Кастрюлю из-под супа она не мыла, я видела это своими глазами. Остатки прилипшей ко дну вермишели она собрала ложкой и выбросила в мусорное ведро. Затем налив чистой воды, снова поставила кастрюлю на плиту.
— Это для борща, — сказала моя новоиспечённая свекровь. — Угощу вас вечером свежим борщиком.
Мне стало нехорошо. Я уже год замужем, но с первого визита к маме мужа ни разу не ела у неё. Каждый раз находила какие-то отговорки, но теперь даже не знаю, что придумать.
Артём тоже начал замечать моё поведение и, кажется, недоумевал.
— Почему ты никогда не хочешь есть у мамы? — однажды спросил он, когда мы возвращались от неё домой. — У неё всегда всё домашнее, вкусное.
— Ну, просто я как-то не голодна, — пробормотала я, уходя от ответа, потому что не знала, как сказать правду, не обидев его.
Правда заключалась в том, что при первом визите к свекрови я увидела, как она готовила борщ. Тогда я решила помочь ей на кухне, чтобы не сидеть без дела.
И именно тогда я заметила, как она достала из холодильника кастрюлю с остатками супа, вылила их себе в тарелку, а прилипшие ко дну макароны выбросила в мусорное ведро. Но кастрюлю она не помыла, а просто налила новую воду и продолжила готовить.
Я застыла на месте, не веря своим глазам. Для неё это, возможно, было обычным делом, но для меня — шоком. Готовить еду в грязной посуде было для меня совершенно неприемлемо.
В тот раз я едва доела свою порцию. После этого я решила избегать её еды. Вот уже год придумываю отговорки: то «только что поела», то «на диете», то ещё что-то.
В тот вечер, когда мы снова пришли к свекрови, она снова позвала нас к столу.
— Ну что, дети, садитесь, борщ готов! — радостно позвала она, расставляя миски на столе.
— Мама, борщ просто чудо! — засмеялся Артём, набирая себе полную тарелку.
Я же крутила ложку в руках, пытаясь придумать новую причину, чтобы не есть.
— Ты что, не будешь? — удивлённо спросила свекровь. — Это же домашний борщ, всё из своих продуктов.
— Что-то у меня с аппетитом не то, но я уверена, что всё очень вкусно. Может, в другой раз попробую, — пробормотала я.
— У тебя всегда что-то «не то», — вдруг сказал Артём, и я поняла, что он начинает догадываться.
Свекровь только пожала плечами, а я опустила глаза, избегая его взгляда.
В машине, возвращаясь домой, Артём снова поднял этот вопрос.
— Что происходит? Почему ты никогда не ешь у мамы?
— Я просто не могу, — тихо призналась я, чувствуя, как заливаюсь краской.
— Что значит «не могу»? — удивился он.
Я глубоко вздохнула и рассказала правду.
— Артём, твоя мама добрая и замечательная женщина. Но я видела, как она готовит. Она не моет кастрюли, просто заливает в них новую воду. Я не могу есть такую еду.
Артём замолчал, явно ошеломлённый.
— Ты серьёзно? — наконец спросил он.
— Да, серьёзно. Я не хочу её обижать, но мне очень трудно пересилить себя.
Он снова замолчал, а потом сказал:
— Может, ты поговоришь с ней? Думаю, она даже не осознаёт, что делает что-то неправильно.
Я задумалась. Возможно, он прав. Но как найти слова, чтобы не задеть её?
