Дождь хлестал без остановки, будто небо прорвало. Низкие свинцовые тучи накрыли город тяжёлым покровом, и казалось, что сама природа рыдает — проливает слёзы о чьём-то одиночестве и пустоте.
Мужчина сидел на остановке в дальнем углу, сжавшись от холода. Он ждал свой автобус, дрожал и иногда вздрагивал, пока ледяные потоки стекали по его щекам. На противоположной стороне под навесом стояла молодая девушка, держащая перед собой сложенный большой чёрный зонт — словно щит.
Она с опаской бросала взгляды на мужчину. Чёткие, словно высеченные из камня черты лица, широкий жёсткий подбородок, пронзительные голубые глаза со стальным отблеском — всё это казалось ей настораживающим. Она едва заметно придвинула ручку зонта вперёд, будто защищаясь.
«Неприятный тип», — подумала девушка и ещё сильнее вжалась в дальний угол остановки.
Мимо пролетела машина, взметнув огромный фонтан грязной воды, который хлестнул по асфальту почти у их ног. Мужчина глухо зарычал, сверкнув взглядом, похожим на два острых лезвия. Он провёл ладонью по лицу, посмотрел на девушку, но та отвернулась.
Она явно не хотела разговора, и мужчина снова опустил глаза.
И вдруг… прямо из-под металлического ограждения к его ботинкам выкатился крохотный мокрый комочек — котёнок. Промокший до последнего волоска, дрожащий и жалобно пищащий. Он переминался с лапки на лапку, тщетно пытаясь стряхнуть воду.
— Ой! — испуганно выдохнула девушка.
— Никаких «ой», — неожиданно буркнул мужчина. — Я ж такое на работу ношу, чтоб мыться, — пояснил он.
Девушка удивлённо посмотрела на его руки. Мужчина достал из сумки старое, выстиранное до серости полотенце, когда-то бывшее ярким и пушистым.
— Совсем никаких «ой», — проворчал он. — Какое есть — таким и пользуюсь.
Он осторожно поднял дрожащего малыша, уложил его в полотенце и стал аккуратно вытирать. Его суровое лицо неожиданно преобразилось — озарилось почти детской, искренней улыбкой.
Серенький котёнок смешно барахтался в складках ткани, а сильные руки бережно тёрли его мокрый животик и спинку.
Девушка невольно улыбнулась и тоже присела рядом. Она посмотрела мужчине в лицо — и заметила, что оно уже не казалось холодным и угрюмым. Её поразили его глаза — теперь они были не стальными, а мягкими, тёплыми, небесно-голубыми.
— Ну и чем мне тебя кормить, мелкий? — задумчиво сказал мужчина, глядя на свёрток в полотенце. — У меня-то ничего нет.
Девушка слегка смутилась, поправила прядь волос и тихо произнесла:
— А дома у меня есть молоко… сметана… — она улыбнулась. — И котлеты.
— О-о-о, котлеты… — простонал мужчина с преувеличенной тоской и погладил котёнка.
А тот неожиданно перевернулся на спину и ухватил его палец крошечными, но острыми зубками. Мужчина дёрнулся и рассмеялся. Девушка тоже прыснула со смеху.
— Котлеты? Прекрасно, — объявил мужчина, будто от имени обоих. — Котлеты одобрены.
Они смеялись вместе. Девушка встала и раскрыла свой огромный чёрный зонт.
— Пойдёмте. Этот автобус мы всё равно не дождёмся. Надо малыша согреть и накормить.
— Конечно, пойдём, — кивнул мужчина и повесил сумку повыше на плечо. Он осторожно взял девушку под руку, а котёнка прижал к груди, спрятав в полурастёгнутую куртку.
Они вышли под стену дождя. Шли по глубоким лужам, перебрасывались словами и смеялись, удаляясь всё дальше от остановки.
А автобус…
Автобус как раз подошёл — двери распахнулись, но пассажиры лишь ругались, потому что холодная вода залетала внутрь. Они стучали по стёклам, что-то выкрикивали в спину паре с котёнком, но те даже не обернулись.
Водитель же только грустно вздохнул, покачал головой и, закрыв двери, медленно тронул автобус. Он объехал двоих, шагающих под дождём, и улыбнулся им через стекло.
А дождь всё лил. Пронизывающий, серый, холодный для всех одиноких людей на улицах. И удивительно тёплый — для тех двоих, кто спешил домой, неся маленького мокрого кусачего котёнка.
И в зеркальных лужах отражался город. А где-то в тени подворотен блестели другие глаза.
Глаза, полные надежды.
