Солнце уже припекало по-летнему, и становилось ясно: пора возвращаться домой. Клёв сошёл на нет, да и голод всё настойчивее напоминал о себе. Вовка с утра умчался к реке, так и не позавтракав — проспал, пропустил зорьку, а теперь живот тихонько ныл.
Он уже собирался сматывать удочку, когда уловил вдалеке звук подъезжающей машины. Двигатель даже не заглушили. Затем послышался негромкий всплеск где-то выше по течению — и автомобиль сразу же уехал.
Долго раздумывать не пришлось. Через минуту Вовка заметил, как в пяти-семи метрах от берега по воде дрейфует холщовый мешок, дёргаясь и всё глубже уходя под воду. Ещё немного — и он исчезнет на дне.
Вовка схватил удочку, прицелился и забросил её, стараясь подцепить крючком всё ещё заметный на поверхности мешок. Получилось. Медленно подтягивая находку к берегу, он шептал сквозь зубы, словно заклинание:
— Только бы не сорвалось… только бы выдержало…
Вытащив мешок на траву, он дрожащими пальцами стал развязывать тесёмки, прислушиваясь к едва заметному шевелению внутри. Наконец узел поддался. Вовка перевернул мешок и вытряхнул содержимое. Перед ним оказалось чёрное тело с мокрой, гладкой шерстью и длинным хвостом.
Кошка. Она лежала на боку, мелко дрожала, глаза были закрыты, а из приоткрытой пасти безвольно свисал розовый язычок. Вовка осторожно приподнял её за живот, и кошку тут же вырвало мутной водой. Она закашлялась и снова обессиленно опустилась на траву.
— Кошечка… пожалуйста, не умирай… — Вовка гладил её по мокрой спинке, голос срывался, а в груди что-то болезненно сжималось.
Впервые он столкнулся с такой жестокостью — холодной, бессмысленной, направленной против живого существа. Разум отказывался принимать происходящее. За что? В чём могла быть вина этой кошки, что её обрекли на мучительную смерть?
Глаза у неё оставались мутными, тело подрагивало, но она уже пыталась встать на лапы и отползти подальше от воды. Вовка подхватил её на руки. Кошка не сопротивлялась, лишь судорожно вцепилась коготками в его рубашку.
Забыв про удочку с запутавшейся леской и крючок, застрявший в мешковине, он побежал домой — к бабушке, через поле, в небольшой тёплый домик на краю деревни.
Марья Матвеевна с утра хлопотала во дворе, нет-нет да поглядывая в сторону реки.
— Убежал пострелёнок ни свет ни заря, — ворчала она, хотя в глазах светилась улыбка. — И крошки не съел.
Весной она тяжело переболела, но, слава Богу, оправилась. Вся деревня помогала — тут каждый почти родня. Младшая дочь уговорилась оставить Вовку на лето у бабушки, чтобы помогал. А бабушка, поправившись, внука не притесняла, хоть и лениться не давала. В деревне ребятни — тьма, с утра до ночи носятся.
И вдруг — вот он! Бежит через поле, что-то прижимая к груди, и плачет навзрыд.
Вовка влетел в открытую калитку, размазывая слёзы рукавом.
— Что стряслось? Упал? Обидели? — бабушка перепугалась. — Цел вроде… Господи, да это ж кошка! Откуда она?
— Баба, её хотели утопить! В мешке! Она чуть не погибла! — Вовка говорил сбивчиво, но уже без рыданий. — За что так?
Вдвоём они осторожно отцепили кошку от рубашки. Марья Матвеевна уложила её на сухую тряпку у крыльца. Вовка гладил спасённую, что-то шептал ей, успокаивая и её, и себя.
Постепенно кошка пришла в себя. Она начала вылизывать шерсть, иногда замирая и глядя в пустоту, словно снова переживая случившееся. Бабушка вынесла блюдце с молоком. Кошка жадно принялась пить.
— Наматалась ты, бедняжка, — вздохнула Марья Матвеевна. — Черным кошкам от злых людей всегда достаётся. Так было и раньше, и сейчас. Но добрых людей всё равно больше.
— А почему, баба, именно чёрных? — Вовка уже успокоился, в нём проснулось любопытство.
— Говорили раньше, что чёрные кошки видят в человеке всё — и добро, и зло. А злых людей не переносят, — бабушка погладила кошку. — Правда ли это, не знаю. Как думаешь, Ночка?
Кошка тихо мяукнула, будто соглашаясь.
— Она тебя понимает! — удивился Вовка. — А почему Ночка?
— Так звали одну кошку в нашей семье, — бабушка задумалась. — Хочешь — расскажу?
Она усадила кошку на колени и начала неспешный рассказ. Про давние времена, про свою мать-травницу, про чёрную кошку, что ходила за хозяйкой повсюду и не выносила одного жестокого человека. Про донос, арест, исчезновение родителей и детдом для сына. И про то, как та самая кошка лишила предателя глаза и исчезла навсегда.
Вовка слушал, не дыша.
— А эта кошка тоже… такая? — прошептал он.
— Может быть, — тихо ответила бабушка. — Но Бог послал тебя ей на помощь. Значит, так было нужно.
Кошка подошла к Вовке, замурлыкала и потерлась о его плечо.
— Не бойся, Ночка, — улыбнулся он. — Здесь плохих людей нет.
И кошка это поняла. Она была дома. А злых людей сюда больше не подпустит.
