куда добрее и богаче, чем суетная, шумная городская.
После полугода встреч Саша решилась — пора знакомиться с родителями. Сама на это настояла, хотя и чувствовала: она чужая в их кругу. И её предчувствие не обмануло.
Отец Мити, увидев девушку, подмигнул сыну, галантно поприветствовал, оставив приятное впечатление. А вот его мать, Елена Максимовна, в пёстром халате, с завитыми волосами и макияжем, изучила Сашу с головы до ног, сжала губы и пригласила пройти так, что девушке захотелось немедленно развернуться и уйти.
На кухне, где уже был накрыт чайный стол с изысканной посудой и десертами, начался настоящий допрос. Саша старалась отвечать кратко, вежливо. Но всё равно досталось.
— Деревня? Так у вас, небось, и туалет на улице?
Саша не стала спорить. Зачем? Чтобы выслушивать новые язвительности? Она промолчала. Не стала рассказывать, что бабушка преподавала литературу, а дед — историю. Что у них дома был водопровод, газ, интернет, книги и тепло. Что с детства умела делать всё — от заготовок до ухода за скотиной, и при этом разбиралась в технологиях, читала современных авторов и смотрела артхаус. Что мама привозила в деревню свою новую дочку, Ксюшу, с пафосом, и та, кичась модной одеждой и гаджетами, презрительно называла её «Саньком», насмехаясь.
Когда Митя провожал Сашу домой после этого визита, она сказала:
— Маме твоей я не понравилась.
— Да и неважно, — ответил он, разворачивая её лицом к себе. — Слушай меня: кого любить и с кем жить — это я решаю. И я выбрал тебя. Люблю тебя, Санька, — сказал он и поцеловал её в нос.
Они поженились уже на четвёртом курсе, скромно, без торжеств. Мать Мити обиделась, что ей не дали сыграть «свадьбу мечты», но ребятам это было не нужно. Расписались, посидели с друзьями в кафе — и снова вернулись к занятиям и зачётам.
После выпуска они отправились отдохнуть в деревню. Дедушка с бабушкой устроили им по-настоящему тёплый приём. С собой в город ребята повезли не фото с пляжа, а банки с вареньем, соленья и сушёные грибы.
Отец Мити, после разговора с женой, помог сыну приобрести однокомнатную квартиру и устроиться на работу.
— Всё, сынок, старт я тебе дал. Дальше — сам. А я устал с твоей мамой воевать.
Саша работу нашла не сразу, но не жаловалась. Бралась за то, что предлагали. Дома порядок, всё по расписанию — Митя был счастлив.
Свекровь звонила часто, выспрашивая у сына, всё ли жена делает «как надо», но он только отшучивался. Саша же переживала: боялась, что мать разрушит их союз. Но Митя и в мыслях не держал что-то менять.
Однажды, в субботу, они вышли прогуляться. По тропинке, через парк, вышли на солнечную полянку, где резвились две собаки — хаски и лабрадор. Супруги наблюдали за ними, улыбаясь.
— Нам бы тоже щенка, — мечтательно сказала Саша.
— Я только что об этом подумал, — улыбнулся Митя.
Хозяин хаски подошёл ближе, удерживая пса:
— Он молодой, ещё не слушается. Хотите щенка? У заводчицы вроде остались…
— Хотим, — хором ответили супруги.
Так у них появился Май. И с ним — настоящий ураган.
Щенок нещадно грыз всё подряд. Сначала — Сашины тапки, потом пульт, оставленный на диване. Став жертвой собачьей гиперактивности, пара срочно пересмотрела распорядок. Саша вставала в полшестого, выгуливала Мая до семи, потом готовила завтрак, провожала мужа, и только после этого шла на работу. По возвращении снова брала поводок и шла «воспитывать» пса.
Он был не просто собакой. Он стал частью их семьи. И, несмотря на сложные дни, они ни разу не пожалели. Потому что знали — их счастье строится не на идеальных обстоятельствах, а на любви, доверии и верности.
Май оказался не только умным и быстро обучаемым, но и с характером — спокойствия от него было не дождаться. Эта порода и не славится размеренностью: хаски — это вихрь, живой мотор, которому необходимо движение каждую минуту.
Саша и Митя, как могли, принимали его натуру, целовали в морду, смеялись над очередными проделками и, поддерживая друг друга, воспитывали этого урагана с глазами цвета неба.
Через полтора года после свадьбы Саша с замиранием сердца поняла — она ждёт ребёнка. Хотелось преподнести мужу эту новость особенным образом, и она решила приберечь сюрприз до его дня рождения — до него оставался месяц.
Но судьба распорядилась иначе…
В тот вечер на работе у Мити случился завал, и он задержался. Решив сократить путь домой, он пошёл через район старых гаражей. Там его и подстерегла беда — резкий удар по голове, и парень потерял сознание.
Саша, не дождавшись его дома, стала звонить. Телефон молчал. В голове мелькнула тревога. Надев куртку и захватив Мая, она поспешила туда, куда, по словам Мити, он собирался идти.
Именно Май отыскал хозяина. Скорая помощь, реанимация, больница… кома.
Узнав о несчастье, Елена Максимовна словно превратилась в воинствующего ангела кары. Боль за сына вылилась в непримиримую вражду к Саше. В её голове не было сомнений — виновата только невестка.
Сначала пошли злобные звонки, потом — неожиданный визит. Женщина в сером пальто и с прижатой к щеке рукой изобразила в домофон слабый голос, попросив открыть подъезд. Поднялась на этаж выше. Когда Саша, возвращавшаяся с работы, подошла к своей двери, свекровь, как вихрь, ворвалась с лестницы, схватила её за руку и стала кричать.
Оскорбления, обвинения, крики — всё смешалось. Соседи начали выглядывать в коридор, и Саша, чтобы избежать сцен на публике, впустила женщину в квартиру. Май, чуя враждебность, тихо рычал, а Саша, стараясь успокоить и пса, и гостью, пыталась понять, что делать дальше.
Когда Елена Максимовна немного успокоилась, она заявила:
— Собирай свои вещи, хватаешь своего пса и катишь в свою деревню! Или я тебе здесь житья не дам. Работу потеряешь, всех на уши подниму. Всему свету расскажу, кто ты на самом деле!
Глаза её пылали, движения были резкие, слова — резче. Саша тихо ответила:
— Хорошо. Утром уйдём.
Спорить не было сил. Она и так была на пределе — между домом, работой и больницей.
— Проверю! — злобно бросила Елена Максимовна и ушла, хлопнув дверью.
Наутро Саша, собравшись с духом, позвонила на работу — попросить отпуск. Но её начальник, не отличавшийся сочувствием, только сухо бросил:
— Не выйдешь — считай, уволена.
На счету были копейки. Карта Мити исчезла вместе с его вещами при нападении. Собрав в рюкзак немного одежды, упаковку корма для Мая и немного еды себе, Саша направилась к автовокзалу. Но и там — преграда: без намордника с собакой не пускали.
Май не знал, что такое намордник.
Саша, тяжело вздохнув, решила: пойдём пешком и ловить попутки. Где нас точно не прогонят — это в родной деревне. Там — её родные. Она позвонила деду. Много не объясняла, только попросила встретить. Он всё понял без слов.
Но беда, как известно, не приходит одна. Вдоль трассы мчались машины, и, заметив девушку с собакой, лишь прибавляли газ. Уставшая Саша с Маем шли молча.
Под вечер им удалось добраться до придорожного мотеля. Хозяин оказался добродушным мужчиной, любителем собак. За символическую плату он впустил их на ночлег, накормил, даже собрал в дорогу немного еды. Более того — нашёл знакомого водителя, который согласился подвезти их поближе к деревне.
Когда их высадили, до дома оставалось около пятнадцати километров. Отдохнув, Саша и Май отправились дальше.
На грунтовке, ведущей в родную деревню, Саша присела на пенёк, Май лёг рядом. Зазвонил телефон — дед.
— Санёк, ну когда ж вы будете?
— Уже идём по грунтовке, скоро.
— Ладно, — отозвался он и отключился.
Саша поднялась:
— Пошли, Маюшка. Нас уже ждут.
Через несколько минут показался УАЗик. Из машины вышел дед, забрал у внучки рюкзак, велел садиться и Маю запрыгнуть. Поехали домой.
Бабушка с дедом не устраивали допросов. Накормили, обогрели, уложили спать.
— Ну что, как быть будем? — спросила бабушка.
— А что тут думать. Справимся. И правнука вырастим, — ответил дед.
— А если правнучка?
— Тогда Женёк, — отозвался он, подмигнув.
Через месяц Митя открыл глаза. Первым делом он задал матери вопрос:
— Где Саша?
— Сбежала. Кому ты теперь нужен? — холодно ответила она.
— Санёк бы так не поступила, — отозвался он, глядя в потолок.
— Ещё как могла. Она только притворялась.
Когда мать вышла, он попросил у медсестры телефон и набрал номер Саши.
— Митя?! — в трубке зазвучал родной голос.
— Ты где?
— В деревне.
— А Май?
— С кем же ещё! По деревне носится, с дедулей на рыбалке. Счастлив.
— Ждите. Я скоро, — сказал он и смахнул слезу.
С матерью он больше не разговаривал. Позвонил отцу. Через несколько дней они вдвоём с отцом выехали в деревню.
— Пап, а чего мама такая тихая?
— Побеседовал с ней, как положено.
— Ясно.
Когда УАЗ свернул к знакомому двору, сердце Мити замерло. Возле яблони стояла Саша. Он едва успел открыть калитку — и оказался на земле, прижатый Майем, который, завизжав от счастья, прыгал, скакал, лизал лицо, повизгивал, завывал и кружился от радости.
— Май, ты меня до реанимации снова доведёшь! — смеясь, говорил Митя, прижимая собаку.
Слёзы текли у всех — у Саши, у отца, у бабушки. Только дед стоял спокойно, слегка улыбаясь.
Митя подошёл к Саше:
— Привет, Санёк, — прошептал и крепко обнял.
Позже, за столом в саду, ели, смеялись, вспоминали. И вдруг слегка подвыпивший дед весело ляпнул:
— Только помни, если родится девчонка — будет Женёк!
— Что? — переспросил Митя.
— Ой, он не знает ещё? — обернулся дед к Саше.
— Ага, — хихикнула она.
— Пап, кажется, ты скоро станешь дедом, — сказал Митя и опустился к коленям жены, целуя их…
А дальше? А дальше — будет счастье. Потому что в этой семье иначе быть не может. Там, где есть любовь, верность и люди, готовые стоять друг за друга до последнего, по-другому и не бывает.
