Опять этот запах. Корица с ванилью. В который раз я проверяю рецепт чизкейка, хотя знаю его наизусть. Руки дрожат, когда достаю форму из духовки. Пожалуйста, пусть в этот раз всё будет идеально.
— Маша, ты там заснула? — доносится голос Андрея из гостиной. — Гости заждались десерта!
Я в спешке нарезаю чизкейк, украшаю его свежей малиной. Каждый жест выверен до мелочей — боюсь допустить ошибку. В голове эхом звучат его слова с прошлого семейного ужина: «Как всегда, руки-крюки. Даже простой торт нормально порезать не можешь».
Захожу в гостиную с подносом. За столом вся его родня — мама, папа, сестра с мужем. Все улыбаются, разговаривают. Лишь свекровь смотрит на меня своим привычным прищуром.
— А вот и наша кулинарка! — Андрей встречает меня своей фирменной улыбкой. — Надеюсь, в этот раз без сюрпризов?
Я расставляю тарелки, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Первым пробует Андрей. Я задерживаю дыхание.
— М-да… — он демонстративно морщится. — Ты серьёзно думаешь, что это можно есть? Где ты видела, чтобы чизкейк был таким сухим?
— Прости, я… — начинаю, но он перебивает:
— Ты что, правда не можешь запомнить элементарный рецепт? Сколько раз повторять — температура 160 градусов, не больше! Любая дурочка справится, а ты…
Свекровь качает головой:
— Андрюша, не сердись. Машенька старалась…
— Вот именно, старалась! — раздражённо отодвигает тарелку Андрей. — Всё, как всегда, через одно место. Иногда думаю, может, стоило жениться на той, которая хотя бы готовить умеет?
Все неловко смеются. А я стою, вцепившись в поднос побелевшими пальцами. Внутри что-то ломается — тихо, но безвозвратно.
— Я принесу кофе, — выдавливаю из себя и убегаю на кухню.
Руки дрожат, когда ставлю чашки на поднос. В голове пульсирует: «Сколько ещё это терпеть?»
Вечером, когда гости разошлись, я долго смотрю в зеркало в спальне. Когда я стала такой? Серое лицо, потухшие глаза, опущенные плечи. Где та весёлая девушка, которая мечтала о большой любви?
Из гостиной доносится голос Андрея — он с кем-то разговаривает по телефону:
— Да, представляешь, опять испортила десерт. Я уже не знаю, как её учить — хоть об стену бейся…
Я вглядываюсь в своё отражение. Внутри поднимается что-то тёмное, тяжёлое. Тиканье часов на стене вдруг становится оглушительным.
Хватит. Больше никогда.
В ту ночь я почти не спала. Впервые за десять лет брака в голове было кристально ясно. План сложился сам собой — простой и одновременно страшный.
Завтра я покажу ему, что значит быть унuженным. И мне всё равно на последствия…
— Маша, солнце, ты что, с ума сошла? — Андрей дёргается, пытаясь освободиться от верёвок, которыми я привязала его к спинке кровати. — Немедленно развяжи меня!
Я смотрю на него, такого беспомощного, и внутри впервые за долгое время ощущаю странное спокойствие. Руки больше не дрожат, голос не срывается.
— Знаешь, дорогой, я тут подумала… — медленно провожу пальцем по его щеке. — Десять лет — это достаточно, чтобы научиться готовить идеальный чизкейк. Но почему-то ты всё равно находишь, к чему придраться.
— Маша, прекрати этот цирк! — пытается говорить властно, но в голосе слышится страх. — Развяжи меня сейчас же, или…
— Или что? — наклоняюсь ближе. — Скажешь всем, какая я никчёмная жена? Ой, постой… Ты и так это делаешь. При каждой удобной возможности.
Я встаю и начинаю мерить шагами комнату. За окном начинает светать, но шторы плотно закрыты. Телефоны выключены — никто не помешает нашему разговору.
— Помнишь нашу свадьбу? — останавливаюсь у туалетного столика. — Ты тогда впервые унизил меня перед всеми. «Криворукая невеста даже букет нормально кинуть не может!» Все смеялись. А я улыбалась, думая, что это просто шутка.
— Маша, я… — он замолкает под моим взглядом.
— Молчи. Теперь моя очередь говорить, — беру расчёску и провожу ею по волосам. — Знаешь, что самое смешное? Я ведь правда старалась стать лучше. Ходила на кулинарные курсы, читала книги по этикету, худела… Но тебе всегда было мало.
Андрей затих. Впервые за все эти годы он слушает меня. По-настоящему.
— А помнишь корпоратив в прошлом году? Когда ты при всех своих коллегах рассказывал, какая я бесполезная? «Она даже утюг включить не может — всё сжигает!»
Я подхожу к окну, слегка отодвигаю штору. На улице пробуждается город.
— Ты знаешь, что я тогда плакала в туалете? Нет, конечно, не знаешь. Ты был слишком занят — рассказывал байки о своей никчёмной жене.
— Маша, я не хотел… — его голос звучит глухо. — Это были просто шутки…
Резко оборачиваюсь:
— Шутки?! А когда ты при моих родителях заявил, что я не могу забеременеть, потому что «даже в этом некомпетентна», — это тоже была шутка?
Он бледнеет. Этот момент помним мы оба слишком хорошо.
— Три выкидыша, Андрей. Три! А ты… ты превратил мою боль в повод для очередной насмешки.
Сажусь на край кровати, достаю из тумбочки альбом с нашими фотографиями.
— Смотри, какая я здесь счастливая, — показываю снимок десятилетней давности. — Глаза горят, улыбка искренняя. А вот фото с прошлого Нового года, — переворачиваю страницу. — Видишь разницу? Ты медленно убивал всё живое во мне, день за днём, год за годом.
Андрей дёргается в путах:
— Послушай, я понимаю, что был неправ. Давай поговорим спокойно…
— О, теперь ты хочешь поговорить? — усмехаюсь. — А где было это желание раньше? Когда я пыталась объяснить, как мне больно от твоих «шуток»?
Я встаю, иду к шкафу. Достаю чемодан и начинаю аккуратно складывать вещи.
— Что ты делаешь? — в его голосе звучит паника.
— То, что должна была сделать давно, — ровно отвечаю, складывая блузку. — Ухожу.
— Ты не можешь! — он почти кричит. — А как же я? Что скажут люди?
— А вот это, милый, уже не моя проблема, — застёгиваю чемодан. — Пусть твоя мама учит тебя готовить идеальный чизкейк.
Достаю телефон и набираю сообщение его сестре: «Зайди к Андрею через пару часов. Ключ под ковриком».
— Ты же понимаешь, что я этого так не оставлю? — его голос дрожит от злости. — Я всем расскажу, какая ты психопатка!
Обернувшись к нему в последний раз, спокойно отвечаю:
— Рассказывай. Только учти, у меня есть десятки записей твоих «любезных шуток». И поверь, публика будет в восторге от твоего чувства юмора.
— Твое лицо искажено ужасом:
— Ты… ты записывала всё это?
Я улыбаюсь, наслаждаясь его беспомощностью.
— А ты думал, я просто терпела? — голос спокоен, уверенность струится в каждом слове. — Нет, милый. Я училась. Училась быть сильной. И знаешь что? Спасибо тебе за этот урок.
Беру чемодан, иду к двери. За спиной слышу его крики, угрозы, умоляющие нотки. Но внутри — абсолютная тишина и ясность.
В прихожей останавливаюсь у зеркала. Смотрю в глаза своему отражению — женщине, которая теперь свободна. Она улыбается мне, и я улыбаюсь ей в ответ.
— Прощай, дорогой. Спасибо за всё.
Щелчок замка, и я делаю первый шаг в новое будущее. Внутри разливается удивительное ощущение — словно птица, которая долгие годы сидела в клетке, наконец-то расправила крылья.
Телефон вибрирует в кармане. Сообщение от его сестры: «Еду. Что случилось?»
Я не отвечаю. Пусть сама увидит. Пусть все увидят.
Сажусь в такси.
— В аэропорт, пожалуйста.
Водитель кивает, машина трогается с места. В зеркале заднего вида дом, где прошли десять лет моей жизни, медленно исчезает. Десять лет унижений, боли и отчаяния. Но всё это осталось в прошлом. Впереди — только свобода.
И знаете, что? Я обязательно научусь готовить идеальный чизкейк. Но теперь — только для себя.
Неделю спустя
Я сижу в уютном кафе на окраине Барселоны. Передо мной — чашка горячего шоколада и испанская газета, где я пытаюсь разобраться в новых словах.
Телефон снова вибрирует — очередное сообщение от свекрови. Улыбаюсь, отключаю звук. За последние дни я получила, наверное, сотню звонков и писем. От его родителей, от общих друзей, даже от соседей.
— Ещё кофе? — официант с улыбкой ставит счёт на стол.
— No, gracias, — отвечаю, радуясь, что хотя бы простые фразы уже выучила.
Открываю ноутбук. В почте письмо от сестры Андрея:
«Маша, я понимаю твои чувства, но то, что ты сделала… Андрей в ужасном состоянии. Он даже на работу не выходит. Может, стоит поговорить?»
Закрываю письмо, не отвечая. Вместо этого открываю документ, который начала писать ещё в самолёте. Название простое, даже банальное: «История одного брака».
«Я научилась улыбаться, когда больно. Научилась глотать слёзы вместе с очередной порцией унижений. Каждый день я просыпалась с мыслью: может, сегодня всё будет иначе? Может, он наконец-то увидит во мне человека, а не всегда неправильную, неумелую, недостойную жену…»
Слова льются рекой, время летит незаметно.
Телефон снова оживает. На этот раз сообщение от подруги:
«Включи СТБ в интернете! Там твой бывший даёт интервью!»
Открываю трансляцию. Андрей в студии ток-шоу. Осунувшийся, с тёмными кругами под глазами.
— Я был слеп, — его голос дрожит. — Только когда она ушла, я понял, каким монстром был. Маша, если ты это смотришь — прости меня. Я всё осознал. Давай начнём сначала…
Выключаю трансляцию, усмехаясь. Ах, какой актёр! Интересно, сколько ему заплатили за это представление?
Новое сообщение — от его матери:
«Машенька, доченька, он правда изменился! Пожалуйста, вернись, дай ему шанс…»
А следом — от самого Андрея:
«Я записался к психологу. Я меняюсь. Клянусь, всё будет иначе…»
Качаю головой. Слишком поздно, дорогой.
Вечером
Гуляю по набережной. Море шумит, в воздухе пахнет солью и свободой. Захожу в маленькую кондитерскую, где работает пожилой испанец Хосе. Он уже знает меня — я каждый день прихожу учиться готовить десерты.
— Любительница чизкейков, — улыбается он.
Киваю. Завтра начнём с чизкейка. Иронично, не правда ли?
Поздно вечером возвращаюсь в свою квартиру. Она маленькая, но уютная. Белые стены, большие окна, вид на море. Первое жильё, которое я выбрала сама.
Открываю ноутбук. Новое письмо от издательства:
Улыбаюсь. Кто бы мог подумать, что моя боль превратится в книгу, которая, возможно, поможет другим женщинам найти в себе силы начать новую жизнь.
Проходит несколько месяцев. Я захожу в свою кондитерскую — да, теперь она моя. Хосе согласился продать мне бизнес, увидев, с какой страстью я отношусь к выпечке. К счастью, я долгие годы откладывала деньги, и теперь накоплений хватило на исполнение мечты. Каждое утро я пеку чизкейки, круассаны, тарталетки. И знаете что? Они получаются идеальными.
На столике у окна лежит свежий номер журнала. На обложке фотография Андрея с новой девушкой и заголовок: «История раскаяния: известный бизнесмен рассказывает о своих ошибках…»
Я усмехаюсь и выбрасываю журнал в мусорное ведро. Это больше не моя история.
Телефон звонит. На экране высвечивается незнакомый номер.
— Мария? Это Елена из центра помощи. Я прочитала вашу книгу… Не могли бы вы выступить перед нашими подопечными? Ваша история может вдохновить многих женщин.
— Конечно, — отвечаю без раздумий. — Когда?
Вечером я сижу на балконе, наблюдая за закатом. В духовке запекается новый чизкейк — с лавандой и черникой. Это мой особенный рецепт.
Телефон снова вибрирует. На этот раз сообщение от Андрея:
«Я до сих пор люблю тебя…»
Я не отвечаю. Вместо этого открываю почту и начинаю писать:
«Уважаемая Елена, да, я готова поделиться своей историей. Каждая женщина заслуживает быть счастливой. Каждая заслуживает уважения. И каждая должна знать: никогда не поздно начать сначала…»
В воздухе витает аромат свободы. И знаете что? Эта свобода слаще любого десерта.
Закутавшись в плед, я смотрю, как солнце медленно тонет в морской глади. Кто бы мог подумать, что я, всегда такая правильная и осторожная, однажды решусь на столь смелый шаг. Оставлю всё позади и уеду в другую страну.
Знаете, что самое удивительное? Впервые за долгие годы я не думаю о том, что бы сказал Андрей. Не представляю его презрительную усмешку, не слышу язвительных комментариев. Впервые мне всё равно, правильно ли я живу.
Я бы с радостью осталась в родной стране, но до сих пор боюсь его.
Делаю глоток кофе и улыбаюсь своим мыслям. Забавно: потеряв привычную жизнь, я будто обрела саму себя. Ту девушку, которая когда-то мечтала открыть свою кондитерскую. Ту, что любила дурачиться и не боялась выглядеть смешной.
Теперь всё иначе. Впереди — новые горизонты, новые рецепты, новые мечты. И никакой Андрей не сможет снова загнать меня в клетку.
