Большая рыжая собака лежала прямо на голом асфальте — именно туда её и снесли те, кто когда-то называли себя хозяевами. Люди, как они себя именуют… Куда делись её малыши, никто не знал. Лишь обвисший пустой живот выдавал в ней мать, а глаза — ту самую бескрайнюю печаль, от которой немеет сердце. Она не пыталась искать помощи, не тянулась к прохожим, не подходила даже к мусорным бакам. Просто тихо угасала.
Угасала так, будто извинялась за то, что занимает место на земле. Свернувшись клубочком у маленького заборчика, отделявшего дома от тротуара, она лишь изредка тяжело выводила из груди тихий вздох. Может быть, вспоминала тех, кого уже не вернуть.
И вот однажды к её боку ткнулась носом маленькая кошечка — неясного окраса, с тонкими лапами и огромными от голода глазами. Это был ещё совсем котёнок. Он наткнулся на тёплый, молочно пахнущий живот рыжей собаки и, будто вспомнив о чём-то древнем и важном, раскрыл крохотный розовый ротик и жадно потянулся к молоку.
Собака вздрогнула от неожиданности, опустила взгляд вниз — и увидела маленький серенький комочек, который с детской сосредоточенностью сосёт её молоко. Она тяжело вдохнула, свернулась вокруг малыша защитным кольцом и принялась вылизывать его шерстку. Котёнок, насытившись, замурлыкал, как будто рядом была настоящая мама, и всхрапнув, заснул.
Так серенький малыш и остался возле выброшенной и потерянной рыжей собаки. Теперь у неё возникло сразу две заботы. Одна — счастливая: у неё появился ребёнок. Пусть и не щенок, но какая разница? Собака взглянула на крошечного пушистика — и в груди потеплело. Хоть кто-то рядом.
А вторая — тяжёлая: умирать теперь нельзя.
На следующий день голодная до боли кормящая мать с усилием поднялась и пошла искать еду. Котёнок бросился следом — ведь это была его мама. Он тёрся о её ноги, все время что-то взволнованно «рассказывая» ей своим писклявым голоском. Кому ещё делиться, если не маме?
Но бедная рыжая собака не знала, куда идти. Раньше миску приносили сами люди. Теперь же мир стал огромным и пустым. Но тут её спас малыш. Котёнок, увидев, что собака растеряна, подтолкнул её головой и уверенно повёл вперёд.
Он забрался на свалку, исчез среди пакетов и коробок, а через пару минут снова вынырнул — с огромным куском пиццы в зубах. Он уронил добычу прямо к лапам своей новой мамы, потерся мордочкой о её шею и довольно пискнул.
Рыжая собака поела. Они вернулись туда, откуда пришли. Конечно, можно было найти место теплее, суше, безопаснее. Но собака упрямо жила там. Её тянуло назад — вдруг, вдруг её щенки найдут дорогу?
Так прошёл месяц. Котёнок научился приносить еду, знал, где искать объедки, знал, как согреться под животом большой собаки. Ночами он мурлыкал, зарывшись в шерсть, а собака обнимала его лапами, словно самое родное существо. Люди же проходили мимо — всегда спеша, всегда занятые. Им было некогда остановиться, покормить или хотя бы взглянуть с теплом на собаку, приютившую кошку.
Потом начались дожди — холодные, осенние, пронзительные. Рыжая собака заслоняла котёнка своим телом от ледяных струй, льющихся с серого неба. Теперь прохожие уже не просто проходили — пробегали, натягивая капюшоны. А собака смотрела им вслед. Уже умоляюще. Ей хотелось лишь одного: чтобы кто-то забрал малыша. Хотя бы его…
Одна огромная чёрная машина пронеслась мимо, подняв тучу брызг и облив собаку с котёнком ледяной водой. Собака сильнее сомкнула круг своего тела, пытаясь спасти малыша. Люди ругались вслед машине, но ни один даже не посмотрел в сторону мокрой дрожащей пары.
Она и не обижалась. Привыкла.
И вдруг прямо перед ней остановились огромные растоптанные мужские ботинки. Затем раздался мягкий голос:
— Господи… Что же это? Как же так можно?..
Собака подняла голову и увидела пожилую женщину. Ботинки, грубые, не по размеру, были её. Доброе лицо наклонилось ближе — и собака, давно забывшая, что к ней могут обращаться с теплом, вдруг застеснялась, замахала хвостом и улыбнулась. Она пододвинулась, и взору женщины открылась маленькая мордочка котёнка.
Шок, боль, сострадание — всё пронеслось в глазах женщины. Она опустилась на колени прямо в мокрую лужу, взяла котёнка на руки. Маленькая кошечка радостно пискнула… но потом вырвалась и вернулась к собаке, прижавшись к ней всем телом.
Так они и смотрели на женщину — дрожащие, промокшие, но вместе.
Женщина снова подняла котёнка, и голос её, хоть и дрожал, звучал уверенно:
— Пойдёмте со мной. Где живут трое — поместятся и ещё двое. Проживём.
Рыжая собака замахала хвостом, глядя благодарно. Ей и в голову не приходило, что её тоже возьмут домой. Главное — спасут котёнка.
Но кошечка, протягивая лапки к собаке, жалобно закричала.
— Возьму, возьму и её тоже, — успокоила женщина малыша.
— Ну что ты застыла? Идём, — сказала она собаке и жестом показала идти за ней.
Собака с радостным визгом подскочила, забрызгав всё вокруг, и побежала за женщиной.
— Быстрее! — крикнула женщина, прижимая котёнка к груди и смешно шлёпая по лужам своими громадными ботинками.
Рядом, подпрыгивая, бежала большая рыжая собака — пытаясь разглядеть своего маленького найденыша на руках женщины.
С неба лил ледяной дождь, осень хмурилась, машины проносились мимо, окатывая прохожих водой. Никто ничего не замечал вокруг. Но вдруг на короткое мгновение тучи разошлись, и один единственный луч света упал прямо на женщину в огромных ботинках, на котёнка в её руках и на рыжую собаку, бегущую рядом.
Они спешили домой.
Почему никто этого не увидел? Ни люди, ни машины?
Почему такие вещи замечают только женщины в старых, сбитых мужских ботинках?
Может, у них сердце устроено иначе.
А может — они просто смотрят на мир так, как остальным давно не удаётся.
