«…Пассажиров транзитного рейса ***, просим пройти в зону ожидания следующей посадки», — мягкий, почти убаюкивающий голос невидимой сотрудницы аэропорта прокатился над залом.
— Ну что, пошли, — отозвался Виталий, один из пассажиров. — Посидим пару часов, кофе попьем, отоспимся после перелёта. Жаль, что крепкого нельзя… — буркнул он и вместе с остальными направился по залитому светом коридору.
Виталию было под сорок. Высокий, плотный, с густой бородой до самых глаз, он снова возвращался с вахты. Каждую весну его путь лежал на Камчатку, где он работал мотористом на рыболовецком судне, а домой он добирался лишь к концу осени.
Специалист он был отменный, и капитаны заранее записывали его в экипаж, зная: с таким мотористом путина пройдет без серьезных сбоев. Полгода вдали от дома приносили хорошие деньги — на материке о таких заработках можно было только мечтать.
И потому возвращение казалось особенно сладким. В багаже — ничего лишнего, а вот почтой он заранее отправил всё ценное: свежемороженую чавычу, солёную камчатскую рыбу, несколько литров икры. Пусть ждут.
Дома его ждали жена, семилетняя Катя и двухлетний Егорка. Еще немного — и он окажется дома. Встречайте батю! Кормильца, добытчика, героя! А дальше — заслуженный отдых: друзья, гулянки, бутылка-другая… На судне сухой закон, так что наверстать — святое дело.
«Я своё отработал», — убеждал он себя. — «Проблемы подождут. Захочу — подработку найду, не захочу — не стану. Я мужчина, я решаю». Если что не по нему — тяжёлый взгляд, кулак по столу, и порядок наведен.
Про «недельку-другую» он, конечно, лукавил. Раньше так и было, но с каждым возвращением загулы растягивались. В последний раз он и вовсе не думал о работе — гулял, пока деньги не начали таять.
— Я на Вачу ехал — плакал, возвращаюсь — смеюсь, — тихо напевал Виталий, оглядывая зал. — О, вон уголок хороший… и поспать можно.
Он направился к креслам и уже собрался плюхнуться, как вдруг замер.
Кресло было занято.
На сиденье, свернувшись клубочком и прикрыв мордочку лапкой, спал крошечный котёнок, месяца два, не больше. Уличный — видно сразу. Спал крепко, безмятежно, будто весь мир его больше не волновал.
— Ну и дела… — усмехнулся Виталий. — Ничего, приятель, уступи.
Он потянулся, намереваясь легко убрать пушистого «арендатора», но котёнок открыл глаза. Большие, зелёные, уставшие. Он взглянул на мужчину, тяжело вздохнул, поднялся и медленно побрёл вдоль стены, подыскивая себе другое место для сна.
— Глаза-то какие… — пробормотал Виталий, усаживаясь в кресло.
И вдруг что-то неприятно кольнуло внутри. Этот взгляд… Он был слишком знакомым. Таким, от которого почему-то сжималось сердце. Виталий был уверен: он видел его раньше. И не раз.
— Дежавю… — бормотал он себе под нос, стараясь оттолкнуть и жалость, и нахлынувшие воспоминания, но тщетно. Он уже понял, где видел этот взгляд.
Точно так же на него смотрела дочь Катя каждый раз, когда он возвращался домой. Огромные, испуганные зелёные глаза. Стоило ему переступить порог — и этот взгляд появлялся лишь на секунду, а затем исчезал. Девочка тихо уходила вдоль стены и пряталась в соседней комнате, словно этот маленький котёнок, только что уступивший ему кресло.
И ведь, казалось бы, чего ей бояться? Он никогда не поднимал на неё руку. Ни разу. Да, пару раз прикрикнул, когда считал, что она мешает ему отдыхать. Было такое. Но чтобы ударить — никогда.
— Я же для них стараюсь… — оправдывался он мысленно. — Всё ради детей, ради семьи. Полгода без отдыха, без выходных, работа на износ, вахта, путина… Должны же понимать! А в ответ — ни слова тёплого…
И тут же сам себе напомнил: а он-то давно ли говорил им что-нибудь ласковое?
С женой отношения давно дали трещину. Иногда ему казалось, что она с облегчением вздыхала, провожая его на вахту. Это задевало. Раньше, когда он работал в автосервисе за копейки, они были ближе. Роднее. Вместе тянули быт, радовались первым шагам Кати, её лепету, собирались с друзьями, смеялись.
Куда всё исчезло? Теперь он зарабатывал куда больше, семья ни в чём не нуждалась, но в доме стало пусто и холодно, будто сквозняк выдул всё тепло. В голове даже мелькала мысль, что у жены кто-то появился. Потому он и настоял на рождении сына — с ребёнком не до гулянок…
— Где эта мелкая тварь?! — раздался резкий визгливый голос.
Виталий обернулся и увидел грузную пожилую женщину с перекошенным от злобы лицом.
— Кого ищете? — без особого интереса спросил он.
— Да котёнка этого! Выкидываю его за дверь, а он опять сюда лезет! Нагадит ещё, а мне убирать! Найду — утащу подальше, чтобы не возвращался!
В её голосе было столько ненависти, будто речь шла не о беззащитном малыше, а о закоренелом преступнике.
— Не видел, — пожал плечами Виталий.
Эта злость задела его. Вновь всплыл в памяти взгляд котёнка — такой же, как у дочери. «А я сам-то чем лучше?» — кольнуло изнутри. Он встал, прошёл туда, где скрылся малыш, и вскоре увидел его, свернувшегося на холодном бетонном полу.
— Ну и вымотался же ты… — тихо сказал он. — Наверное, тяжело каждый день за жизнь бороться. Ладно, пошли в тепло…
Он аккуратно поднял котёнка и спрятал за пазуху. Тот даже не проснулся, лишь едва слышно замурлыкал.
Теперь они сидели вдвоём: Виталий в кресле и котёнок под курткой. До посадки оставался почти час. Малыш зашевелился, высунул головку и посмотрел теми самыми настороженными глазами. Виталий осторожно почесал его за ушком, словно обещая: не обижу, никому не дам обидеть.
Котёнок продолжал ёрзать — явно просился «по делам». Поняв намёк, Виталий отправился в туалет. Закрывшись в кабинке, он порвал туалетную бумагу, выстлал урну и аккуратно усадил туда подопечного. Уговаривать не пришлось.
— Вот и хорошо… — бормотал он потом, прохаживаясь по залу. — А накормить тебя надо бы…
Он зашёл в кафе, тихо переговорил с работником и, показав купюру, получил миску с мясом и молоком. Котёнок ел жадно, будто впрок, а потом снова уснул.
Забота о маленьком существе отвлекла Виталия от тяжёлых мыслей. Когда объявили посадку, он уже знал: оставить котёнка здесь он не сможет. К тому же транзитных пассажиров не досматривали.
Котёнок проснулся уже в самолёте. Высунув мордочку, он узнал Виталия, потерся о бороду и принялся её вылизывать, громко мурча. В полумраке салона его глаза светились зелёными огоньками.
Виталий гладил малыша и думал о детях и жене.
«Катя, Егор… Вы ведь такие же беззащитные. Вам тоже нужна моя ласка. Нужно знать, что я рядом, что люблю вас. Тогда и вы перестанете бояться. А каким я был для вас всё это время?»
Мысли сжимали грудь.
«Можно ли всё исправить? Не поздно ли? Сколько времени потребуется, чтобы они снова мне поверили — месяц, год? Да хоть всю жизнь… Всю жизнь ради них».
Самолёт пошёл на снижение. Большой бородатый мужчина смотрел в иллюминатор и тихо шептал забытые тёплые слова, словно возвращая их к жизни.
А котёнок смотрел на огни города и удивлялся, как же он мог ошибиться в этом человеке, который сначала показался таким страшным…
