Сначала Валерий Петрович подумал, что у соседей телевизор шалит. Ну, бывает: звук скачет, не успеешь настроить – то тише, то орёт. Посмеялся даже: техника нынче – одни чудеса.
Но шёл день. Потом второй. За ним третий. А вой всё не прекращался.
— Слышите это? — спросил он Галину Ивановну из сорок второй, когда встретились в лифте.
— Ещё как! — передёрнулась та. — Жутковато. Ни днём, ни ночью покоя. Как будто… ну вы понимаете…
Понимал. Валерий Петрович уже отлично понимал, что телевизор тут ни при чём.
Это был кто-то живой.
Семья из сорок пятой квартиры – Ирина и Константин – уехала неделю назад. Чемоданы, весёлые разговоры, шутки. Молодая пара: она — программист, он — чем-то занимается в компании.
Тихие, вежливые. Прямо мечта для соседей. Валерий по-доброму даже завидовал: живут спокойно, без скандалов, без алкоголя по ночам.
А теперь — этот вой.
— Может, кондиционер? — предположила соседка снизу, Анна Владимировна. — У меня как-то так выл, пока не загнулся.
Но Валерий мотал головой. Не похоже это на кондиционер.
К четвёртому дню нервы сдали. Причём не только у него — у всего дома.
— Да что там происходит?! — возмущалась баба Клава с первого этажа. — Ночами спать не могу! Даже «Поле чудес» нормально не посмотреть — всё этим воем перебивается!
Соседи собрались у лифта.
— Надо бы участкового, — предложил дед Семёныч из тридцать восьмой.
— И что он сделает? — фыркнула Галина Ивановна. — Постучит, ему никто не откроет. Их же нет.
— А может, они уже вернулись? — робко предположила молоденькая мама с коляской.
Валерий посмотрел на растерянные лица соседей. Пора было действовать.
Номер Ирины он добыл у консьержки, выпросив с шоколадкой и долгими уговорами.
— Алло? — отозвался расслабленный голос.
— Ирина? Это Валерий Петрович, ваш сосед. Простите за беспокойство, но…
— Что случилось? — тон мгновенно изменился.
— У вас в квартире… кто-то воет. Четвёртый день уже. Все на ушах стоят.
Наступила долгая пауза. Очень долгая. Валерию показалось, что звонок сорвался.
— Ирина, если у вас есть кто-то с ключами… Может, мама? Родственники?
Опять молчание.
— У мамы ключи… но зачем…
— Потому что, если не открыть дверь — боюсь, там может случиться беда.
Мама Ирины появилась спустя два часа.
Валентина Сергеевна оказалась женщиной решительной, без лишних слов.
— Где у вас тут беда? — спросила с порога.
— Сюда, — Валерий указал на дверь сорок пятой.
Она прислушалась. И побледнела.
— Господи… Неужели Ира завела пса? Она ж животных терпеть не может!
— Пса? — переспросил Валерий.
— А кто ещё может так выть?
И в голове у него наконец всё сложилось: протяжный вой — это был точно собачий.
Дверь поддалась легко.
В квартире — гробовая тишина. Настолько непривычная, что даже уши заложило.
— Здесь кто-нибудь есть? — окликнул Валерий.
Из дальней комнаты донёсся едва слышный скулящий звук.
Увиденное шокировало. Валентина Сергеевна прижала ладонь к груди. Валерий не удержался от крепкого слова.
На полу, среди разбросанных вещей, лежал пёс. Похожий на овчарку, но исхудавший до костей. Рёбра торчали, глаза — провалились.
— Господи… — прошептала Валентина.
Валерий подступил ближе. Собака даже не пошевелилась. Только хвост чуть дрогнул. Взгляд у неё был… как у его умирающего деда в больнице.
— Нужна вода. Срочно.
Он метался по кухне, ища хоть что-то — кружку, миску.
Нашлась миска. Пустая, вылизанная до суха.
— Ну уроды… — прошипел Валерий. — Как вообще можно было…
— Валерий Петрович, тише, — мягко сказала Валентина. — Давайте лучше помогать.
Пёс пил долго, жадно, будто за всю неделю вперёд. Потом улёгся и закрыл глаза.
— Он жив? — спросила Валентина дрожащим голосом.
— Дышит, — Валерий потрогал ребра.
Ветклиника? Но где найти в воскресенье? И как вообще тащить?
— Я его к себе возьму. Сейчас. Не могу вот так оставить.
Валентина кивнула:
— Верно. А я Ирине позвоню. Пусть в курсе будет.
Разговор с отпускниками
— Как это — забрал?! — визжала Ирина в трубке. — Кто дал ему право?!
Валерий слушал разговор, сидя дома, у ног его лежал укутанный в плед пёс. Дышал. Уже хорошо.
— Ира, он умирал, — спокойно объясняла Валентина. — Без еды, без воды. Ты понимаешь?
— Но мы оставили! Корм насыпали! Воду налили! Мы же не живодёры!
— Ирочка, ну послушай: миска была пустая. Всё вылизано. Воды – ноль.
Опять пауза. Долгая.
— Мы правда оставили… — Ирина звучала тише. — Константин кормил, я наливала… Я помню.
— Может, наливали, но неделя прошла. Неделя!
Тут Валерий не выдержал, взял трубку:
— Ирина? Это Валерий. Вы вообще понимаете, что оставили собаку без выгула, без еды и воды? Она могла умереть!
— Послушайте! — взорвалась она. — Вы не имели права лезть в чужую квартиру! Я вообще могу заявить в полицию!
Он посмотрел на собаку. Та приоткрыла глаза. Будто слушала.
— Заявляйте, — спокойно ответил он. — И объясните, почему ваша собака умирала в закрытой квартире.
Тишина. Гудки.
Разделение подъезда
К вечеру во всём доме кипели страсти.
— Валерий Петрович правильно сделал! — громко одобряла баба Клава. — Я бы и сама Константина в угол поставила!
— А если бы в вашу квартиру кто-то залез? — ехидно бросила Галина Ивановна. — Хоть с добрыми намерениями?
— Там же пёс погибал!
— Всё равно — вторжение. Нарушение закона.
Валерий слушал это за своей дверью и вздыхал. Людям всегда нужно делить: кто прав, кто виноват.
А тем временем пёс уже доел полмиски каши. Медленно, осторожно — но ел. Значит, жить будет.
Возвращение хозяев
На третий день вернулись Ирина с Константином.
Громкие шаги в коридоре, раздражённые голоса.
— Где наша собака?! — ворвалась Ирина, едва он открыл дверь.
— Ваша? — удивился Валерий. — А вы уверены, что она — ваша?
— Это неважно! — кипела она. — Важно, что вы не имели права!
За её спиной стоял молчащий Константин. Лицо виноватое.
— Заходите, — Валерий открыл проход. — Сами посмотрите.
На ковре у батареи лежал пес. Чистый, накормленный. Глянул на Ирину. И отвернулся.
— Бобик, ко мне! — позвала она. — Бобик!
Пёс не пошевелился.
— Его зовут вовсе не Бобик, — негромко сказал Константин.
— А как же тогда? — удивлённо повернулась к нему Ирина.
— Рэкс. Мы его Рэксом звали, ты разве забыла?
Валерий Петрович пристально вгляделся в лицо мужчины. В его голосе слышалась странная неловкость — скорее всего, раскаяние.
— А как он вообще у вас оказался? — спросил он без обиняков.
Константин опустил плечи.
— Я его нашёл. На улице. Он был худой, дрожал весь… ну как пройти мимо?
— Костя! — возмутилась Ирина.
— Что Костя?! — сорвался он. — Ты сама видела, в каком он был состоянии! И мы ведь договаривались — взять ненадолго, переждать морозы…
— Только до весны! — холодно напомнила она. — Это было временно!
Взгляд Валерия метнулся к псу. Рэкс не сводил глаз с Константина. В этом взгляде не было ни обиды, ни радости. Только какое-то молчаливое понимание. Как будто он знал — его уже однажды предавали.
Решение подать заявление
— Я напишу заявление в полицию, — сказал Валерий на следующий день.
Ирина с Константином вновь пришли, чтобы вернуть собаку. Сидели на кухне — она с каменным выражением лица, он теребил уголок какой-то бумаги.
— И на каком основании? — холодно спросила Ирина. — Что мы ей миску еды оставили?
— За жестокое обращение с животными, — спокойно произнёс Валерий, отставляя чашку. — Есть такая статья. До пяти лет.
— Что?! — побелел Константин.
— Не слушай его! — вспыхнула Ирина. — Он просто пугает! Какие пять лет?!
— За то, что неделю собака без воды и еды, — уточнил Валерий. — Это не игрушка. Это существо, которое каждый день ест и пьёт.
— Но еда же была! Мы оставили миску! — почти закричала она.
— Одну. На всю неделю.
— Этого хватило бы!
— На день. Максимум — два. А воду?
Тишина.
— Вот. Так что идите домой.
Реакция общественности
К утру возле подъезда уже толпились журналисты. Кто-то давал интервью, кто-то снимал.
— В таком доме! В центре! — негодовала женщина в яркой куртке.
— Бросить животное — преступление! Их нужно сажать! — вторила другая.
Валерий наблюдал из окна, качая головой. Кто-то явно сообщил СМИ.
Разговор на повышенных тонах
Вечером Ирина пришла одна. Глаза покрасневшие, руки дрожали.
— Зачем вы впутали прессу? — спросила она.
— Я? — он поднял брови. — Само как-то получилось.
— Само?! Меня уже по всей стране обсуждают! Назвали «живодёркой»!
Рэкс посмотрел на неё, потом отвернулся.
— А вы помните, что сами сделали?
— Мы не хотели зла! Мы думали, что будет достаточно воды и еды… — голос её дрогнул. — У нас времени не было! Самолёт уже ждал…
— Так что, самолёт важнее жизни?
— Да оставьте вы меня! — выкрикнула Ирина. — Это всё Константин! Он притащил! Я вообще была против!
— А в отпуск вы вместе летели? Значит, и ответственность делите поровну.
Она замолкла. Потом тихо спросила:
— Сколько вы хотите?
— Нисколько. Только чтобы Рэкс остался у меня. Официально.
— Хорошо, — кивнула она. — Но вы убираете заявление. И всё заканчивается.
— Договорились.
Признание из прошлого
— У меня когда-то был хомяк, — неожиданно сказала она. — Маленький, пушистый. Мурзик.
Валерий слушал молча.
— Мне было семь. Я его обожала. А потом поехали к бабушке. Я забыла о нём. На неделю. Вернулись — он умер. Сухой, в клетке. Мама сказала — от жары, но я знала… от голода.
Ирина опустила глаза.
— Тогда я поклялась — никаких животных. Я опасна для них.
— А потом Константин принёс Рэкса, — подхватил Валерий.
— Я подумала: может, пора простить себя за Мурзика… А потом опять сбежала.
Она подошла к псу.
— Прости меня… — прошептала, дотронувшись до его головы.
Рэкс обнюхал её ладонь. Лизнул.
Официальные бумаги
Через неделю она вернулась с документом.
— Вот. Официальный отказ. Теперь он ваш.
Валерий взял бумагу, но читать не стал.
— Он меня не ненавидит? — спросила Ирина.
— Не думаю, — ответил Валерий. — Но и не ждёт. Просто живёт.
— Можно я его поглажу?
Она подошла, осторожно провела рукой по шерсти.
— Прости меня, глупую.
Рэкс позволил. Не отстранился, но и не прижался.
Прошло полгода
В одну из суббот в дверь постучали. На пороге стояли Ирина и Константин, с пакетом выпечки.
— Можно? Мы хотели повидаться с Рэксом.
— Заходите, — улыбнулся Валерий.
Они выглядели спокойнее. Константин загорел, Ирина — немного постройнела.
Рэкс зашёл на кухню, помахал хвостом. Увидел их — подошёл, дал себя погладить. Без бурной радости, но доброжелательно.
— Он нас простил, — удивилась Ирина.
— Собаки зла не держат, — сказал Валерий. — Люди — другое дело.
Мирный чай втроём
Чай пили в тишине. Константин рассказывал смешные истории, Ирина гладила пса.
— Я купила рыбок, — вдруг сказала она.
— Серьёзно?
— Золотых. С фильтрами, подогревом, расписанием кормёжки.
— И как?
— Первые дни каждые полчаса проверяла. А теперь уже привязалась. Даже имена дала.
— Молодец, — кивнул Валерий. — Значит, выздоравливаете.
— Медленно, но да.
Рэкс дремал у её ног, тёплый, спокойный.
Эпилог
Теперь Ирина и Константин приходят каждую неделю. Приносят вкусности, играют с Рэксом, делятся новостями. Пёс встречает их сдержанно, но тепло.
И Валерий всё чаще думает: тогда, полгода назад, не случилось беды.
Случилось чудо.
