Маша беседует по телефону с подругой. Дед краем уха слышит разговор — он знает эту женщину, она работает в приюте.
— Опять старого пса кто-то сдал? — возмущается Маша. — Вот мерзавцы бывают…
Дед неловко дёргает повязку на лапе, слушая обрывки диалога. Маша замечает это, заканчивает звонок и строго смотрит на него:
— Ох уж вы, старики. Ну зачем трогаешь повязку? Оставь, сказала!
Выражение лица строгое, но Дед знает — это не всерьёз. Она не сердится, просто переживает. Заботится, по-своему.
Деду и правда нелегко: зуд под бинтами невыносимый, почки дают о себе знать, зрение подводит. Но Машка рядом, ухаживает, не бросает. Она по-прежнему верит, что его жизнь ещё может измениться к лучшему.
— Не грусти, дедушка. Пойдём на диван, я расскажу тебе что-нибудь хорошее.
Маша нежно обнимает его, усаживает рядом и начинает рассказывать…
Жил-был пёс. Всю свою собачью жизнь он отдавал семье. Был рядом в трудные дни, радовался за них, охранял, утешал. Делал всё, что было в его силах.
Пока здоровье позволяло — старался изо всех сил.
В те времена его действительно любили. Целовали в нос, делились сокровенным, прятали лицо в его шерсти, когда слёзы накатывали, и вместе смеялись. И он был по-настоящему счастлив, потому что чувствовал себя нужным.
Шли годы. Время отмеряло собачий век, щёлкая, как счёты. И вот однажды пришла к нему Старость. Прильнула, заглянула в глаза, и с тех пор взгляд стал мутным, шерсть — пепельной, а тело — как старая пружина, заскрипело и застонало.
— Ну вот и пришёл твой час, — шептала Старость. — Интересно, останешься ли ты нужен?
— Конечно! — ответил пёс. — Моя семья меня любит.
— Хм, проверим, — ухмыльнулась Старость и исчезла.
Он был уверен — не за что им его не бросить. Ну не станут же они отказываться от того, кто столько лет был рядом?
Но семья оказалась не такой, какой он её считал.
— Он совсем оглох и плохо видит, — жаловался отец.
— Мочится где попало, пол мыть надоело, — раздражалась мать.
— Только и делает, что дрыхнет, — хмурился сын. — Ни радости, ни пользы.
Пёс всё слышал. И ему становилось стыдно. Будто он сам виноват в том, что постарел.
Но семья, хоть и добрая, по-своему решила проблему: старому псу не место в их доме. Так он оказался в приюте…
Тяжело было. Молодые псы шумные, нахальные. Дедушка не хотел ни играть, ни гавкать. Хотел тишины. Но одна особенно вредная такса по кличке Туча постоянно его задирала. Почему именно его — непонятно. Но старалась зацепить при каждом удобном случае.
Цапнула бы, не случись передержки.
Конечно, не люкс-апартаменты, но по сравнению с общим вольером — просто рай. Там были старый кот, скромная кошка и маленькая пугливая собачка. Все тихие, спокойные.
А хозяйкой у них была замечательная женщина — Мария.
— Не переживай, Дед, — говорила она. — Да, старость не праздник, но и она имеет право на уют. Мы найдём тебе хорошего человека. Может, даже такого же, как ты — тихого, с опытом, без спешки. Вместе будете гулять, смотреть телевизор и болтать о всяком…
Прошло время. Никто не приходил.
Надежда у Деда почти угасла. Но в один день…
Открылась дверь. И на пороге появился Он. Пожилой мужчина, худощавый, седой. Глаза — добрые, тёплые.
— Я тебя всю жизнь ждал, дедуля. Пойдём домой.
Пёс замер. Принюхался. Посмотрел внимательнее. И понял: это Он.
Подошёл, коснулся лапой штанины. Мужчина ласково потрепал его по голове.
Они ушли по ковру из жёлтых листьев. Даже солнце выглянуло — будто благословило.
А из окна им махали Маша, кот, кошка и мелкая собачка. Все знали — у Деда теперь всё будет хорошо.
— Вот и сказка закончилась, — сказала Маша, улыбаясь.
Дед вздохнул: «Опять сказки. Кому она их рассказывает? Неужели верит, что я найду свой дом?»
Кому нужен старый хромой пёс с кучей болячек? Повредил недавно лапу, наступив на железку. Маше он вряд ли действительно нужен — просто добрая она. Приютила, лечит, кормит. Уже спасибо.
Дед кладёт голову ей на колени, смотрит в глаза, тяжело вздыхает.
— Не нравится тебе моя сказка? — догадывается Маша. — Думаешь, дом только в сказках бывает? Ладно. Придумаем что-нибудь другое.
«А что тут придумаешь? — думает Дед. — В моём возрасте? Все хотят щенков, да породистых. А я — кто?»
Мамка — вроде такса, а отец — бог весть кто. Нет у него шансов…
Но однажды…
В тот день Маша положила трубку, взяла дремлющего пса на руки, поцеловала в нос:
— Нашёлся твой дом! И хозяйка замечательная! Такая, как ты заслуживаешь.
Дед недоверчиво заворчал, не понял.
— Да тише ты, слушай внимательно. Мы больше не будем тебе никого искать. Потому что ты уже дома. Моим детям ты родной, а мне — тем более. Коты тебя приняли, даже мелкая к тебе привыкла. Ты нам нужен. Наш ты.
«Вот так просто? — ошеломлённо подумал Дед. — Вот и всё? Я дома? Я любимый?»
Он поцеловал Машу в щеку, смутился, буркнул что-то невнятное.
Его опустили на пол, он забрался в свою лежанку под столом и замер:
«Теперь это МОЁ. Мой дом. Мои коты. Моя хозяйка. Моя жизнь!»
Той ночью Деду приснилась Туча. И ему вдруг стало её жаль. Видно, недаром она была такой злой. Собаки не рождаются злобными. Их такими делают.
Туча и правда ничего хорошего от жизни не ждала. Окончательно душа её оцепенела в тот день, когда её прежняя хозяйка решила… «отпустить»:
— Я не хочу, чтобы она мучилась. И чтобы меня мучила. Сердце у неё больное.
— Вы решили усыпить её? — уточнил врач.
— Да. Я не собираюсь тратить кучу денег. В чём смысл?
Врач всё понял. И просто попросил оставить собаку.
Он мог бы пожелать этой дамочке, чтобы её собственные дети поступили с ней так же. Но не стал. Зачем? Она бы нашла другого ветеринара и добилась своего.
А так — собака осталась. Врач позвонил знакомой, и Туча попала в приют.
И тогда она поняла: её предали. В живых оставили, но убили веру. Мир рухнул. И больше она никому не доверяла.
Она злилась на всех. Особенно на того седого, нелепого пса. Этот старый хрыч лежал и молчал. Даже не рычал в ответ. Вот от таких, как он, и терпят собаки унижения.
Она нападала. Искала способ укусить. А потом он исчез. Она думала — навсегда. Но потом узнала — ему повезло. Его забрали.
«Везёт же некоторым!» — фыркнула Туча.
Она не мечтала о семье. Просто хотела немного уюта. И её определили на передержку. Сначала одну. Потом другую. Все возвращали.
— Кусака, — жаловались они. — Дикая. Грызёт, воет, швыряется. С ней невозможно.
В приюте махнули рукой. Но именно в этот момент появился он…
Сергей — так его звали. Самый обыкновенный мужчина: средних лет, невысокого роста, крепкого телосложения, с уравновешенным характером.
— У вас ничего не получится, — заявили ему в приюте.
— Вы ошибаетесь, — спокойно ответил он.
«Ну вот, ещё один нашёлся, — подумала Туча. — Не первый и точно не последний».
Только она просчиталась. Шаг за шагом, неспеша, Сергей сумел пробраться к самому центру её колючего сердца. Как это случилось — она сама толком не поняла. Просто он умел ждать, разговаривать, убеждать. А выдержки в нём хватило бы на десятерых — сам Будда бы завидовал.
И однажды Туча поймала себя на мысли: ей больше не хочется вцепиться ему в руку. Ну… может, только если уж совсем припрёт.
— Знаешь что, не держи в себе, — говорил Сергей. — Злишься? Злись. Не надо притворяться ласковой. Хочешь — грызи вот этот мячик, разнеси его в клочья. Я тебя понимаю. Когда моя жена ушла, я тоже всех женщин проклинал.
Видишь ту грушу для бокса? Я её долбил месяцами, выпуская всё, что внутри накипело. Стало легче.
А потом я впервые взял собаку на временную передержку. И вспомнил, как это — заботиться о ком-то. Когда в доме снова есть дыхание и глаза, которые смотрят на тебя с доверием, — ты тоже оживаешь.
Правда, тогда я ещё не был готов к постоянству. Та собака быстро нашла хозяина. А вот теперь, похоже, я созрел. И ты, Туча, будто отражение меня самого. Мы с тобой похожи, как ни странно. Может, попробуем? А вдруг получится? Если нет — что ж, тогда решишь сама, с кем тебе быть.
«Он не как моя бывшая хозяйка, — впервые ясно осознала Туча. — Она командовала, а он — уважает. Она делала из меня послушную вещь, а он — увидел во мне личность. Другом он меня считает… Значит, стоит рискнуть».
Конечно, перевоспитание не произошло мгновенно. Её нельзя было назвать образцом послушания. То дни проходили спокойно, то случались срывы. Иногда в ход шли зубы. Но дурное прирастает быстро, а сходит — с трудом.
Сергей не сдавался. Его спокойствие и доброта постепенно растопили лёд.
Туча почти перестала ворчать. Недоверие всё ещё тлело в глубине — но к нему, к Сергею, она прикипела. Только его одного она признала. Поверила, хоть и с осторожностью. И, как оказалось, не зря.
Когда в один день в приют позвонили и сказали, что нашлись новые потенциальные хозяева для Тучи, Сергей даже не стал колебаться.
— Вы ведь вечно с укусами ходите, — удивился голос в трубке.
— Уже почти нет, — усмехнулся он. — Да, кусалась. Но сейчас — очень редко. А главное — я её люблю. А когда любишь, то принимаешь и шрамы. Так что вычёркивайте её из списка. Туча теперь дома. Окончательно.
Туча слышала этот разговор. И что-то окончательно растаяло у неё внутри. Последний кусочек злобы, боли — исчез. Всё. Теперь у неё есть дом. И вера. Она снова умеет верить.
Вот так, однажды, в приюте пересеклись две разные собачьи судьбы.
И какая из этого простая истина? Да самая важная: предательство ранит всех — и седого, беззащитного старика, и озлобленную, уставшую таксу.
А залечивает такие раны всегда одно — любовь.
