Когда-то, много лет назад, он вместе с другом начал маленькое дело. Все свои накопления вложил туда без остатка. И друг тогда не возражал, чтобы фирму оформили на его жену — он её боготворил, да и она, казалось, чувствовала к нему то же самое.
— Ты уверен в ней? — спросил партнёр, единственное, что волновало его. — Можешь дать слово, что всё будет честно?
— Конечно, — твёрдо сказал он. — Я за неё ручаюсь.
Суть была в том, что супруга имела инвалидность, а потому налоговая нагрузка на неё была значительно мягче. В начале, когда бизнес только-только формировался, это казалось неважным, но позже…
Позже, когда дела пошли в гору и суммы уже стали впечатляющими, она открыла благотворительный фонд.
Те, кто в курсе, понимают, о чём идёт речь. Налоги были почти символическими.
Прошло двадцать пять лет с момента, как он сделал ей предложение.
Работа, командировки, документы — всё заполняло его жизнь. И незаметно дети выросли и уехали учиться. А их шикарная вилла с садом и огромным бассейном стала глухой и пустой.
Жена всё своё время проводила в фонде — организовывала мероприятия, балы, визиты в больницы.
Он вдруг понял: остался один.
Деньги поступали на счета регулярно. Их было много. Он даже не интересовался — сколько. Не было смысла.
Единственное существо, кто ждал их с женой дома, — старая кошка по имени Манюня.
Круглая, неповоротливая и при этом невероятно шустрая. Когда-то, много лет назад, жена принесла её с помойки совсем крохой — пищащим комочком без хвоста.
Так и появилась Манюня.
Иногда её называли «Бешеный заяц», потому что передвигалась она не как кошка — прыгала. Это смешило всех, и кошка быстро стала любимицей.
Она больше привязывалась к жене. Или, по крайней мере, ему так казалось.
Когда он возвращался домой и направлялся в свой кабинет, обшитый дубом, Манюня кралась за ним и устраивалась на диване — наблюдала за ним из-под полуприкрытых век.
Кормёжкой и уборкой занималась домработница, которая получала хорошую зарплату, с официальными отчислениями.
И вот, в тот выходной, когда жена снова ушла на приём в фонд, он планировал день провести в компании бутылки виски, телевизора и своих бумаг.
Но тут раздался звонок — партнёр попросил найти важный документ, срочно нужный юристу.
Перерыв все ящики и папки, он понял: придётся лезть в бумаги жены. Звонить бесполезно — она никогда не отвечала, когда была занята.
Он вздохнул, зная, сколько это займёт времени, и начал рыться.
Документа не оказалось. Вместо него, в самом низу одного из ящиков, он обнаружил обычную ученическую тетрадку в линейку.
Рука задрожала. Ему стало стыдно — копаться в чужих бумагах. Но он не устоял — открыл первую страницу.
Прочитал. Покрылся холодным потом. Тетрадка выпала из рук. Он опустился в кресло.
Это были заметки для адвоката. Пункты для развода. Подробные расчёты, стратегии. Его хотели оставить без всего: без фирмы, дома, машины, счетов.
Жена и юрист планировали избавиться от него, вычеркнуть, выкинуть.
Он быстро сфотографировал страницы, положил тетрадь на место и ушёл к себе. Там он сел в кресло и, с трудом преодолевая дрожь, осушил бутылку виски. Но алкоголь не подействовал. Вообще.
Он набрал номер компаньона.
— Нам нужно встретиться. Срочно.
Через полчаса тот был у него. Увидев его состояние, побледнел.
Выслушав скомканный рассказ, взял его под руку и увёл из дома. Молча. Без вопросов. Посадил в машину, и они поехали в офис.
Там, за закрытой дверью, в кабинете, партнёр сказал:
— Давай.
Он протянул ему телефон. Тот долго смотрел снимки. Потом без слов переслал их адвокату.
Пока ждали ответа, они молчали. Разговаривать не хотелось. Просто пили.
Когда юрист перезвонил, партнёр повесил трубку, посмотрел в глаза:
— Разбирайся сам. Иначе мы оба лишимся всего. Я не собираюсь терять дело всей своей жизни.
Он достал пистолет из нижнего ящика.
Мужчина побледнел:
— Ты с ума сошёл?! Это моя жена! Ты понимаешь, что говоришь?
— Очень даже, — спокойно ответил тот. — Иного пути нет. У меня тоже семья, и я не позволю ей остаться без крыши. Прими решение. Сам. Хочешь — сделай это. Потом придут люди, всё зачистят. Она исчезнет.
— Как я буду жить после этого?..
— Как и раньше, — пожал плечами друг. — С виллой, бизнесом. Найдёшь себе другую, помоложе. Только не переписывай больше ни на кого. Усвоил?
Он ехал домой в оцепенении. Всё происходящее казалось не с ним. Как будто попал в дурной сон. Триллер, из которого не выбраться.
Слово «развод» вытесняло всё остальное. А пистолет на столе — напоминал, что это не сон.
Он задумался: почему его не пугает потеря денег? Почему он не боится остаться без всего?
Ответ был один: его ранило предательство. Не деньги, а сам факт.
Ведь жили они уже давно раздельно. Спали в разных спальнях. Он даже не помнил, когда это началось.
Он был в ловушке. Без хорошего выхода.
И тут кто-то легонько коснулся его руки…
— Манюня? — удивился он, чуть не свалившись с дивана.
Кошка впервые за многие годы забралась к нему на колени, выгнула спину, прижалась и замурлыкала.
— Чего ты вдруг так? — пробормотал он, погладив её.
Она терлась о его подбородок, заглядывала в глаза.
— Ты — единственное живое существо, которое меня ждало… А я за все годы тебе ничего не принёс…
Эта мысль показалась ему поразительно важной. Настолько, что заслонила собой всё.
Он вскочил, схватил ключи и уехал.
Через полчаса вернулся с коробкой кошачьих консервов. Открыл банку с самой вкусной едой и поставил блюдце рядом с Манюней.
Кошка посмотрела. Обнюхала. Потом не притронулась — просто снова прыгнула к нему на колени и замурлыкала.
— Так тебе не еда нужна была, а я? — прошептал он.
Он гладил её и плакал. Вспоминал, как часто гнал её, закрывал дверь, не замечал её.
И вдруг понял: может, все эти годы Манюня любила его больше, чем жена… а он…
Он просто этого не замечал. А точнее — не хотел замечать.
Он перевёл взгляд на стену, где висели фотографии детей. Их лица тоже как будто терялись в повседневной суете — работа, успех, признание, сделки, новые покупки, банковские счета…
И тут, как вспышка, его осенило.
— Подожди, Манюнечка… — прошептал он. — Постой. Мне в голову пришла одна мысль…
Когда на рассвете супруга вернулась с благотворительного мероприятия, он уже ждал её. Увидев его в гостиной, она от неожиданности вскрикнула и выронила сумочку.
Перед ней стоял накрытый стол. Белая свежая скатерть. В центре — ваза с алыми розами. Вокруг — аккуратно расставленные тарелки с закусками, салатами, горячим.
— Прости, — неловко улыбнулся он. — Я ведь не повар… Но постарался. Всю ночь готовил. Проходи, пожалуйста. Я понимаю, ты, наверное, устала, может, и не голодна… Но вдруг попробуешь?
Она долго смотрела на всё это. Потом перевела взгляд на мужа:
— Я как раз ужасно голодна. С радостью всё попробую.
Она подняла сумочку, сняла босоножки и, босиком, тихо прошла к столу.
Они ели. Пили шампанское. Вспоминали, как когда-то всё начиналось, вспоминали первое свидание. Смеялись. Говорили о детях. Он извинялся.
— Я знаю, — говорил он, опуская глаза. — Я понимаю, что всё это поздно. Но ты не представляешь, как мне жаль.
Она смотрела на него спокойно, мягко.
— Если подумать, ты все эти годы просто работал. Работал ради нас. Чтобы мы могли жить так, как живём сейчас…
Он принёс бутылку виски. Они снова пили и снова смеялись. Потом, как-то само собой, оказались в его спальне. И не спрашивайте, кто сделал первый шаг. Такие вещи не подслушивают.
Когда он проснулся после обеда, её рядом уже не было. Сердце забилось, как бешеное. Он вскочил, бросился искать её.
Она была на кухне. В халатике, вместе с домработницей. Они что-то готовили. Увидев его, обе рассмеялись.
— Ты чего это, голышом скачешь? — усмехнулась жена. — Иди одевайся, сейчас обедать будем.
Но радость мгновенно сменилась приступом — всё поплыло перед глазами. Он опустился на пол, хватая воздух ртом…
Когда спустя месяц его выписали после инфаркта, жена, которая все это время была рядом, предложила присесть рядом на диван.
Он чувствовал, как сердце стучит — будто снова на грани. Он ожидал слов о разводе.
— Вот, — сказала она и протянула два билета. — Мальта. На месяц. Только мы вдвоём. Нам пора выдохнуть. Поедем?
Он взял билеты. Руки дрожали. И вдруг увидел дату покупки. Полгода назад.
Он ничего не стал спрашивать. Просто поднял глаза:
— Спасибо…
Перед отъездом он зашёл к партнёру. В кабинете положил пистолет на стол. Рядом — бумаги.
Тот прочитал. И вскинул брови:
— Ты отдаёшь мне всё? Весь бизнес? И жена согласна?
— Да, — спокойно ответил он. — Всё переходит тебе. Без компенсации.
— Потрясающе… — выдохнул компаньон. — И как тебе это удалось?
— Не поверишь, — улыбнулся мужчина.
— А всё же… — настаивал тот. — Я хочу понять.
Он сел и рассказал. Про ту ночь. Про диван. Про пистолет. Про Манюню, старую кошку, которую он когда-то почти не замечал, а та — забралась к нему на колени и изменила всё.
Партнёр слушал молча.
— Невероятно… — проговорил он наконец. — Кошка, которая спасла тебя и бизнес. Надеюсь, ты не собираешься рассказывать это кому-то ещё?
— Конечно нет, — ответил мужчина. — Просто возьми всё. И забудь.
— Я возьму, — кивнул тот. — Но с одним условием.
Он выписал чек.
— Это твоя доля. Я хочу, чтобы после отпуска ты стал директором. Мне нужен человек, которому я доверяю. Не помощник, не заместитель — именно человек, которому я могу всё показать и быть спокоен.
Он протянул руку.
— Договорились? И без обид.
— Договорились, — ответил мужчина и пожал руку.
После возвращения с Мальты дети приехали в гости. Они с удивлением наблюдали, как отец целует мать, называет её «рыбочка», а она — смеётся и кружится по дому.
— Пап, — подошла взрослая дочь. — Расскажи, как ты это сделал? Ну как?
Он усмехнулся:
— Видишь Манюню?
Кошка лежала на диване, зарывшись в подушку и драла когтями подлокотник, жмурясь от удовольствия.
— Она спасла меня. Заставила всё увидеть по-другому.
— Пап, ты знаешь, что ты сумасшедший?
— Знаю, дочка, — кивнул он. — Но это лучше, чем быть мёртвым.
— Я тебя люблю, папочка, — сказала дочь и поцеловала его в щёку.
А потом все сели за стол. Муж, жена, их взрослые дети с семьями. Шум, смех, разговоры. Дом ожил.
И больше всех была счастлива кошка по имени Манюня. Или, как её ещё звали — Бешеный заяц.
И не смейте говорить, что всё это — сказка.
А если и сказка… Пусть будет. Я чужих секретов не раскрываю.
