Женщину экстренно госпитализировали. Диагноз — острая недостаточность митрального клапана, состояние тяжёлое, требующее срочного хирургического вмешательства. Врачи не тянули: неделя обследований и подготовки, дальше — операция. А возраст, между прочим, давно перевалил за шестьдесят, да и общее здоровье оставляло желать лучшего.
Поэтому ей предложили подписать целый пакет документов. Обычные — те, что оформляют перед любым вмешательством, и особые — такие дают на подпись тогда, когда исход не гарантирован. Думаю, дамы и господа, вы понимаете, что это значит: шансы — ровно пополам.
Сначала медперсонал попытался связаться с родственниками. Их, надо сказать, было немало. Но никто не приехал. У кого-то внезапно разболелись зубы, кто-то срочно переезжал, у кого-то дети приболели. Трое взрослых, уже семейных детей уверяли, что приедут «вот-вот, буквально сразу», а до четвёртой — дочери — вообще не смогли дозвониться: она находилась за границей и почему-то не отвечала.
В итоге социальный работник больницы, после бесконечных звонков и разговоров, ограничился подписями самой пациентки. Что поделаешь, когда иных вариантов нет. Так женщина и оказалась в предоперационной палате — вместе с другими такими же ожидающими, в надежде, что кто-то из близких всё-таки появится до операции.
Именно тогда к ней неожиданно привязалась медсестра. Работала она с утра до вечера — как это обычно бывает, рук катастрофически не хватало. Ей стало искренне жаль эту бодрящуюся, но по-настоящему одинокую многодетную мать. Она начала подсаживаться к ней на кровать, приносила из дома котлеты, кусочки пирога, старалась разговорами отвлечь от мрачных мыслей.
Женщина была благодарна — не просто сильно, а отчаянно. Она буквально ждала эту медсестру, как спасение. Та стала для неё единственным живым человеком, рядом с которым становилось легче дышать.
Но больница есть больница. Врачи заметили, что медсестра периодически «пропадает», и решили нагрузить её дополнительными обязанностями. Словно раньше она не была занята по самую макушку. Её расписали по минутам, лишив даже коротких передышек.
Справедливо ли это? Некрасиво? Я бы согласился. Но сестёр не хватает, и у системы, как ни крути, всегда два конца.
Оставшись одна, женщина снова погрузилась в тягостные мысли: о болезни, о возможной смерти, о пустоте вокруг. Она всё ещё надеялась, что хоть кто-то из детей или родни отложит свои «очень срочные» дела и приедет — если не поддержать, то хотя бы попрощаться.
На следующий день медсестра, увидев, насколько тяжело пациентке морально, решила действовать. Предоперационная палата находилась на нулевом этаже, почти у самого входа в больницу. Стеклянные двери хлопали беспрерывно, а снаружи, буквально в паре шагов от входа, ежедневно сидел маленький серый котёнок. Все медсёстры, выходя покурить, его подкармливали.
Понимая, что за подобное могут серьёзно наказать, она всё же рискнула. Рано утром, ровно в семь, медсестра подошла к кровати пациентки, держа на руках того самого серого комочка.
Женщина вскрикнула и прикрыла рот ладонями. Глаза её округлились от неожиданности. Тогда медсестра тихо объяснила: кровать угловая, со всех сторон закрыта плотными шторами до самого пола. Котёнка можно будет прятать, еду она будет приносить сама, а при необходимости — выносить малыша на улицу. Зато женщине станет легче, не так одиноко. А если за это уволят… что ж, пусть так.
Пациентка схватила руку медсестры, стала целовать её, не сдерживая слёз, а потом прижала к груди маленькое серое тельце.
Они подружились почти сразу. Котёнка прятали под простынёй, когда заходили врачи или другие сотрудники. Между женщиной и этим крошечным существом возникла тихая, почти заговорщическая связь. Теперь ей было некогда думать о смерти и о том, что близкие отвернулись.
У неё появились заботы. А у котёнка — счастье. А что ещё нужно маленькому пушистому созданию? Немного еды, тепло, внимание и свой человек рядом. Всё остальное — лишнее. Теперь он был дома.
Медсестра по нескольку раз в день забегала буквально на пару минут — вынести малыша, чтобы он сделал свои важные кошачьи дела, а потом снова возвращала его на место. Всё происходило тихо, почти заговорщически, будто это был их маленький секрет от всего мира.
Дни проходили удивительно быстро. Женщине было тепло и спокойно, когда она смотрела в огромные, доверчивые глаза на худенькой серой мордочке. Она осторожно гладила полупрозрачные розовые ушки — нежные, смешные, похожие на лепестки цветов, и улыбалась, даже не замечая, как уходят тревоги.
— Почему мы встретились именно сейчас? — шептала она котёнку. — Вдруг я не проснусь после операции… Кто тогда будет заботиться о тебе? Но если всё обойдётся, я обязательно заберу тебя домой. Обещаю.
Ночами она засыпала, глядя в эти глаза, и видела в них веру, надежду и безусловную любовь. А однажды, открыв глаза, обнаружила вокруг себя ослепительно белое пространство.
Она удивлённо осмотрелась и поняла, что стоит посреди огромной светлой комнаты. Позади — массивный кожаный диван, впереди — большое кресло из тёмного велюра, в котором сидел человек.
Он был высоким, с длинными рыжими волосами и вытянутым лицом, одетым в свободную белую рубашку и такие же брюки.
— Садись, — спокойно сказал он, указав на диван. — Нам нужно поговорить.
Женщина послушно села, стараясь понять, что происходит.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Спасибо… хорошо, — ответила она и неожиданно улыбнулась.
Боли в сердце исчезли, слабость ушла, а тело наполнилось странным ощущением лёгкости и покоя, будто она вдруг стала сильнее, чем была когда-либо.
— Уже догадываешься? — мягко спросил мужчина. — Подумай, почему тебе так легко.
Он словно читал её мысли, и внезапно понимание накрыло её целиком. Она вскрикнула и закрыла лицо руками.
— Я умерла… Боже… Я умерла! Я так и не увидела детей, не попрощалась с ними… Это ужасно!
— Не вижу в этом трагедии, — ровно ответил человек в белом. — Это не ты не попрощалась с ними. Это они не пришли попрощаться с тобой. Ни один. Хотя знали, что исход может быть любым.
Он помолчал и добавил:
— Тебе стоит простить их и отпустить. По сути, они уже давно чужие. Ты им не нужна. Прости за прямоту, я не умею иначе. Но и забрать тебя просто так я тоже не могу.
Он встал и шагнул в центр комнаты.
— Твоя смерть сейчас — не закономерность, а случайность. Поэтому у тебя есть выбор.
Он поманил её, обнял за плечи и провёл рукой, словно отдёргивая завесу. Женщина посмотрела вниз и вскрикнула. Там, под ними, лежала она сама, а вокруг суетились врачи и медсёстры, вводили препараты, били разрядами тока.
Она ощутила, как оттуда, снизу, в неё ударили боль, страх и отчаянное сожаление. Волны ужаса и тоски по детям, родным, всем тем, кто так и не пришёл, сжали грудь. Она отшатнулась, закрыв глаза.
— Я не хочу возвращаться, — выдохнула она. — Забери меня.
Мужчина подошёл ближе и заглянул ей в глаза. В глубине его зрачков сияли звёзды, сталкивались и расходились галактики, вспыхивали вулканы и шумел океан — тот самый, который она мечтала увидеть всю жизнь.
— Я могу, — сказал он. — Но ты должна подумать и сказать: «Я ни о чём и ни о ком не жалею. Я всех отпускаю».
— А я пока займусь другими делами, — добавил он и исчез.
Женщина осталась одна — с мыслями и суматохой внизу, вокруг её тела. В ней боролись чувства, но сильнее всего были разочарование и боль. Ей не хотелось возвращаться к бесконечному ожиданию звонков, к надежде, что кто-то вспомнит, приедет, позовёт.
— Я никому не нужна… — прошептала она. — Совсем никому.
И вдруг перед внутренним взором возникли огромные глаза серого котёнка, спавшего на её груди. Его доверие, его тихая любовь. Она заплакала. Жалость, нежность и странная светлая горечь вытеснили обиду и пустоту.
— Где он теперь? — билась в голове одна мысль. — Кто его покормит, кто погладит? Он ведь так верил…
Тревога росла, пока не заполнила её целиком.
— Ну что, решила? — раздался голос рядом.
Она вздрогнула.
— Я возвращаюсь, — твёрдо сказала она. — У меня там есть незавершённые дела.
Мужчина усмехнулся.
— Неужели ты откажешься от покоя ради котёнка, которого знала всего пару дней? Ради боли и страха?
— Да, — ответила она. — Сюда я ещё успею. А там меня ждут.
Он ничего не сказал, только резко толкнул её в грудь.
Женщина вскрикнула и услышала:
— Разряд! Ещё! Есть! Есть! Слава богу… Сестра, оставайтесь рядом!
Тело ломило от боли, но она открыла глаза.
— Ну и напугали вы нас, — сказала знакомая медсестра.
— Где он? — прошептала женщина.
— Кто? — удивилась та, но в этот момент…
Из-под кровати или из-за тумбочки выскочил маленький серый котёнок. Он прижался к ней, запрыгнул на грудь и заглянул в глаза. И в его зрачках она снова увидела звёзды, галактики, океан и вулканы. Покой и радость наполнили её.
После удачной операции, когда её уже собирались выписывать и вызывать такси, двери приёмного покоя распахнулись. Вбежала дочь, за ней — муж и две девочки.
— Мама! — кричала дочь. — Почему до меня не дозвонились?
Она крепко обняла мать.
— Я не хотела тебя тревожить, — тихо ответила женщина.
— Ты поедешь к нам, — решительно сказала дочь. — Будешь с внучками. Помогать им.
Девочки сморщили носы, но тут из сумки показалась серая мордочка с розовыми ушами и огромными глазами. Восторженный визг был оглушительным.
— У него в глазах звёзды! — сказала одна.
— Не выдумывай, — возразила другая.
— Бывают! — уверенно ответила первая. — Я видела.
Они уехали. А в белой комнате остался человек в кресле.
— Странный выбор… — задумчиво сказал он. — Ради котёнка… Один из миллиона. Почему именно он?
И ответа у него не было.
