Ветеринарный кабинет казался крошечным и душным. Низкий потолок давил, а под ним мерно жужжали люминесцентные лампы, заливая комнату холодным светом. Их ровное, почти механическое гудение делало тишину ещё гнетущей. На металлическом столе, покрытом старым клетчатым пледом, лежал Ричард — когда-то могучий восточноевропейский овчар. Этот пёс знал вкус морозного ветра на заснеженных полях, шум весеннего ручья и ласковое прикосновение человеческой ладони. Но теперь его шерсть поблекла и местами выпала, дыхание стало рваным, сиплым, будто каждый вдох причинял боль.
Рядом сидел его хозяин Андрей. Он сгорбился, словно время навалилось на него лишним десятком лет. Рука медленно гладила уши собаки, и каждое движение отзывалось болью внутри. Слёзы дрожали на ресницах, размывая очертания верного друга.
— Ты был лучшим, что у меня было, Рич… — прошептал Андрей, едва слыша собственный голос. — Прости, что всё заканчивается вот так.
Собака будто услышала его. Затуманенные глаза с трудом поднялись на хозяина, и в них ещё теплел проблеск узнавания. Ричард с усилием поднял голову и прижался мордой к его руке. Это простое движение оказалось сильнее любых слов.
Андрей склонился лбом к его голове. В тот миг мир перестал существовать. Остались только они — человек и пёс, прошедшие вместе долгий путь, разделившие зиму и лето, болезни и радости.
В углу стояли ветеринар и медсестра. Они молчали, не вмешиваясь в чужое прощание. Медсестра смахнула слезу: такие сцены она видела не раз, но привыкнуть к ним невозможно.
И вдруг Ричард, дрожа всем телом, поднял лапы и обвил ими шею Андрея. В этом неловком объятии было всё — любовь, благодарность и прощение. Будто он говорил: «Спасибо за всё».
— Я люблю тебя… — повторял Андрей, сдерживая рыдания. Он знал, что день этот неминуем, но никакие мысли заранее не могли облегчить сам момент.
Собака дышала тяжело, грудь поднималась рывками, но лапы не отпускали хозяина. Ветеринар подошла ближе. В её руках блеснул шприц с прозрачным раствором.
— Когда будете готовы… — тихо произнесла она.
Андрей посмотрел на Ричарда и, погладив его по груди, сказал:
— Отдыхай… Ты был самым смелым.
Пёс слабо вздохнул, хвост скользнул по пледу. Но тут ветеринар вдруг замерла, нахмурилась и приложила стетоскоп к груди. В комнате стало так тихо, что даже гул ламп будто исчез.
Она убрала шприц и резко обернулась к медсестре:
— Быстро термометр и историю болезни!
— Но вы же сказали… он умирает, — прошептал Андрей.
— Я думала так, — ответила врач. — Но это может быть не отказ органов, а сильная инфекция.
Её голос стал уверенным, почти командным:
— Ставим капельницу, срочно антибиотики широкого спектра. Лаборатории ждать некогда.
— Значит, он может жить? — Андрей сжал кулаки.
— Если успеем, — твёрдо произнесла ветеринар. — Мы боремся за него.
Андрей остался в коридоре. Он сидел на узкой лавке, не в силах найти себе места. Каждый шорох за дверью заставлял его вздрагивать. Перед глазами снова и снова вставала картина: Ричард, обнимающий его лапами.
К полуночи врач наконец вышла. Лицо её было уставшим, но в глазах светилась решимость.
— Он стабилен. Но решающие часы — впереди.
— Спасибо… — только и смог вымолвить Андрей.
— Он ещё не готов уходить, — мягко добавила она.
Спустя несколько часов она снова появилась. На этот раз на её лице играла улыбка.
— Пойдёмте, он ждёт.
Андрей встал, ноги дрожали. В палате, на чистом пледе с капельницей в лапе, лежал Ричард. Его глаза вновь были ясными и тёплыми. Увидев хозяина, он слабо ударил хвостом по столу.
— Здравствуй, старик… — прошептал Андрей, прикасаясь к его морде.
— Он всё ещё в зоне риска, — предупредила врач, — но он борется.
Андрей склонился к нему и прошептал:
— Ты просто не хотел уходить. А я должен был это понять.
Ричард поднял лапу и положил её на руку хозяина. Это уже было не прощание, а обещание — оставаться рядом.
Верите ли вы, что животные чувствуют и понимают всё так же глубоко, как люди? Поделитесь своими историями и мыслями в комментариях.
