Вероника двигалась по улице медленно и осторожно — беременность, вымоленная и долгожданная, протекала тяжело. Каждое посещение клиники отнимало у неё массу сил, времени и немалых средств.
— Тётенька, тётенька! — вдруг донеслись до неё звонкие детские голоса. — Котёнка не хотите? Посмотрите, какой он миленький!
Вынырнув из своих тревожных раздумий, Вероника повернула голову. У входа в магазин стояли две девочки, обе держали коробку, из которой доносилось жалобное мяуканье.
— Тётенька, он такой ласковый, ну загляните в коробочку! — не унималась одна из них.
— Возьмите его, пожалуйста! Кошки ведь счастье приносят! — улыбнулась вторая.
Вероника остановилась. Взяла паузу. Потом медленно подошла и посмотрела в коробку. Там сидел белый комочек с влажным носиком, жалобно тянущийся к ней.
А затем её взгляд снова скользнул к одной из девочек. Светловолосый ребёнок с огромными, небесно-синими глазами… что-то ёкнуло внутри. Недавно ей снился сон — в нём ангел с такими же глазами протягивал ей белоснежного котёнка и говорил: «Это тебе. Возьми. Это твоё счастье».
— Ты… ты из моего сна… — выдохнула Вероника. — И котёнок… такой же точно, как там…
Девочка, та самая, что стояла с коробкой, кивнула и протянула её женщине:
— Внутри — ваше счастье. А вы — его.
Вероника обняла коробку, прижала её к себе. Потом сунула руку в карман, нащупала какие-то купюры и отдала их девочкам. Они отнекивались, говорили, что бесплатно, но Вероника просто махнула рукой — так надо, так правильно.
Дома её встретил шквал негатива.
— Ну зачем, Вероника?! — сразу накинулся Валера. — Зачем ты вечно всё усложняешь? Сначала это… это недоразумение с беременностью, теперь ещё и животное в дом тащишь! Совсем уже?
— Валер, но ведь это чудо… — прошептала Вероника. — При нашей несовместимости я вообще не должна была забеременеть. А котёнок… он такой крошечный, испуганный…
— Проходить мимо надо было! — зло бросил он и с шумом захлопнул за собой дверь.
— Надо было мимо тебя пройти, тогда, семь лет назад… — глядя в никуда, произнесла Вероника, гладя котёнка по спинке. — Ты жесток, Валера. Ты не умеешь любить никого, кроме себя.
Она тщательно вымыла котёнка, обнаружила, что это девочка, и налила молока в блюдце. Пока кроха увлечённо лакала, Вероника гладила ещё почти незаметный живот и говорила:
— Ты моя Снежка. Первая снежинка этой зимы. Моя малышка.
Всё шло своим чередом. Врачей она продолжала посещать. Только теперь чувствовала — что-то не так. В их взглядах читалась тревога. Но прямо ей ничего не говорили, ссылаясь на то, что всё обсудит основной врач.
— Вероника, — наконец сказала та, кто вела её беременность, — я внимательно изучила все ваши результаты. И, к сожалению, должна сказать: ситуация очень сложная. Плод имеет серьёзные отклонения. Более того, роды могут нанести ущерб и вашему здоровью. Я рекомендую не откладывать и сделать прерывание. Я дам вам несколько дней на раздумья. Со своей стороны — поговорю с профессором Миякиным. Посмотрим, какие есть прогнозы.
Услышав это, Валерий не стал даже притворяться. Он отвернулся, но Вероника заметила — уголки его губ дрогнули. Он радовался. Ему было выгодно избавиться от ответственности. Ему нужна была свободная, бодрая жена, вся в нём одном. И всё.
Вероника чувствовала себя уничтоженной. Муж празднует внутри, а она… она обнимала Снежку, прижимала её к себе и плакала. А под утро снова пришёл сон: голос ангела, шелестящий, как листва в ноябре:
— Вот твоё счастье… вот оно… вот…
И девочка — белокурая, синеглазая, светлая…
Когда она снова оказалась в кабинете, перед ней были врач, профессор и женщина, сидящая на стуле у стены. Именно она первой заговорила после озвучивания диагноза.
— Покажите документы, — спокойно сказала женщина и подошла к столу.
Она долго листала, читала, делала пометки на полях. Потом подняла глаза:
— Вероника, подождите нас, пожалуйста, в коридоре.
Когда та вышла, врач с раздражением обратилась к коллеге:
— Марина Викторовна, зачем вы вмешиваетесь? Всё же ясно. Даже профессор подтвердил. Надо действовать быстро…
Марина посмотрела на неё задумчиво:
— Курить пойдёшь?
— Нет, уже третий месяц как бросила.
— А я всё никак…
Она вышла в «курилку», щёлкнула зажигалкой, затянулась и продолжила изучение документов. То, что она видела, не оставляло сомнений — прогноз очень плохой.
В голове тем временем крутилась собственная история. В далёком девяносто втором ей тоже сказали: «Срочно прерывайте. Плод с проблемами. У вас отрицательный резус, у мужа — положительный. Да и он сам, кстати, переболел ещё до вас всем, чем только можно».
На тот момент — бесконечная рвота, голод, развал страны, ни нормальных препаратов, ни специалистов. И главное — беременность была случайной. Один-единственный незащищённый контакт — и всё.
Она знала, что он не подходит для жизни. Ни один пункт — ни человеческий, ни медицинский — не говорил в пользу ребёнка. И всё же…
Консилиум шёл уже около часа. В какой-то момент она услышала за спиной женский голос: «Выйди из кабинета».
Она вышла. Там её догнала красивая, уверенная блондинка в белом халате. Она смотрела прямо в душу.
— Слушай. Я согласна с коллегами. Шансов — мизер. Пять процентов, не больше. Но следующие беременности, если и будут, таких шансов уже не дадут. Пять процентов — это не ноль. Понимаешь?
— Но девяносто пять — против…
— А если именно ты попадёшь в эти пять?
— А если нет?
— Вот тогда и будешь разбираться. Но если там всё в порядке, ты себе не простишь.
Она ушла. А Марина осталась. Страх с тех пор не покидал её ни на день. Мать была против. Муж — ушёл. Свекровь — оскорбляла. Но она гладила живот и повторяла:
— Моя умная девочка. Моя сильная. Моя здоровая. Я люблю тебя.
Роды принимал только один врач — все боялись. Но он принял. Девочка родилась.
— Мамочка, внешне всё нормально. Симпатичная. Но ждать нужно год — как поведёт себя психика. Удачи!
Марина пошла в медицину. Стала лучшим акушером-гинекологом. Теперь она сидела напротив Вероники. Рассказала ей всё. Показала фото своей дочери.
— Я решилась тогда. Муж исчез, но девочка у меня — чудо. И больше я не рисковала. Всё зависит от тебя.
Вероника взяла папку с документами. Направление. Вышла на улицу.
Перед глазами — синеглазая девочка, белый комочек Снежка, лицо Марины Викторовны…
— А пусть уходит. Мне и без него будет лучше, — сказала она и положила руку на живот. А с неба тихо падали первые снежинки ноября 2023 года.
…Эта история случилась со мной. Осенью 1992-го. Я сделала выбор. Моей дочери сейчас тридцать.
Желаю вам тепла и добра.
